— Короче говоря, Майкл, сегодня ты отлично поработал, так что можешь рассчитывать на премиальные. Этот чертов Лопата совсем обнаглел! Что он о себе воображает?! По-моему, он просто спятил, псих долбаный! Вот она, его благодарность. Другое дело ты, Майкл… Ты приехал из Ирландии, из самого Белфаста. Я дал тебе работу, и ты хорошо поработал. Не беда, что иногда приходится возить кого-то мордой по столу, а иногда — возить мебель, ха-ха! Нужно начинать с самого низа, с черной работы. Зарабатывать доверие. Не волнуйся, я знаю, как идут ваши дела. Лучик мне докладывает, он мне все докладывает.

— Я так и думал, — вставил я.

— Дело в том, Майкл, что ты мне нравишься. И ты, и Скотчи… И Энди мне тоже нравился. Он встречался с Бриджит, но он ей не пара, понимаешь? Совсем не пара. Не тот тип. Что ты собой представляешь, я знаю. Ты отличный парень, и ты настоящий ирландец, но слушай меня… Ты способный парень, Майкл, и ты можешь далеко пойти. И Скотчи, и Лучик — оба так говорили. В общем, я думаю — я тебя хорошо знаю. Ты молод, а молодые — они горячие, так уж устроен мир, и я это хорошо знаю, но неприятности мне не нужны. Чтоб никаких проблем, ясно? Я справедливый человек, по крайней мере мне хочется так думать, но никаких неприятностей я просто не потерплю. Я буду поступать с вами как сын царя Соломона. «Отец мой наказывал вас бичами, а я буду наказывать вас скорпионами».[13] Железный кулак — вот единственный способ. Вырезать раковую опухоль, если таковая имеется. Ты видел фильм с Джоном Уэйном, где он играет боксера?

— Кажется, нет, не видел…

— Очень хорошо, очень хорошо… Я еще не стал таким, но когда-нибудь стану. Тихая, спокойная жизнь… Рано или поздно начинает хотеться покоя. Хочется остепениться, зажить нормальной жизнью… Как я начинал — не важно. Важно, как все закончится. В этом все дело, Майкл! Строительство приносит втрое против того, что собирает Лучик. Ты понимаешь?

— Не совсем, — признался я.

Его рука сильнее надавила на мое плечо. Мне даже стало немного больно.

— Сколько тебе лет, Майкл?

— Мне? Девятнадцать. Но мне исполнится двадцать уже через…

— Так вот, Майкл, быть может, у вас, молодых, есть молодость, зато у меня есть терпение, — сказал Темный и ткнул в меня пальцем. — Я смогу продержаться дольше, чем все вы, чем любой из вас. Мистер Даффи и я — это у нас в крови, понимаешь? Ты, Боб, Скотчи, и ты Лучик — вы даже не представляете, что это такое. Для этого вы слишком молоды. Ум и хитрость не могут заменить мудрости и опыта. А чтобы набраться мудрости, нужно достаточно долго прожить, верно?

— Да. Наверное, да, — согласился я. Я был совершенно сбит с толку и к тому же начинал испытывать страх. Мне вдруг пришло в голову, что все это могло быть просто страшным розыгрышем. Что, если все было подстроено с самого начала? Что, если ребята привезли меня в этот бруклинский ресторан и притворились пьяными, чтобы дать Темному возможность разыграть свои карты? Вот сейчас он заорет что-то насчет того, что я, дескать, считаю его за идиота и что я, долбаная деревенщина, который только вчера сошел с парохода, собираюсь обмануть его, самого Темного Уайта. Тем временем Боб неслышно подойдет ко мне сзади, и в руке у него будет что-то вроде кастета…

Представив себе всю эту картину, я мигом протрезвел. Кажется, даже кровь отхлынула от моего лица. Я изо всех сил старался не дрожать, но у меня это получалась плохо. О господи! Неужели они нарочно напоили Скотчи, чтобы он за меня не вступился?

Я затравленно обернулся. Большой Боб действительно приближался ко мне сзади.

Тут меня охватила самая настоящая паника. Что происходит, в ужасе думал я. Почему?! Может быть, мне все-таки стоит попытаться спастись бегством или я уже безнадежно опоздал?

— Мне нужно в сортир, — проворчал Боб.

— И я с тобой, — весело отозвался Темный. — А потом, я думаю, мы все отправимся по домам. А то уже чертовски поздно…

Он ухмыльнулся и подмигнул мне.

— Что ни говори, у молодости есть свои преимущества, — добавил он. — Мне, например, уже не по силам не спать всю ночь.

— Вообще-то мне тоже… — начал я, но Темный уже не слушал.

— Эй, Марли, подъем! — гаркнул он через зал. — Мы уезжаем, так что иди заводи свой драндулет.

— О'кей, — отозвался Марли. (В моей повести это оказалась его первая и последняя реплика.)

Темный отправился в туалет, а я опустился за столик и перевел дух. Просто не передать, какое я испытывал облегчение. Теперь мне стало ясно, что Темный ничего особенного не замышлял и со мной не должно было случиться ничего плохого. Просто острый приступ паранойи, только и всего. Обычное дело.

И, чтобы промочить пересохшее горло, я отпил глоток вина из чьего-то стакана.

— Ты как, в порядке? — спросил Лучик.

— Я-то в порядке, а вот Темный, похоже, слегка окосел.

Лучик смерил меня внимательным взглядом.

— Я ничего не заметил, — сказал он холодно. Я, впрочем, давно понял, что Лучик никогда не критикует босса и никогда не сомневается в его словах и поступках. Это была слепая, нерассуждающая преданность. Лучик умел быть верным — этого у него не отнимешь. Ради Темного он, как когда-то Геббельс, мог бы отравить собственных детей, если бы они у него были. Я в этом отношении больше напоминал Штауфенберга,[14] однако свои соображения я предпочитал держать при себе.

— Слушай, Лучик, как ты узнал номер того телефона-автомата? — спросил я просто для того, чтобы что-нибудь сказать.

— Это не важно, — ответил Лучик.

Я понял, что он хочет сохранить это в тайне. Он был умен, и мне это нравилось.

— Ты ведь учился в университете, да, Лучик?

— Да.

— В каком? Что ты изучал?

— В Нью-Йоркском, — ответил он. — Я специализировался на французском языке.

— Я тоже учил французский. В школе. Tu es une, salope… [15] Я сказал так одной гаитянке в «Си-тауне». Забавный случай — она не хотела возвращать мне деньги за… — Я замолчал. Произвести впечатление на Лучика мне не удалось, и я попробовал зайти с другой стороны. — Я это к тому, что ты человек умный, образованный. Почему ты связался с такими, как мы?