КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

ПЕРО И РОЗА

Vousêtes mа reine, la Reine de France!

Duc de Lauzun. Mémoires. Ch. IV.[7]

Действие происходит в 1775 году — в блаженные времена, когда «все пастушки были прекрасны, а все пастухи говорили правду», — в одном из маленьких покоев Марии-Антуанэтты, в Трианоне.

Мария Антуанэтта, в комедийно-сельском наряде «La Reine Laitiere» [Королева-молочница (фр.)], прикалывает перед зеркалом огромную алую розу. В некотором отдалении, чуть придерживая кончиками пальцев концы кружевного передника, в позе неоконченного реверанса — любимая служанка королевы — Клэрэтта. В окне цветущие каштаны. Вечерняя заря.

     МАРИЯ-АНТУАНЭТТА

Клэрэтта!

     КЛЭРЭТТА

      Госпожа моя?

     МАРИЯ-АНТУАНЭТТА

      Гляди!

Что видишь?

     КЛЭРЭТТА

     На прекраснейшей груди

Прекраснейшую розу, — кровь и мрамор.

      МАРИЯ-АНТУАНЭТТА

       (смеясь)

О, далеко не мрамор! И не снег!

Есть на земле, Клэрэтта, человек,

В своем высокоумье столь упрямый

И столь ожесточенный недруг нег —

Чтоб этой розы не сорвать — так — прямо —

Губами?

Клэрэтта, у тебя любовник есть?

     КЛЭРЭТТА

Был.

     МАРИЯ-АНТУАНЭТТА

   Разлюбил тебя?

     КЛЭРЭТТА

      Я — разлюбила.

     МАРИЯ-АНТУАНЭТТА

Кому теперь сиятельная честь

Клэрэттой быть любимым?

     КЛЭРЭТТА

      Этот милый

Не знает, что мне мил…

     МАРИЯ-АНТУАНЭТТА

     Кто он? Жако?

Жозеф? Жермэн? Ну, говори скорее!

     КЛЭРЭТТА

(в смущении теребя передник)

Я называть его не смею…

Орлы летают высоко…

     МАРИЯ-АНТУАНЭТТА

Вот скромница! — А веселей назвать бы…

Ты позовешь меня на свадьбу?

     КЛЭРЭТТА

      Нет.

     МАРИЯ-АНТУАНЭТТА

Причина?

     КЛЭРЭТТА

      Свадебный букет

Он по цветочку раздарил до свадьбы.

— По лепесточку.

     МАРИЯ-АНТУАНЭТТА

      (смеясь)

      Вот головорез!

     КЛЭРЭТТА

Ни ночки не ночует дома!

     МАРИЯ-АНТУАНЭТТА

Ну, мы его отучим от чудес!

— Клэрэтта! Ты не слышишь грома?

     КЛЭРЭТТА

Нет.

     MAPИЯ-АНТУАНЭТТА

  Роза не дрожит?

     КЛЭРЭТТА

Нет.

     МАРИЯ-АНТУАНЭТТА

      (указывая на poзу)

      Кто на вид

Прекраснее?

     КЛЭРЭТТА

Сравнивать излишне!

     МАРИЯ-АНТУАНЭТТА

      (берясь за сердце)

Какая тишь! А здесь в груди гремит,

Что кажется — в самом Шенбрунне слышно!

      (Клэрэтте.)

Так и не скажешь — кто? Жозеф? Жермэн?

Ну, проберем же мы его!

На пороге открытой двери — в полной гусарской форме — с каской в руке — незаметно подошедший — Лозэн!..

С самой секунды его появления Клэрэтта окаменевает в явном — как дважды два четыре — восторге.

     МАРИЯ-АНТУАНЭТТА

Как вы бледны! Что с вами?

     ЛОЗЭН

(беря себя за лоб)

      Все не сплю, —

Бессонница!

     МАРИЯ-АНТУАНЭТТА

    Бездельник, я вам рада —

Как Солнцу! — Вы боялись — королю?

     ЛОЗЭН

Я?

     МАРИЯ-АНТУАНЭТТА

Вы сегодня паинька, — хвалю:

Сегодня вы впервые — без доклада!

Садитесь — вот сюда — зачем на стул?

(Указывает ему на край кушетки, Лозэн продолжает стоять.)

— Как аглицкий жокей? — Садитесь рядом! —

Как новый конь?

     ЛОЗЭН

    Боюсь, что обманул:

Впервые без доклада — но с докладом.

(Вынимает из груди вчетверо сложенный лист.)

     МАРИЯ-АНТУАНЭТТА

(с не совсем шутливой досадой)

Доклад! От ваших докладных

Записок — бедный мозг мой высох

С горошину. — Когда ж иных,

Лозэн, от вас дождусь записок?

— Шучу!

       (Протягивая руку.)

О чем?

     ЛОЗЭН

(подавая лист, оживленно)

     Вопрос со всех сторон

Рассмотрен и решен в отличном виде:

Граф Д’Артуа — на польский трон…

     МАРИЯ-АНТУАНЭТТА

Чем Станислав вам плох?

      — Клэрэтта, выйди.

Клэрэтта, так и не оторвавшись взглядом от Лозэна, присев, выходит.

     ЛОЗЭН

     (горячо)

Чем Станислав нам плох? Спит Станислав,

Ваше величество, как кот на троне!

     МАРИЯ-АНТУАНЭТТА

Я не величество, а вы — не граф.

Мы добрые друзья — и в Трианоне.

Антуанэтта я, а вы — Арман,

Шальная голова — Лозэн — добыча

Беспутных Чарторийских! — Пуст карман,

Так надо браться за величье!

— Оставьте! —

     ЛОЗЭН

Как угодно.

      МАРИЯ-АНТУАНЭТТА

      (раздраженно)

      Пить вино

И вихрь крутить — вот все, что графу надо!

Но пурпур королей — не домино!