Вполне вероятно, что Гоголь использовал здесь также и распространенные тогда канцелярские формы как образец для стиля жалобы в поветовый суд. См., например, "Всеобщий стряпчий или поверенный, показующий формы и обряды, как и на какой бумаге пишутся…" Ивана Маркова книга эта в 1821 г. вышла 6-м изданием.

При характеристике источников, которые сказались в "Повести о том, как поссорился…", необходимо учесть сопоставления ранних повестей Гоголя ("Вечеров на хуторе близ Диканьки") с украинским вертепом, указанные В. А. Розовым. [В. А. Розов. "Традиционные типы малорусского театра ХVП— XVIII вв. и юношеские повести Н. В. Гоголя", Киев, 1911.]

В частности, в "Повести о том, как поссорился…" к вертепу восходит один из эпизодов повести — разговор Ивана Ивановича с нищенкой, который имеется в записях вертепного текста у Н. Маркевича в его книге "Обычаи, поверья, кухня и напитки малороссиян" (Киев, 1860) и в тексте "Сокиринского вертепа", записанном в Полтавской губернии, куда он был занесен киевскими бурсаками в конце XVIII в. Текст "Сокиринского вертепа" лишь недавно полностью опубликован в книге "Украïнський вертеп" (вип. I, Киïв, 1929), дающей наиболее полный и точный текст его, известный ранее по записи Галагана.

Приводим здесь сцену между "запорожцем" и "цыганкой" по "сокиринским" текстам вертепа, явление 15 (стр. 84–85):

Циганка: Не жалуй батеньку копiεχки

Да дай двi

Запорожец: Що ти Циганко кажеш?

Бо я признаться

Як хто чого просить недочуваю.

. . . . .

Запорожец: На що тo6i або за що?

Скажи мiнi, будь ласкава.

Циганка: Я б собi, мiй голубе сизий,

Рибки купила.

Запорожец: А може б ти Циганко

И товченики ïла?

Циганка: Ïла 6, козаче бурлаче.

Да де то ïх узяти!

Запорожец: Оцаплена твоя голова.

Чому ти мiнi давно не сказала?

Я б тo6i отцю повну пазушину

Наздавав — от дивись, от тобi товченики.

(Бьет Цыганку и прогоняет, а сам танцует).

Эта сценка показательна в том отношении, что дает фактическое подтверждение влияния на Гоголя украинского вертепа, который он, вероятно, неоднократно видел в детстве. Точно так же описание Гоголем вертепа в самом тексте "Повести о том, как поссорился…" подчеркивает значение вертепного представления для характера всей повести. Следует учесть и упоминание о вертепных представлениях, виденных в начале 800-х годов соседкою Гоголя по имению, часто гостившей в Кибенцах, С. В. Скалон ("Воспоминания и рассказы деятелей тайных обществ 20-х годов", т. I, M., 1931, стр. 305). От фарсовых, буффонадных сцен вертепа, от комедий Гоголя-отца ("Простак", "Собака-вiвця"), от "Москаля-чарiвника" Котляревского идет целый ряд комических приемов Гоголя: Иван Никифорович, не пролезающий через дверь, бурая свинья, похищающая бумагу, и т. п. [В дошедших до нас текстах украинского вертепа имеется "шкодливая свинья", которая

появляющаяся в конце вертепного представления ("Украïнский вертеп", стр. 102, явление 23). ]

Говоря о литературном фоне "Повести о том, как поссорился…", необходимо учесть также стилизованный характер ее заглавия и названий глав, восходящих к авантюрно-нравоописательной традиции конца XVIII в. В библиотеке Д. П. Трощинского, которой Гоголь пользовался, имелся целый ряд романов и повестей с заглавиями такого типа, частью нравоописательного, частью авантюрно-сказочного характера (обычно — переводов с французского). ["Повесть забавная о двух турках в бытность их во Франции", пер. с франц., 2 чч., 2 изд., СПб., 1781 (библ. Тр. 3717); "Повесть о страстях или приключения г-на Шрупа", 2 чч., пер. с франц., СПб., 1789 (библ. Тр. 3718); "Повесть о трех сыновьях паши Алия и трех дочерях правителя Александрийского Сирока". Турецкая сказка, пер. с франц., 1781 (3719); "Повесть о трех татарских государях, сынах Аюб-Хана, или опыт полезного владения", перев. с франц., СПб., 1784 (библ. Тр. 3720) и др. ] В росписи Смирдина имеется до 50 номеров аналогичных названий. Еще более подчеркнуто-литературный характер носят названия глав, восходящие к переводным романам, в первую очередь к "Жиль-Блазу" Лесажа, пользовавшемуся в конце XVIII и начале XIX вв. особенно широкой известностью, к "Дон Кихоту" Сервантеса "Комическому роману" Скарона, к романам Фильдинга, неоднократно переводившимся в то время.

Такие названия глав в "Повести о том, как поссорился…", как "Глава IV. О том, что произошло в присутствии миргородского поветового суда", или "Глава III. Что произошло после ссоры Ивана Ивановича с Иваном Никифоровичем", — напоминают названия глав в "Жиль-Блазе", как например: "Глава V. Что сделала Аврора Гусман, приехавши в Саламанку", или "Глава I. Что сделали Жиль Блаз и его товарищи, расставшись с графом Поланом", и т. п. ["Жилблаз де Сатиллана". Сочинение Лесажа, СПб., 1819—21, 8 частей. ]

Заголовки в роде "Глава VI, из которой читатель легко может узнать все, что в ней содержится", или "Глава VII и последняя" можно сопоставить с названиями глав в романе Фильдинга "Том Джонс" ("Том Ионес или найденыш", изд. 2, М., 1787), например, "Глава III, которая еще важнее прежней" или "Глава X, которая хотя кратка, однако может быть жалостна" и т. п.

Во всей манере повествования, в сюжетном построении "Повести о том, как поссорился…", в манере рисовки действующих лиц и самых методах комического сказа — отразилось и влияние известного романа Л. Стерна "Жизнь и мнения Тристрама Шенди" (вышедшего в русском переводе в начале восьмисотых годов). Комический алогизм, нагромождение деталей, авторские отступления, не имеющие прямого отношения к действию, принципы речевой характеристики персонажей — во многом перекликаются со Стерном. Эту связь Гоголя со Стерном усматривали и современники ("Библиотека для чтения", 1836, № 4; см. также "Северная Пчела", "Журнальная всякая всячина", 1845, № 106).

Значение "Повести о том…" для дальнейшей литературной эволюции, для образования "натуральной школы" засвидетельствовано как рядом произведений начала 40-х годов, восходящих к этой повести, так и теми упоминаниями о ней, которые в связи с полемикой о "натуральной школе" неоднократно раздавались и в 40-х годах. Так например, Л. Брандт, один из второстепенных писателей 40-х годов, писал: "С того достопамятного дня, когда Гоголь выдал в свет повесть свою, названную этими знаменитыми и злополучными именами (т. е. Иван Иванович и Иван Никифорович), за ним потянулась целая стая подражателей… ("Воспоминания и очерки жизни", 1839, ч. I, стр. 172).