За раскаянием Иудеи следует полное восстановление, о котором говорится в большом и ярком пророчестве о спасении,[832] обильные урожаи возобновились (2.19, 22); насекомые и засуха удалены (ст.20; 23); потери опустошительных лет возмещены (ст.24–25). В большем масштабе, искупительный акт Божий становится для пророка прообразом окончательного избавления Его народа, когда иудейский остаток будет щедро одарен духовными и материальными благами (2.28 [МТ 3.1]-3[МТ 4].1, 16–18, 20–21), в то время как их враги (3 [МТ 4].2-15,19), созревшие для осуждения, будут наказаны в долине Иосафата ("Господь осудил").

Как и с осуждением, евреи здесь также видели общее в частном: любое единичное избавление может иметь громадные последствия, т. к. оно символизирует мощь и желание Бога осуществить полное искупление.[833] Избавление от убытков, причиненных саранчой и засухой (2.18–27), предвосхищает спасение Богом Своего народа в конце времен (2.28-3.21 [МТ 3.1–4.21]).

Богословское значение. Наряду с поразительным описанием дня Господнего и сострадательной натуры Творца, Иоиль преподает несколько ценных уроков того, как полно подчинена природа Богу.[834] Он нигде даже не намекает на то, что кто-либо или что-либо, кроме Бога, управляет саранчой: она Его воинство (2.11), которое Он приводит и уводит (ст.20).[835] Здесь нет места какому-либо дуализму, который бы пытался приписать бедствия силам, находящимся вне власти Божией, или пантеизму, который бы отождествлял Бога с Его творением. Бог — Господь над всем, в то же время действует во всем.

Для иудеев творческая и поддерживающая деятельность Бога придавала единство и смысл окружающей их реальности. Творение, которому Бог Своим прикосновением придал форму и влил силу, исполнено жизни и благости. Хотя и соделанный царем творения, человек не полностью отделен от него. Действительно они состоят в определенном родстве, поскольку все — Его создания. Различия между животными и людьми, одушевленным и неодушевленным не так четко воспринимались иудеями; к примеру, такой поэт, как Иоиль, мог описать сетования опустошенных полей и стоны животных почти человеческими словами (см. 1.10, 18–20; 2.21–22). Эта близкая связь внутри творения прослеживается еще яснее в том, что осуждение человеческих грехов наносит урон и природе, а раскаяние и восстановление дает не только прощение, но и процветание и плодородие (3.18 [МТ 4.18]). Люди так тесно связаны с остальным творением, что то, что затрагивает одних, затрагивает и других, будь то осуждение или благословение (ср. Ам.4.6-10; 9.13–15).

Картина полного надежд будущего, рисуемая Иоилем, наряду с благами, содержит и элемент ответственности. Излитие Духа Божиего на Его народ наложит на искупленный остаток тяжелые обязательства пророческого служения. Никто не будет исключен — молодые и старые, свободные и рабы, мужчины и женщины (2.28–29 [МТ 3.1]). Это пророчество предсказывает исполнение древнего желания Моисея:

"О если бы все в народе Господнем были пророками, тогда бы Господь послал

Духа Своего на них!" (Числ.11.29)

Таким образом, Израильтяне должны будут посвятить себя завету в непоколебимом послушании (ср. Иер.31.31–34; Иез.36.27) и воплотить и провозгласить суверенную любовь Божию (ср. Ис.61.1).

Вдохновляемый Святым Духом, Петр увидел в чуде Пятидесятницы Божественное объявление того, что пророчества Иоиля начинают исполняться в юной Церкви (Деян.2.17–21). Мессианский век, увиденный Иоилем, Софонией и другими пророками, наступал. Церковь призвана продолжить пророческое служение, и она жаждет, чтобы Израиль вновь приступил к нему (см. Рим. 11.24). Тогда пророческая вера Иоиля осуществятся и миссия как Израиля, так и Церкви будет исполнена.

Софония

Smith, J.M.P. Micah, Zephaniah, andNahum. ICC. Edinburgh: 1911. (Pp. 159–263)

Watts, J.D.W. The Book of Joel, Obadiah, Jonah, Habakkuk and Zephaniah. Cambridge Bible Commentary. New York: 1975.

Иоиль

Ahlstrom, G.W. Joel and the Temple Cult of Jerusalem. VTSh (1971).

Alien, L.C. The Book of Joel, Obadiah, Jonah and Micah. NICOT. Grand Rapids: 1976. Pp. 19-126. (Отличный комментарий, благочестивый и тщательный.)

Kapelrud, A.S. Joel Studies. UUA 4. Uppsala: 1948. (Отражает мнение скандинавской школы; тщательная критика предшествующих работ.)

ГЛАВА 33. НАУМ И АВВАКУМ

ПРОИСХОЖДЕНИЕ Наума (имя, по-видимому, означает "Утешенный Яхве") трудно реконструировать,[836] кроме датировки его пророчества между двумя событиями, на которые он ссылается: взятием египетского города Фивы ассирийскими армиями Ассурбанипала в 663 г. (3.8-10) и разрушением Ниневии в 612 г. (1.1; 2.8 [МТ 9]; 3.7). Тон неизбежной угрозы, в котором звучит вся Книга, наводит на мысль о дате незадолго до падения ассирийской столицы — возможно, ок.615 г., когда начинал формироваться союз вавилонян, мидиян и скифов (?), которые впоследствии разрушили этот город.

Более века бессистемных археологических исследований в Ниневии приоткрыли кое-что из великолепия ассирийской столицы в период расцвета империи при Сеннахериме (ок.705–681), Ассархаддоне (ок.681–669) и Ассурбанипале (ок.669–633). В числе открытий — массивная тринадцатикилометровая в окружности стена, построенная Сеннахеримом, его система водоснабжения (включая один из наиболее древних водоводов) и его дворец; дворец и царская библиотека Ассурбанипала, в которой содержалось более двадцати тысяч глиняных таблиц, включая эпосы о творении (Енума Елиш) и потопе (Гилгамеш).

Вавилонская Летопись о Падении Ниневии[837] — краткий отчет о походах Набопаласара с 619 по 609 гг. — проясняет некоторые обстоятельства, связанные с падением Ассирии. Набопаласар не мог добиться решающей победы над ассирийцами, пока к нему не присоединился индийский царь Киаксар. Вместе они в течение около двух месяцев осаждали Ниневию, пока не захватили ее, очевидно, воспользовавшись разливом реки, протекавшей через город:

"Речные ворота отворяются, и дворец разрушается". (2.6)

Хотя Ассирия сразу не исчезла, однако, лишенная своей столицы-крепости и необходимых для поддержки провинций, она находилась в предсмертной агонии. Несмотря на отчаянные усилия египетского фараона Нехао II организовать египетско-ассирийский союз против Киаксара и Набопаласара, Ассирия смогла оттянуть неизбежное лишь до 609 г. или несколько позже.

Литературные качества. Мало кто из ветхозаветных поэтов может сравниться с Наумом по литературному мастерству.[838] Его чувство драматического ощущается на протяжении всей Книги. В гл. 1, например, он рисует сцену суда, в которой Бог, как Судья, поочередно выносит приговоры Иудее (1.12–13, 15 [МТ 2.1]; 2.2 [МТ 3]) и Ассирии (1.9-116 14; 2.1 [МТ 2]). Иудею он призывает утешиться мыслью о непременном освобождении после более чем векового ассирийского ига (1.9-11, 14). Это место становится ясным в свете драматического использования Наумом образа двух аудиторий, к которым попеременно обращается Бог — речь осуждения к Ассирии переплетается со спасительными пророчествами к Иудее. Неясно, сделано ли это в литургических, или лишь в драматических целях.[839] Ряд ученых считают, что Книга была впервые написана в качестве новогодней литургии для осеннего праздника в 612 г. — сразу после падения Ниневии.[840]