— Еще одна, последняя деталь. Если состоится встреча, я буду там присутствовать вместе с вами?

Но ответа он не дождался.

— Они начинают! — крикнул он и указал пальцем вдаль. От одного из кораблей отделились маленькие точки, похожие на метеориты, и направились вниз.

Альфарий открыл дверь и вышел.

— Динас, в свете комментариев Примарха, заново изучи все, что у нас есть на Конига Хеникера.

— Да, сэр.

Наматжира глотнул еще вина, наблюдая за спуском десантных кораблей.

— Полагаю, неплохо бы взглянуть на всю картину целиком еще раз, особенно, с учетом новых деталей, с точки зрения Астартес и их манипуляций.

— Да, сэр.

Десантный корабль покачнулся и упал. Позади оставался огненный след.

Корпус завибрировал. Бронци сжал руку Му, она сжала его руку.

— Поехали, — сказал он.

Глава четвертая

Орбита, Эолиф, продолжение

Сонека открыл люк каюты и вошел внутрь, бросив сумку на стальной стол.

— Что? Еще сыр? — насмешливо спросил Грамматикус. Он растянулся на койке и выглядел подавленно.

— Вставай, быстро. — сказал Сонека.

— Но мы еще не пообедали, — пожаловался Джон.

— Заткнись и вставай, — повторил Сонека. Он оглянулся на открытый люк и коридор за ним. — Скорее.

Грамматикус сел и нахмурился.

— Что происходит, Пето?

— Просто следуй за мной.

Сонека повернулся к люку каюты и осторожно выглянул наружу. Грамматикус обулся.

— Пето? Что стряслось? Примарх позволил мне спуститься с ним и…

Сонека обернулся, его глаза сузились.

— Ты заткнешься? Я делаю то, что ты просил. Просто молчи. Шир везде.

Джон удивился.

— Следуй за мной. Молча, — поторопил его Сонека. Он открыл наплечную сумку и вытащил лазерный пистолет.

Грамматикус посмотрел на оружие, словно никогда его не видел.

— О Терра, — прошептал он. — Пето. Пето, просто остановись на секунду и посмотри на меня. Посмотри на меня. Пароль — Бедлам!

Сонека повернулся к нему лицом с выпученными глазами.

— Как тебя зовут? — спросил Грамматикус.

— Пето Сонека.

— Что ты сейчас делаешь, Пето?

— Исполняю твой приказ, Джон.

— Великолепно! — сказал Грамматикус. Он отступил, его рука находилась напротив рта Сонеки.

— Я не думал, что это сработает, — удивленно произнес он, — Я правда был уверен, что ничего не получиться. Все эти обеды, пять месяцев обеденных разговоров… Я думал, что ты более стойкий.

Сонека не реагировал.

— Пето, мне действительно жаль злоупотреблять тобой таким образом, — произнес Грамматикус. — Я хочу что бы ты знал. Мы друзья, по крайней мере я надеюсь. Ты был добр ко мне. Я надеюсь, однажды, ты все поймешь и простишь меня за сделанное с тобой. Ты слышишь меня?

— Твой голос, я не могу побороть его, — прорычал Сонека со стеклянным взглядом, — Каждый день, я чувствовал, как ты это делал, и я не мог бороться с этим. Ты использовал мою неприязнь в своих интересах. Ты ублюдок, Джон Грамматикус.

— Я знаю. Мне жаль. Ты можешь вывести меня с этой баржи?

— Я приложу все усилия, — ответил Сонека.

— Спасибо тебе, Пето, спасибо. Пароль — Бедлам.

Сонека моргнул и прислонился к стене каюты.

— Что это было? На секунду у меня закружилась голова.

— Ты что-то сказал? — спросил Грамматикус.

Сонека покачал головой.

— Живей, я сказал. У нас есть маленькое окно. Флот развертывается.

— Уже?

— Пойдем Джон.

Они торопливо спустились сквозь тюремный блок к кабине лифта. Сонека повернул рычаг и лифт открылся.

— Каков план? — прошептал Грамматикус, — Как мы достигнем поверхности?

— Десантная капсула, — ответил Сонека. — Они предназначены для высадки Легиона. Мы достигнем отсека нижней восьмой палубы. Я проверил график развертывания, и вторая волна назначена на шесть часов, так что все пройдет тихо. Но сперва, мы кое что должны сделать.

— Что?

— Что-то, за что ты скажешь мне спасибо.

Они свернули в обширный главный коридор и столкнулись лицом к лицу с обслуживающим сервитором. Сервитор остановился, с жужжанием изучая их, вопросительно выдвинув конечности.

— Это закрытая контролируемая зона. Предъявите ваши документы, — проскрежетало вокс устройство.

Сонека выстрелил ему в голову. Сервитор издал короткий вопль и ударился об стену коридора. Из взорванного черепа повалил дым.

— Бежим! — крикнул Сонека.

Они бежали, пока не начали задыхаться, и не оказались отрезанны от основного коридора в лабиринте вспомогательных залов и мрачных отсеков. Ленты розовато-лилового освещения создавали ощущение сумерек в заброшенном городе. Нет, тревоги не прозвучало, но в воздухе висело напряжение, словно он вот-вот взорвется шумом.

— Где все? — спросил Грамматикус.

— В оружейной, готовятся к высадке, — ответил Сонека и указал Грамматикусу на тяжелые двери шлюзовой камеры.

— Сюда.

Грамматикус прислонил руку к его голове. Выражение боли, интереса и жажды действия заполнили его лицо.

— О, — сказал он. — Я слышу ее.

— Я знаю, — ответил Сонека.

— Она взывала ко мне все это время? Это была она?

— Да.

— Спасибо тебе, Пето, — прошептал Грамматикус.

Он посмотрел так, словно готов был расплакаться. Сонека подтолкнул его и положил руку ему на плече.

— Джон, послушай меня. Альфа Легион допрашивал ее, и она еще не в себе.

Грамматикус посмотрел на Сонеку.

— Я понимаю.

— Надеюсь, что понимаешь, — произнес Сонека и прислонил свою руку к считывающему устройству. Люк открылся. В углу темной меленькой комнаты что то зашевелилось и захныкало.

Грамматикус оттолкнул Сонеку в сторону, и пересек комнату держа руки перед собой.

— Тише, тише, — сказал он, — Все в порядке. Это я.

Хныча и дрожа, Рахсана посмотрела на него дикими глазами. Она вжалась в угол. Ее ноги были напряжены а ее руки обхватили ее тело. Ее одежда была изорвана. Она взглянула на его лицо, и закричала.

— Рахсана, Рахсана, это просто борода! Я отрастил бороду!

Она закрыла глаза руками.

— Рахсана, все хорошо, — Прошептал Грамматикус. Он осторожно коснулся ее и она отскочила.

— Все хорошо.

— Пожалуйста быстрее, Джон, — прошипел Сонека.

Грамматикус обхватил Рахсану и встряхнул ее. Она прижалась к его груди и заплакала.

— Что они с ней сделали, Пето?

— Они приказали Ширу заняться ей. Он вошел в ее разум, выискивая тебя и любую информацию о Кабале, — ответил Сонека, — Процесс повредил ее рассудок. Она подвергалась этому начиная с Нурта, пять месяцев назад. Я каждый день приносил ей еду, и пытался сохранить ее чистой и здоровой, но…

— Ох Рахсана, — прошептал, Граммматикус, прижав ее к себе, и нежно поглаживая длинные светлые волосы, переливающиеся золотистым цветом.

— Джон, пожалуйста, у нас мало времени, — настаивал Сонека. Он стоял в дверях, наблюдая за коридором снаружи. Грамматикус поставил Рахсану на ноги и пересек с ней темную камеру.

— Все, — сказал он, — Веди.

Нижняя палуба восемь была обширным местом из переработанного металла, изобилующим транспортировочными трубами, фиолетовым освещением и маслянистыми тенями. Здесь постоянно можно было слышать рев двигателей баржи. Время от времени их настигал отдаленный звук машинного отделения. Множество труб и кабелей, тянувшихся вдоль потока сужали проход и вызывали клаустрофобию.

Сонека вывел их в длинный ангар с восемью массивными противовзрывыми люками в левой стене. На потолке лениво вращались гигантские вентиляторы.

Идентичные противовзрывные люки. В каждый пройдет большой челнок, оба открыты. Они остановились у первого из них, карлики в сравнении с сооружением люка, и заглянули внутрь.

Четыре бронированных десантных капсулы находились внутри, в маслянистой черной колыбели запуска, как пули, загруженные в патронник револьвера. Параллельно корпусу шла черная гидравлика. Трубы подачи были присоединены к капсуле и от механизма поднимался пар.