В дохтурском деле часто ощущаешь себя силой, что вечно хочет блага, но вечно совершает - ну, не то чтобы зло, но и не совсем добро. Дело не в том, что пропишешь какую-то неправильную гадость или зевнешь что-нибудь смертоносное: оно, быть может, было бы и к лучшему. Бывает, что сделаешь все замечательно, а получается вред.

Когда я студентом проходил хирургическую практику в городе-Калининграде, у меня в палате лежала одна бабуля. До неприличия грузная, и дело ее было плохо. У нее развилась гангрена левой стопы, потому что сосуды уже не годились ни к черту, особенно на ногах: забились наглухо.

Так что на ученом совете дружно придумали эту ногу отрезать всю, целиком.

Заплаканные родственники бабули бродили по коридору и мысленно - а может, и на словах - с ней прощались.

Мне даже довелось поассистировать на операции. Сейчас не вспомню, что я делал; наверное, держал крючки, как это принято, да еще шил, а ногу пилил настоящий опытный доктор, специальной пилой.

Короче говоря, все мы думали, что бабуле конец. Не в тех она находилась годах, чтобы ноги резать, да еще наркоз, штука нешуточная. И что же вышло? Бабуля резко пошла на поправку. Оно и понятно: во-первых, не стало гангрены; во-вторых, она лишилась значительной своей части, в которую какие-никакие сосуды, а все-таки гнали кровь. Теперь эта кровь бодренько поступала к жизненно важным органам, и сердце у бабули заработало очень неплохо, и голова прояснилась.

Загрустившие было родственники мигом насторожились. Вместо положенной по замыслу благообразной покойницы они приобрели одноногое внутрисемейное приложение. А наследство уже поделили, прямо в коридоре. Вот так. Смотрели волками.

Вообще, бабули - публика крайне непредсказуемая. Вот еще один хрестоматийный случай, который давно уже сделался профессиональным анекдотом. У нас эту историю связывали с одним хирургическим профессором, веселым малым, который, как напивался, любил швырять в потолок помидоры. Приходит он в палату с обходом, балагурит, смеется.

- Ну что, бабушка, просралась? - спрашивает бабушку, которая под одеялом.

- Просралась, голубчик, просралась, - кивает бабушка.

- О, да ты работаешь? - удивляется профессор, глядя в историю болезни. - В институте! И кем же, уборщицей?

- Да нет, профессором.

Наверное, вранье все это.