Я, ставя ему вопросы сказки:

Месяц спустя, 27-го июля 1931 г.

— Что быстрее и сильнее всего?

— Великан.

(В сказке мудрая семилетка отвечает: ветер.)

— Сильнее Беркулес, а поезд — быстрее.

— Жирнее всего?

— Бык.

(В сказке — земля.)

— Свинья, конечно.

— Мягче всего?

— Barnrn (в сказке: рука, к<отор>ую подкладывают под щеку)

— Пуховик, конечно.

— Милее всего?

Безмолвно показывает на себя.

— Собака, конечно.

Те же вопросы — 27-го марта 1933 г., 10, Rue Lazare Carnot, Clamart — Муру 8 л., 27 дней

1) Ветер 2) свинья 3) подушка 4) Маманкин.

Мур — 18-го июля 1931 г.

— Есть такая музыка — Прокофьев?

— Есть, конечно.

— И про сахар.

(Французская военная каррикатура, висящая у нас в передней: Pas de sucre — pas de café.[138] Очевидно, ассоциация с военной музыкой. А Прокофьев — ясно.)

— Смотрите, мама, какой чудный стрекоз!

— А есть борзые кошки?

Я.

Я — врачу: — Я боюсь — потому что я не знаю, Вы боитесь — потому что Вы знаете.

Жизнь я прожила в случайных местах, с случайными людьми, без всякой попытки корректива.

Наибóльшим событием (и наидлительнейшим) своей жизни считаю Наполеона.

Все события моей жизни настолько меньше моей силы и моей жажды, что я в них просто не вмешиваюсь: чего тут исправлять!

Всё это: случайность людей и мест — отлично зная свою породу людей (душ) и мест, узнавая их в веках и на картинах по первому взгляду (что вовсе не значит, что когда-то здесь, с ними — жила! О другом узнавании говорю, об узнавании: не-воспоминании!)

«Строить свою жизнь» — да, если бы на это были даны все времена и вся карта. А выбирать — друзей — из сотни, места — из десятка мест — лучше совсем не вмешиваться, дать жизни (случайности) самочинствовать до конца.

В это неправое дело — не вмешиваюсь.

Чувствую свой посмертный вес.

Ушло слово грех (понятие Бог). Оно заменено словом вред. Грешник. Вредитель.

Согрешить можно на острове, один на один с собой (совестью). Повредить на острове можно только руку или ногу.

Грех — понятие наединное, неизменное, вред — общественное, прикладное. Грешника Бог судит и прощает. Вредителя общество не судит, а осуждает (упраздняет, изымает).

Мёдон, кинематограф, 3-го июля 1931 г.

Мур

Я: — Раз я уже решила.

Мур: — А Вы не решайте.

— Мур, объясни мне, пожалуйста, почему дети такие злые?

— Вы сами должны мне объяснить.

5-го июля 1931 г.

8-го июля, по дороге в Шавиль

Мур: — Почему на той стороне так мало людей?

— П. ч. в Париж все ездят из-за работы, а в Версаль — гулять.

— Небось и дамы-прачки есть, не только дамы-интеллигенты!

В долинке, на ближнем песке (первом, против длинной низкой фермы, откуда однажды вышла старуха с вишнями, говорившая «liards».[139])

Я: — Небо хорошее — высокое!

Мур: — Еще бы ему высоким не быть! По существу же — это не небо.

— А — что же?

— По существу — это земля разноцветная — у Бога.

— Никогда не бывает черной земли: только ночью.

Мур, рассказывая Валентину:[140]

— Поезд такой чудный, со стеклами, к<отор>ые открываются не наполовину, как в электрическом, а совсем.

— Куда же он едет?

— В Бельгию — потом в Голландию — потом в Ерландию. Там голые женщины, не совсем голые: наполовину хвост.

(Странное соответствие со стихами Блока — Гиппиус «зеленоглазою наядой — Вам плескаться у ирландских скал» — стихов, к<отор>ых, не помня, никогда при нем не говорила и к<отор>ых в доме — нет, да стихов и не читает.)

Слыша, что Валентин едет в Аркашон:

— Аркашон — Безгрошон.

— Мы поедем ночью! в папином поезде! п. ч. днем неинтересно, слишком всё видно.

Моясь, поздним вечером, в ванной:

— Посмотрите, какое небо! Какая луна-a! Какой ффон!

(Редкая секунда лирики)

— Я Ваш грандиозный котенок!

— Я весь исколючился (лес, день С<ережи>ного отъезда, т. е. 23-го июля 1931 г.)

Слыша в разговоре: пилот.

— Не пилот, а Пилат, — разбойник такой: пират.

26-го июля 1931 г. — Я: — Ты бы хотел жениться на такой, как я?

Без всякого восторга, констатируя: — Таких — нет.

(Мур в детстве: шалыш (шалаш).)

Я: — Мур, что такое кожа?

Мур: — Это материя такая, очень плотная, к<отор>ая рвется на башмаках.

Два года спустя:

1) Одеяло. Человеческое одеяло. Которое никогда не рвется, только когда ножом.

2) Кожа — это вещество, к<отор>ое покрывает мясо: человеческое или собачье. Это как бы… конверт.

(Оба определения — 27-го марта 1933 г.)

Я.

Единственный памятник, к<отор>ый бы следовало сбить — это памятник Николая I, убийцы Пушкина. Или, щадя работу Фальконета,[141] надпись:

— Памятник, воздвигнутый самодержавием убийце Пушкина.

Начало августа 1931 г.: