Когда Владимир сказал, что подал в суд исковое заявление, меня била нервная дрожь полчаса. Это было неслыханно, чтобы студент подал в суд на преподавателя, секретаря научного совета, кандидата наук, доцента. Я вспомнила, как его отец написал всего лишь жалобу на декана, запатентовал свои опыты в Москве, и его связали по рукам и ногам и отправили в психиатрическую больницу на принудительное лечение. Ситуация повторялась. Я умоляла сына взять назад заявление из суда, хотя правда была на его стороне. Наблюдая нашу действительность, я знала, что суд он не выиграет, а только потеряет здоровье. Он, как всегда, не соглашался. Такова природа этих людей, вложившая в них свою жёсткую программу, линию поведения. Она не дала ему возможности наблюдать окружающий мир, интересоваться мотивами поведения людей и анализировать их поступки. Природа заключила их с детства в кокон, как гусеницу, оградив от окружающего мира бетонной стеной равнодушия к окружающему, сконцентрировав их внимание на себе. Там они и жили, погружённые в свой внутренний мир и становились "Белыми Воронами". Иногда они смотрели через щёлочку в коконе на действительность, но видели её односторонне. (Много ли увидишь через щель?) Они видели окружающий мир в свете своих высоких идей и поэтому хотели видеть не то, что есть, а то, что должно быть. А если не было того, что должно быть, по их мнению, то возникали конфликты.

Владимир считал, что он живёт в правовом государстве, где все должны подчиняться закону. Ему было невыносимо тяжело, когда творилось беззаконие, когда нарушались чьи-то права и свободы, когда чьи-то обиды оставались не отомщенными. Его глубоко оскорбляло то, что люди говорят: "Закон – что дышло. Куда повернёшь – на то оно и вышло" и "Тот прав, у кого больше прав". Его оскорбляло то, что Балыбердин считает недоразумением его обучение в университете на основании его нетрадиционной одежды. Этим Балыбердин как бы внушал студентам, что главное – это не стремление к глубоким знаниям и не отличные оценки по всем предметам, не трудолюбие и добросовестность, а главное – внешняя форма одежды: надень брюки и мучайся в них, и можешь не посещать лекции, не заглядывать в учебники, не сдавать зачёты и экзамены и благополучно числиться в университете.

Подав жалобу в администрацию университета, Владимир удивлялся, что те хотят уладить дело миром и перевести его на заочное обучение по сопромату. Он не знал, как другим способом кроме суда заставить администрацию вуза принять меры к нарушителю закона. Зная, что Конституция РФ дала ему право обратиться в суд, защищая свою честь и достоинство, и что суд не взирает на должности, и перед судом все равны, он подал исковое заявление в суд.

На собеседование к судье, где иногда стороны примиряли, Балыбердин не явился и требовал психиатрической экспертизы для Фомина, считая, что только после этого судьи должны принимать у него заявление. Я стала представителем истца по доверенности, чтобы быть поддержкой сына в суде, так как силы были не равны, а также для того, чтобы ознакомиться со всеми документами судебного дела и сделать выписки из них, и мы вместе ходили в суд, наняв адвоката за 1000 рублей. Мы пришли на первое заседание, и наш адвокат сообщила мне, что дело слушаться не будет, и поэтому она уходит на другое заседание, так как от судьи Поваровой Э.Е. она получила сведения, что ответчик собирается предъявить встречный иск, содержание которого никто не знает, но он очень серьёзный, следовательно, будет не одно заседание, и надо будет доплатить. Это означало, что судья Поварова Э. Е. ещё до начала судебного разбирательства вынесла решение о перенесении слушания дела, уже уверенная в том, что встречный иск будет обоснован. Следовательно, был сговор с ответчиком или с теми, кто его опекал, и кому он был очень нужен. На первое заседание никакого встречного иска Балыбердин не предъявил, но, тем не менее, судья Поварова слушание дела отложила. В протоколе она записала, что прослушивание отложено из-за отсутствия адвоката истца, хотя мы настаивали на проведении слушания и без него. Мы отказались от такого адвоката и забрали назад 1000 рублей. Поварова растянула слушание дела на многие заседания, постоянно откладывая его в угоду Балыбердина, так как он не хотел быть ответчиком. В качестве ответчика он бы проиграл – ему нужно было стать истцом в этом процессе, чтобы в судебных заседаниях рассматривали поведение Владимира, а не его выходку. Поэтому на втором заседании Балыбердин попросил отсрочку рассмотрения дела, так как в качестве истца он был не готов к нападению, объясняя это тем, что вузовская комиссия в лице администрации Осипова Ю. М. и Заварихиной Т.А. ещё не провела расследование конфликта и не дала заключение. Судья удовлетворила просьбу Балыбердина о переносе рассмотрения дела по другой причине – в связи с отсутствием адвоката у ответчика, даже не поинтересовавшись, есть ли уважительные причины того, почему за срок, предусмотренный кодексом, адвокат не был найден Балыбердиным. Судья охотно шла навстречу желаниям ответчика, игнорируя при этом интересы истца, который в принудительном порядке был переведён на заочное обучение по предмету "сопротивление материалов" до решения суда, испытывая моральное страдание от совершённого педагогом несправедливого поступка, так как зам. директора по учебной части Осипов Ю. М заверял Владимира, что преподаватель не имеет права не пускать его на лекции. Поэтому его иск был обоснованным, справедливым и ждал скорейшего подтверждения в суде.

На третье заседание не явились ни сам Балыбердин, ни его адвокат, не сделав ни письменного, ни устного объяснения о причине своего отсутствия. По телефону юрист Писарев ответил, что Балыбердин уехал на лечение в областную больницу. Осипов Ю. М сказал, что тот в командировке, а жена ответила загадочно: "Куда он уехал – не скажу, когда приедет – сами узнаете".

На четвёртом заседании Балыбердин сказал, что он болел. Однако, больничный лист ему был выписан позднее даты третьего заседания. На глазах уважаемого суда был явный факт лжи. Но судья Поварова не стала развивать эту тему, она охотно мирилась с ложью, не пресекая её в самом начале. На этом заседании Балыбердин подал давно ожидаемый встречный иск, в котором было 15 ложных заявлений, ничем неподтверждённых, 14 искажённых высказываний. "Ничего существенного, много эмоций", – заявила судья, но иск приняла к рассмотрению, и слушание дела вновь отложилось.

Очевидно Балыбердин с помощью своего адвоката понял, что выиграть суд он сможет, если докажет, что он удалил студента из аудитории не потому, что тот носит юбку, а за то, что тот отпетый хулиган, наглый лжец и психически больной. В письменном отзыве он вынес Владимиру смертельный социальный приговор, что после окончания университета он сможет работать только на подсобных работах, и деньги, затраченные на обучение, будут выброшены на ветер.

Став ответчиком, мой сын имел право опротестовать необоснованный иск, и поэтому на следующем пятом заседании был подан встречный иск с десятью приложениями к нему, документами, опровергающими все ложные высказывания Балыбердина, но судья отвергла его, не читая, заявив, что дело и так затянулось. Рассмотрение дела на следующем заседании также было отменено. Судья заявила: "Это подготовка", – хотя явились свидетели Балыбердина, и обе стороны были готовы к прослушиванию.

Наконец, на шестом заседании начался суд, но не над Балыбердиным, а над Фоминым. Нужно было обляпать его грязью с головы до ног. Я упорно просила судью ознакомиться и приобщить к делу ксерокопии из книги Балыбердина "Тайны зарождения Вселенной", в которой он кроме белиберды оболгал правительство, науку, религию, Путина, прославив всех лжецов. Это было существенным, так как раскрывало лживую личность ответчика. Но судью не интересовала личность ответчика, а только личность истца, и поэтому, отказав нам, она охотно удовлетворила просьбу Балыбердина. Его интересовало, почему 17 лет назад Владимир не служил в армии, и не состоит ли он на диспансерном учёте у психиатра. Владимир же 15 лет не обращался к психиатрам, но на учёте там держат пожизненно. Это не имело никакого отношения к делу. У него был десятилетний трудовой стаж с повышением разряда, отличная производственная характеристика, отличные оценки по всем предметам, была масса газетных статей, которые защищали Владимира от хулиганов. После выхода статьи "Он не голубой" в него перестали бросать камни.