– Тебе ничего не грозит, клянусь.

Андрэ подошел к Энни и взял ее за руку: жест редкий и даже пылкий для такого сдержанного человека, как он.

– Елизавете вовсе не обязательно знать, что ты – именно та, кого она разыскивает. По меньшей мере, не сейчас. Она все еще думает, что наследник…

– Что?

– Мальчик. И не-знает, что Дрейк и Кэроу привезли тебя в Англию.

– Но королева уже давно дала им это поручение. Наверняка она ждет результатов.

– О результатах докладываю я. А я скажу, что наследник жив, но обнаружить его не удалось.

– Но поверит ли королева в то, что Эван и Дрейк, которые смогли выкрасть несметные сокровища из самого сердца Новой Испании, оказались не в состоянии выполнить главное поручение, – доставить человека, за которым были посланы?

– Я заставлю ее в это поверить.

Странно, но в этом Энни не сомневалась. Несмотря на внешний облик человека старого, Андрэ Скалия был хладнокровным и опытным интриганом.

– Но тебе, по крайней мере, любопытно побывать при дворе? – спросил он.

Действительно, родство с Тюдорами имело для Энни своеобразное очарование. Возможно, девушка каким-то образом чувствовала кровные узы, связывающие ее с королевой и короной.

– А как вы объясните мое появление? – поинтересовалась она.

– Ты будешь представлена как летописец. Многие благородные леди занимаются этим. У тебя будет возможность наблюдать за людьми и задавать вопросы, не вызывая подозрения. И ради Бога, носи чепец. Рыжие волосы не Бог весть какая редкость, но ты слегка напоминаешь королеву в молодые годы.

Энни раздраженно посмотрела на головной убор, забытый на столе.

– Вы говорите так, будто думали об этом несколько месяцев.

Андрэ поднес руку девушки к губам и сухо поцеловал костяшки пальцев.

– Несколько лет, миледи, несколько лет.

Служанка помогла Энни собраться в дорогу и упаковать багаж. У девушки было мало вещей: платья и чепцы, подаренные Андрэ, пара серебряных сережек, которые она никогда не надевала, кое-какие бумаги и книги. Втайне от Андрэ она еще хранила кольцо, которое дал ей отец: дар Генриха VIII женщине, которую он любил.

Перебирая вещи в сундуке, Энни нашла кожаную перчатку для соколиной охоты. После той, первой своей попытки поохотиться она больше не ездила с Оуэном, а перчатку забыла вернуть.

– Я должна вернуть это лорду Перроту, – девушка показала служанке перчатку.

– Как угодно, миледи.

Энни поспешно спустилась вниз. К ее большому разочарованию, утренний дождь превратил внутренний двор в грязную лужу. Опасаясь запачкать платье, она все же решила отнести рукавицу Оуэну сама.

Девушка раньше никогда не была в его личных покоях. Несмотря на всю свою привлекательность, он никогда не вызывал в ней любопытства. Она постучала в тяжелую дверь.

– Это ты, Катл? – крикнул Оуэн. – Мы же договорились подождать…

– Это я, – Энни открыла дверь и вошла.

Оуэн сидел за большим письменным столом с наклонной крышкой. Перед ним стоял открытый ларец и лежала стопка бумаги. Когда он увидел ее, то, как показалось Энни, сильно побледнел и туг же вскочил на ноги.

Однако он быстро оправился от замешательства и одарил Энни очаровательной улыбкой:

– Входите, дорогая.

– Я напугала вас, Оуэн. Простите.

– Вам не за что извиняться.

Он вышел из-за стола и встал так, чтобы закрыть от девушки ларец. Он окинул ее взглядом и поднес руку к груди:

– Видит Бог, мне будет не хватать вас, Энни. С каждым днем вы становитесь все прекраснее.

– Думаю, что нет. Скорее, ваша лесть становится все более откровенной, милорд.

– Мадам, вы раните меня. Так не отвечают на комплименты.

Энни улыбнулась.

– Извините, – она направилась к столу. – Я нашла эту перчатку, когда собирала вещи, и решила вернуть ее вам.

Оуэн прислонился к столу и задел локтем ларец, который скатился по наклонной поверхности и с грохотом упал на пол.

– Ах! – воскликнула Энни, бросившись на колени. – Это я виновата! Позвольте мне помочь…

Она не договорила, удивленно глядя на рассыпавшиеся драгоценности и золотые украшения.

Трясущимися руками, Оуэн собрал сокровища имеете.

– Не утруждайте себя, я все уберу сам. Оставьте перчатку, Энни. И извините меня – у меня много работы.

Девушка подняла с полу пару золотых пуго-ниц и нахмурилась, глядя на них.

– Я вижу на них эмблему в виде орла – это эмблема наместника короля в Новой Испании, – увидев ещё несколько точно таких же, пуговиц, девушка подобрала и их.

– Его потеря, – сказал он грубо.

– Так это ваша доля сокровищ, которые привез Эван?

– Да.

– Я думала, вам пришлось большую часть отослать в Лондон.

Оуэн взял у нее пуговицы и бросил в шкатулку.

– Это так. Но неужели вы думаете, что я настолько глуп, чтобы посылать их сейчас, когда дороги кишат разбойниками?

– Вы правы, – Энни не двигалась с места. – Но их мог бы отвезти на своем корабле Андрэ Скалия.

Оуэн с треском захлопнул крышку.

– Да я скорее доверю такие сокровища пирату.

– Ну, я просто подумала…

Оуэн положил ей руки на плечи:

– Такой красивой женщине, как вы, Энни, не нужно думать.

У Энни округлились глаза:

– Да? Тогда что же мне нужно делать?

– Вот что.

И прежде, чем она успела увернуться, Оуэн нагнулся и поцеловал ее. Его пальцы с силой сжали ее запястья. Реакция Энни была мгновенной. Она уперлась ему локтями в грудь, пытаясь освободиться из объятий. Ее щеки пылали огнем, а глаза сверкали.

– Энни…

– Оуэн, я лучше пойду собирать вещи.

Он потянулся к ее руке, но она выскочила из комнаты. Спеша в свои покои, она чувствовала успокоение. Теперь у нее были веские причины уехать из Уэльса.

Войдя в комнату, в которой ощущался дух тлена и запустения, Энни вдруг ясно осознала, что благодарна Оуэну Перроту: именно он своим поведением избавил ее от сомнений в том, стоит покидать этот гостеприимный приют или нет.

Накануне отъезда Энни отыскала Эвана в бухте. Красивый и смуглый, он стоял на берегу, широко расставив ноги, и смотрел на готовый к отплытию корабль Андрэ.

– Эван!

Он обернулся. Ветер играл его черными прядями, ласково перебирая их.