— Достоинства Джейсона в полном порядке.

— Я отчасти ненавидел его всю его жизнь, упрекал его в том, что он не такой, каким я хотел его видеть. Но когда я услышал, что он… Я заставил их привезти меня к нему, когда он поступил в реанимацию. Я увидел, что он ранен, — он крепче вцепился в руку Джейсона, — я не думал тогда «вот он, ублюдок Саммерленда», я думал «это мой мальчик умирает там». Я припомнил его первое Рождество, и как я был счастлив. Это было до того, как я узнал. Но когда я увидел его в таком состоянии, я вспоминал его, когда он был ребёнком. Я вспоминал, как он участвовал в пьесах и музыкальных постановках в школе. Я осознал, что пропустил целую жизнь своего сына. Я потерял это, и в этом Джейсон был прав.

Я уставилась на него. Это был момент с открытки. Я не доверяю Рождественским картинкам, они, как правило, обман. Я смотрела, как первая слезинка катится по лицу Френка Шуйлера, и очень надеялась, что он искренен. Похоже, иногда чудеса всё же случаются.

И вдруг случилось второе чудо.

— Пап, — сказал Джейсон голосом, который звучал так слабо, так не по-джейсоновски, но его глаза были открыты, и он повторил, — Папа.

Мистер Шуйлер сжал крепче свою руку и сказал:

— Я здесь, Джейсон.

Я поднялась, чтобы предоставить им уединение. Мужчинам нужно уединение, когда они, в конце концов, ломаются. Джейсон прошептал своим слабым голосом:

— Анита…

Я повернулась и посмотрела на него:

— Я скоро вернусь.

Ему удалось очень слабо улыбнуться и сказать:

— Люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, — улыбнулась я в ответ. Я не была уверена, была ли демонстрация любви нацелена на его отца, чтобы доказать гетеросексуальность Джейсона, или это просто правда. Мы никогда не будем единственной любовью друг друга, но я думаю, мы могли бы быть принадлежать друг другу отныне и впредь. Я была бы не против, Джейсон тоже. А что ещё нам нужно?