Могли эти обвинения мастеров богословия способствовать «позднейшей мифологизации тамплиеров»?
«Мифы» связывают орден с возникшими позднее тайными обществами Розенкрейцеров и Франк-Масонов, но не с сатанинскими ритуалами. Если, конечно, не брать во внимание традиционно церковный взгляд на общую традицию этих тайных братств как на организованных коварных последователей Сатаны. С этой точки зрения они действительно антихристианские, потому что своим существованием подрывали авторитет на земле церкви. Только почему-то ни одно из этих братств никогда никого не замучило в камерах пыток и не сожгло на костре.
Невероятная духовная высота и нравственная чистота рыцарей ордена заставляла века спустя историков ломать голову над тайной его происхождения и трагической судьбой. Генри Ли назвал уничтожение Ордена Тамплиеров самым крупным преступлением, запятнавшим средние века.
Как только от Ватикана и короля Франции Филиппа Красивого прозвучала команда «Фас!», на тамплиеров началась самая настоящая охота по всей Европе. Слишком долго и слишком откровенно они оттеняли своей праведностью разудалую жизнь епископов-феодалов и пап, обиравших до нитки собственную паству. Разве можно претендовать на большую святость, чем та, которой обладает сама Церковь?
Конвейер инквизиции был к тому времени уже отлажен, и вся ее машина теперь была направлена на то, чтобы перемалывать кости рыцарей, выдавливая из них под пытками признания во всех смертных грехах.
«Брат-служитель Роберт Вижье … отрицал обвинения после того, как признал их справедливыми в Париже перед епископом Невера под влиянием жестокой пытки, от которой … умерло трое его товарищей… Священник Бернар де Вадо подвергся пытке огнем; ему так сильно прижигали подошвы ног, что через несколько дней у него выпали пяточные кости…»
Кто-то не выдерживал пыток, кто-то терпел немыслимые страдания и унижения.
«Палачи не довольствовались тем, что пытали обвиняемых, еще не подвергавшихся пыткам; в своем слепом рвении увеличить число показаний они вытаскивали из темниц тех, кто уже подвергался пытке, и снова пытали их с удвоенной жестокостью, чтобы получить от них новые, еще более нелепые сознания».[183]
Папа Климент V сам руководил «расследованием», давал указания инквизиторам, кого и сколько раз еще стоит пытать, чтобы добыть достаточное количество признаний.
Английский король Эдуард II, арестовав по указанию Ватикана английских тамплиеров, поначалу запретил применять к ним пытки. Но Климент потребовал от него отменить этот запрет, обещая ему взамен отпущение грехов. Филиппа Красивого папа упрекал за его слишком активное участие в процессе над рыцарями Храма, объясняя, что это — исключительно удел церкви.
Те рыцари, которые отказывались от своих признаний, сделанных под пытками, сжигались как «рецидивисты», то есть повторно вставшие на путь ереси.
Формально, в рамках закона, церковь не смогла доказать виновность тамплиеров, но, тем не менее, орден был уничтожен, не столько в результате следствия, сколько в ходе него.
Вышедшая 2 мая 1310 года папская булла гласила, что, хоть делопроизводство и не позволило законным образом расправиться с орденом, но он все равно упраздняется указом папы и предается вечному запрещению. Любой, кто захочет вступить в него или примет его одежды, сразу же будет отлучен от Церкви.
Когда в 1310 году происходило сожжение тамплиеров, выдержавших все пытки и отвергших все обвинения, люди, собравшиеся на место казни, видели, что огонь не коснулся крестов на их плащах. Простой народ сочувствовал рыцарям и видел в них скорее мучеников, чем еретиков. На небе появлялись всевозможные знамения и их относили к грозным знакам божьего гнева за замученных храмовников. «Затмения солнца и луны, ложные солнца, ложные луны, огненные языки, подымавшиеся от земли к небу, удары грома при ясном небе. Близ Падуи одна кобыла ожеребилась жеребенком о девяти ногах; в Ломбарды прилетали неведомые птицы; во всей падуанской области за дождливой зимой наступило сухое лето с градовыми бурями, так что все хлеба погибли. … Ни один римский авгур не мог бы пожелать более ясных предзнаменований; казалось, что читаешь страницу из Тита Ливия…»[184]
Карающую руку провидения видели и за смертью короля Филиппа и папы Климента, которая пришла за ними вскоре после казни главы тамплиеров — Великого Магистра ордена Жака де Молэ.
Когда орден прекратил свое официальное существование, большинство его рыцарей продолжало вести такую же чистую, благородную жизнь, как и раньше. Многие из них стали святыми отшельниками, удалившись в горы. Даже тела их после смерти не поддавались тлению. < Мальцев С. А., 2003 >
Только некому было их канонизировать. Церковь, которая обычно берет на себя эту обязанность, принялась за раздел имущества уничтоженного ей рыцарского братства. Картина напоминала евангельскую казнь Христа, когда палачи бросали жребий, деля между собой его одежды.
Церковные сановники затевали судебные тяжбы друг с другом и просто дрались за такую бесплатную наживу. «Монашеские ордены не отставали и захватывали себе свою часть добычи; доминиканцы, картезианцы, августины, целестины — все фигурируют среди наследников награбленного имущества».[185]
Большая часть имущества тамплиеров была передана другому рыцарскому ордену, традиционно католическому, — Иоаннитам, еще называвшимся госпитальерами, а позднее Мальтийским орденом.
Но это было не все имущество, позднее выяснилось, что многое еще находится в руках старых владельцев. В 1318 году госпитальеры жаловались на это папе Иоанну XXII и просили разобраться в этой несправедливости.
А разбираться было в чем.
Тайный Орден был чрезвычайно успешен в финансовых делах, и вся Европа слагала легенды о его несметных сокровищах. Рыцари-Каменщики оставили после себя множество величественных готических соборов. Менее чем за сто лет им удалось найти средства для возведения во Франции ста пятидесяти храмов — шедевров архитектуры. Денег, потраченных на это, не могло иметь даже само государство.
Храмовники изобрели ту банковскую систему, которой сейчас пользуется весь мир. Экономика была одной из тайных наук, и рыцари использовали ее для создания своей жизнеспособной общины — даже не государства в государстве, а государства над государствами. Сеть орденских домов простиралась от Британских островов на Западе до земель Золотой Орды на Востоке. Военная мощь организации обеспечивала вкладчикам гарантии безопасности хранения их ценностей, и банковские векселя Ордена Тамплиеров становились надежной валютой на всем этом огромном экономическом пространстве.
Кроме того, тамплиеры чеканили свою серебряную монету, получившую такое же широкое хождение. Она выпускалась ими в большом количестве, и именно на эти деньги строились соборы. И именно эта серебряная монета тамплиеров, наводнившая Европу, стала загадкой для многих историков. Ей просто неоткуда было взяться. В то время в Европе добычи драгоценных металлов еще практически не было. Их месторождения откроют намного позже. И, тем не менее, тамплиеры откуда-то брали серебро в огромном количестве для выпуска своих денег.
Эта финансовая независимость и успех рыцарей и объясняли участие в их преследовании короля Франции Филиппа Красивого. И церкви, и светским властям не терпелось скорее заполучить в свои руки секретные архивы рыцарей и сундуки с их сокровищами. Но высокопоставленным грабителям не досталось ровным счетом ничего, ни секретов происхождения богатства ордена, ни его богатых кладовых. Во всех орденских замках ищеек Филиппа и Климента ожидали одни каменные стены и пустые полки. Все утекло в неизвестном направлении.
Недавно французский историк Жак де Майе, взявшись за расследование тайн этого ордена, обратил внимание на роспись фронтона одного из храмов тамплиеров. На ней среди людей, окружающих Христа, изображены мужчина, женщина и ребенок с непропорционально большими ушными раковинами. На мужчине одежда из перьев, как у североамериканских индейцев, а на голове — шлем викинга. Женщина — с обнаженной грудью и в длинной юбке. Инки по своему древнему обычаю оттягивали уши, вставляя в мочки тяжелые кольца из золота или камня, викинги в средние века посещали Америку, и все вместе эти детали складывались в собирательный образ обитателей американского континента.