– К маме пойду. Пойдешь со мной?

– Пойду.

В квартире матери прописан младший брат Кэт – Малик. Брат, как и сестра, вырос в микрашах, служил в армии, работал артистом оригинального жанра, немало поездил по стране. В прошлом году отсидел год общего в Заречном за грамм гашиша, сейчас живет то у сестры, то у матери.

– Роза! – я позвонил в Ташкент. – Улан новосибирским поездом едет?

– Да. – по телефону голос у Розы как у теледикторши. – Знаешь, что он мне сказал, когда я к нему ходила?

– Что?

– Он сказал, что душа болит за брата, который в больнице… И еще сказал, что его земля зовет.

Земля зовет? Что это значит? Ничего, кроме того, что по возвращении Ситку нельзя от себя отпускать. Но как это сделать?

Карашаш и я встретили на вокзале Ситку Чарли с милиционером.

Ситка галлюцинировал и хвалил ташкентского мента.

Где два месяца скитался, Ситка так и не рассказал. Прнехали санитары шестого отделения. Ситку Чарли увезли, милиционер остался на два дня погостить.

"Центр мироздания", – сказал американский летчик.

Х.ф. "Миранда", режиссер Тинто Брасс.

Три вечера подряд думал о Кэт. Думал с волнением. С ней, оказывается, может быть очень даже хорошо. Это так, но сейчас я в беспокойстве не из-за того, что я не оправдал ожиданий коллеги. Надо подготовиться ко второму сеансу связи. На время прекратим бухать. Ей быть может тоже неловко, но по другой причине. В последнее время она посерьезнела. До того стала серьезной, что пойти курить с ней на чердак я решился только в четверг. Мы поднимались по лестнице, я приобнял ее за талию, она молчала. Курили молча. Что она молчит? Я переживал, что на этом все и закончится. "Нет, – думал я, – если она мне, как говорила сама Кэт, – друг, то это еще не все. Сеанс связи должен когда-то повториться.

В пятницу мы разошлись по домам до понедельника и в тот же вечер, в десятом часу, Кэт позвонила.

– Чем занимаешься?

– Ничем.

– Я звоню из автомата, приходи.

– Куда?

– Я у мамы.

– Поздно уже.

– Я плов сварганила и у матери пол-пузыря осталось.

Она не поставила крест на моем недоумке и дает шанс исправиться.

Я разговаривал и видел перед собой, как она гуляет голышом по комнате с сигаретой. Я загорелся.

– Подожди секунду, – я пошел на кухню.

– Мама, Катя в гости зовет.

– На ночь глядя? Никуда не пойдешь.

– Не пускают, – я взял трубку. – Слышь… Завтра утром сама ко мне приходи. Манты хавать будем.

– Хорошо.

– С утра приходи, – повторил я и положил трубку.

Бывает же так. Матушка нашла в лице Кэт не только моего охранителя от буха, она посылала ее на на базар, в магазин, моя коллега продавала на работе мамины ювелирные украшения. Еще мама делилась с Кэт планами женить меня. О демократичности Кэт она наслышана не только со слов Умки, но не допускала и мысли, что замужняя женщина в забытьи буха потеряет осторожность.

Теперь же мама посчитала, что хоть Кэт не совсем надежный помощник в ее планах насчет меня, но тем нее, до поры до времени связь с товарищем по работе позволяет контролировать меня лучше прежнего. И для здоровья полезно, и гарантия от непредвиденного увлечения.

Я долго ворочался в постели. Зачем отпрашивался? Надо было втихоря свалить. Звонок Кэт означал, что она женщина в высшей степени великодушная и не обескуражена провалом, мыслит перспективно, стратегически, и в трезвом уме готова к продолжению сотрудничества на основе общности интересов. Я пустился в воспоминания. Спал часа три.

Не было и девяти, когда я побежал к дому ее матери.

Дверь открыла Кэт.Она была в ночнушке.

– Ты еще спишь? Забыла, что тебя на манты звали?

– Не забыла. А че это ты с ранья?

– Напомнить, чтобы зубы почистила. Короче, давай быстрей собирайся.

– Ты иди, я скоро приду.

Кэт пришла к началу передачи "Утрення почта".

Села в кресло. Оглянулась. На кухне мама лепила манты.

– Пойдем покурим.

– Пошли.

Зашли в мою комнату. Скидывая с себя платье, она сказала: "Закрой дверь на ключ".

– Куда ложиться?

– Забыла?

Любит она это дело. И не ленивая рохля.

– В ванной никого нет?

– Кто там может быть?

Она полоскалась и разговаривала.

– Ты, конечно, думай как хочешь, но с другими бабами будь осторожен.

– В каком смысле?

– Не подцепи от кого-нибудь.

– От кого это я подцеплю?

– Мало ли… Человек ты свободный, но и меня не обижай.

– Не понял… Ладно, пошли манты хавать.

Мама молчала и не глядела на Кэт. Моего товарища по работе скромницей не назовешь, но сейчас она чувствовала себя не в своей тарелке. Матушка тем временем нарушала законы гостеприимства:, и демонстративно не подкладывала Кэт добавки, и та чего-то забоялась.

– Наелась? – спросил я Кэт.

– Ага.

– Пошли покурим.

…Кэт сбегала в ванную, и, раскинув ноги на ширине плеч, с сигаретой в руке, лежала в кровати, и следила за моим взглядом.

– Что ты там разглядываешь?

– Смотрю на то место, каким ты меня совратила.

– Имей в виду: пока не кончу, не уйду.

– Слушай, у тебя чудненькая пиписька.

– Ты мне зубы не заговаривай. Сказала: пока не добью – не уйду.

Ее не надо просить ни о чем. Животик у нее мягкий-премягкий, волосики редкие, кое-где седые. Центр мироздания повторяет движения хозяйки. Подруга чихнула, центр слегка встрепенулся и отозвался неуловимым шевелением.

Циркачки.

Буйне вийна квитна Черемшина…

В Алма-Ате книги Аблая Есентугелова переводил Морис Симашко. До недавнего времени переводил его и московский писатель Юрий

Домбровский. Домбровский – это Юрий Д., в коттедже которого Доктор пропадал до утра летом 60-го. В Алма-Ате Юрий Осипович находился то ли в ссылке, то ли в бегах. В середине 60-х он уехал в Москву с женой Кларой.

Доктор в 66-м бывал у него в московской квартире. Со слов брата,

Домбровский и в Москве продолжал собирать сходняки и каждому старому собутыльнику был рад как близкому родственнику. И это при том, что он запросто сиживал в редакции "Нового мира" у Твардовского, что в парижском издательстве "Галлимар" регулярно выходили его книги.

"Летом-осенью начала 60-х постояльцы третьего дома отдыха

Совмина могли наблюдать Юрия Домбровского не раз и не два лазающим по грушевым деревьям. Размятые, перезревшие груши растекались за пазухой, линялая майка-сетка пузырилась, распозлалась желто-серыми пятнами. Он отирал руки о сатиновые штанишки и шел в направлении квадратной беседки, где на биллиарде собиралась праздная молодежь, и среди которой водилось много приятелей и просто знакомцев Юрия

Осиповича. Все знали, что этот, неизвестно откуда прибившийся в чиновничье пристанище, босяк пишет книги…

Как-то под вечер Домбровский отправился в город. В дом отдыха на следующее утро его привезла в воронке милиция: надо было рассчитаться за ночлег в вытрезвителе. Спрыгнув из автузилища, он заторопился с милиционером к себе в коттедж. Вернувшись при деньгах, он выкупил оставшихся в воронке страдальцев. Как и положено, корешей расхмелил и только после этого отпустил гостей".

Бектас Ахметов. "Это было недавно…". Из книги "Сокровенное.

Аблай Есентугелов. Мысли. Изречения. Воспоминания".

Мир тесен. Жена Юрия Осиповича Клара Турумовна в Алма-Ате дружила с медичкой Аидой, которая и познакомила Доктора с Галей. С той самой

Галей, что училась в мединституте, и которую Доктор обидел в конце января 61-го.

… Банкет по случаю защиты докторской земляка закончился и

Жумекен Балабаев у ресторана "Самал" ловил для мамы такси. Ехавшая со стороны Медео "Волга" остановилась. Мама села на заднее сиденье, рядом с женщиной среднего возраста. Впереди с водителем сидел мужчина, который обернулся и попросил женщину передвинуть из прохода между сиденьями ведро с клубникой поближе к себе.

– Тетя Шаку, вы? – на маму уставилась женщина.

– Ой бай! Сен ким?