Именно Филарет фактически руководил созывом и проведением Земского Собора 1613 г., на котором в результате избрали на царство его сына Михаила. В 1619 г. Филарет с колоссальным триумфом вернулся из Польши в Москву, а «основной претендент на трон» В. Голицын…умер.

До своей смерти в 1633 г. Филарет был первым реальным самодержцем России. Таким образом, Филарет как политик переиграл и русских, и иноземных претендентов на Российский трон и в конце концов оказался обладателем наследства Ивана Грозного, борьба за которое велась с 1584 г. Кардинал Ришелье по сравнению с Филаретом — бледная копия.

Очевидно, что воцарение династии Романовых в Московии стало результатом общеевропейского политического торга. Фактический основатель новой европейской династии Филарет, по сути дела, выторговал у католической Европы самодержавие, т. е. политическую и религиозную независимость России в обмен на невмешательство в дела католической Европы, а лично себе — династическое право.

После смерти Филарета и его немощного сына Михаила (в 1645 г.), правил его внук — «тишайший» Алексей Михайлович Романов. Именно этот «тишайший» ввел на Руси крепостное право. Именно при нем уничтожены разрядные книги, отражавшие реальную историю русских родов. Именно он сподвиг Патриарха Никона на избиение «староверов», потому что у них еще сохранялись старые книги и правильное представление о событиях, связанных с захватом Филаретом власти в России. Именно Алексей Михайлович устроил показательную казнь Степана Разина на Красной площади в Москве в 1671 г.

А ведь Степан Разин был не каким-то безродным «разбойником», а полководцем европейского масштаба, воеводой и опекуном юного князя Андрея Черкасского (внука Пшимаха, т. е. Пржемысловича, представителя Старой европейской славянской династии). Он прямо называл Романовых «кучкой бояр-воров, захвативших власть в Москве».

На французской карте XVIII (!) века страна в междуречье Волги и Дона, отнюдь не уступающая по размерам Московии Романовых, обозначена как Черкассия (Circassie).[3]

На современной карте мы видим на северо-западе этой Черкассии Черкасскую же область, на северо-востоке — Харьковскую область Украины, на юго-западе — г. Керчь, а на юго-востоке — г. Черкесск (Карачаево-Черкесская республика в современной России).

Официальная история гласит, что г. Харьков заложен как крепость именно во второй половине XVII в. А заложен он на месте Шарукани, якобы столицы легендарных печенегов. Сама Шарукань (иначе Сарухань, Сарынь), а по-русски Царь-Хань, была полностью срыта перед закладкой крепости. Возможно, она и была тогдашней столицей Черкассии, а отнюдь не «Кагальницкий уголок». Дореволюционные российские историки не отрицают, что указанный район — исторические казаческие земли, но при этом называют его Дикое Поле, т. е. не управляемая Романовыми территория. Эта территория также не была подвластна ни Турции, ни Крымскому Ханству, ни Польше.

Представляется вполне очевидным, что Черкассия — это казачья республика, дожившая до середины XVII века, такая же, как и Запорожская Сечь, ликвидированная вместе с остальными казачьими республиками только Екатериной II в 1775 г. после Пугачевской войны.

Заметим при этом, что по-латыни Степан Разин — Stephan Ra(gu)sin, что означает Стефан Рагужский, т. е. Австрийский.[4]

Славянское название Австрии, например, чешское Rakousko, ясно указывает на современную Австрию как на бывшую провинцию средневековой славянской Дубровницкой (Рагужской) республики, столицей которого был г. Дубровник (ныне в составе Хорватии). «Латинское» название г. Дубровник — Ragusa, что на сербохорватском языке означает «рогоз», т. е. камыш, по-чешски rakos. Эта республика была независимой до 1526 г., а после — вассалом Турции вплоть до 1806 г., когда ее завоевал Наполеон и ликвидировал в 1808 г. Австрией бульшая часть этой бывшей славянской земли стала называться только при католических Императорах Габсбургах, сменивших чешскую династию Пржемысловичей (т. е. Премудрых, потомков Ярослава Мудрого), причем не ранее XVI века.

Отсюда вполне очевидно: что для Западной Европы было Австрия, т. е. Восточная Страна (по-немецки Österreich), то для славян — Рогожская республика, которую мы вполне можем называть по-русски также Камышинской — ведь в России хорошо известен старинный русский город Камышин на Волге. Так что воевал Алексей Михайлович не с «разбойником Стенькой Разиным», а с Черкасской армией представителя Старой династии, т. е. серьезного претендента на российский трон.

Отсюда и страх, который испытали Романовы во время «восстания Степана Разина», а вернее, Московско-Черкасской Войны. Хорошо известно, что именно во второй половине XVII века в Москве был спешно построен оборонительный Земляной Вал, особенно укрепленный с нижегородской стороны сразу тремя заставами: Крестьянской, Нижегородской (ныне Абельмановской) и Рогожской. Это свидетельствует о существовавшей реальной опасности захвата Москвы войсками Степана Разина, наступавшими из Нижнего Новгорода. Знаменитое разинское «Сарынь на кычку!» (а именно так произносили последнее слово на юге России) не какой-то маловразумительный клич волжских речников, бунтовавших против «хозяев судов» (??), а искаженный в «романовской» истории боевой лозунг Черкасских войск: «Сарухань — на Кучку, т. е. на Москву!». После предательского захвата и казни Разина Романовы успокоились, нужда в Земляном вале отпала, и вскоре его срыли.

По смерти Алексея Михайловича «чистка истории» продолжалась при его сыне Федоре и дочери регентше Софье. А вот далее пытливый ум и природная интуиция Петра I не дали ему смириться с явными пробелами и неясностями в истории России, да и в общеевропейской истории. Поэтому-то Петр и приказал в 1722 г. перевести с итальянского на русский язык книгу Рагужского Архимандрита Мавро Орбини «Славяне и их Империя», написанную в 1606 г., которая никак не согласовалась с «официальной» историей не только Романовых, но и Европы в целом. А в книге этой, между прочим, впрямую говорится о великой Славяно-Ордынской европейской Империи Ивана III.

Петр I на своем опыте убедился, что Европа признает только силу. Он сам и далеко не случайно выбрал имя Екатерина для своей Императрицы (Марты Скавронской), происходившей из таможенного (= мытарского) сословия. До Петра имя «Екатерина» практически не встречается среди русских династических или боярских имен.

Мотивы Петра, в свете сказанного, вполне понятны, и адресованы династической Европе и, прежде всего, Людовику XIV:

«Старая династия» родственно связывала Рюриковичей в России и Валуа во Франции — не случайно, что потомки Валуа всегда находили убежище в России, и есть в ней и сейчас. А что же Людовик XIV, этот «Король-Солнце», который, по легенде, любил говорить «Государство — это Я!»? При Петре I он молчал.

По смерти Петра I и начинается сочинение «романовской» истории России. По иронии судьбы, именно после смерти этого последнего настоящего Романова, их династия целых пять раз передавалась исключительно по женской линии, т. е. от самих Романовых в ней не осталось практически ничего.