Шансу хотелось объяснить Йе-Йе, что ему доставляет гораздо больше удовольствия просто смотреть на нее, потому что он может запоминать и овладевать только тем, что видит, и глаза его умеют больше, чем руки. Глаза видят все, а руки не могут быть одновременно в нескольких местах. Ему хочется трогать Йе-Йе не более, чем трогать телевизионный экран.
Шанс не шевелился. Йе-Йе внезапно расслабилась и положила голову к нему на грудь.
— Ты не хочешь меня, — сказала она. — Ты меня совсем не любишь.
Шанс легко отстранил ее и неловко сел на край кровати.
— Я знаю, знаю, — всхлипнула Йе-Йе, — я не возбуждаю тебя!
Шанс не знал, что она имеет в виду.
— Я права? Скажи мне, Шэнси, ну скажи!
Шанс обернулся и посмотрел на Йе-Йе.
— Мне нравится смотреть на тебя, — сказал он.
Йе-Йе подняла брови:
— Смотреть на меня?
— Да. Мне нравится смотреть.
Было видно, что у Йе-Йе от удивления перехватило дыхание.
— Значит, вот почему… И ты этого хочешь? Смотреть на меня?
— Да. Мне нравится смотреть на тебя.
— Но ты не возбужден?
Она протянула руку и коснулась плоти Шанса. Шанс в ответ коснулся ее плоти — его пальцы провалились куда-то внутрь. Йе-Йе вскрикнула и в последней отчаянной попытке набросилась на него; заглотнув его плоть, она ласкала ее языком, терзала зубами, отчаянно пытаясь вдохнуть в нее жизнь. Шанс терпеливо ждал, когда она устанет.
Йе-Йе горько зарыдала.
— Ты не любишь меня, — восклицала она сквозь слезы. — Ты так спокоен, когда я ласкаю тебя.
— Мне нравится смотреть на тебя, — повторил Шанс.
— Я не понимаю, что ты этим хочешь сказать, — всхлипнула Йе-Йе. — Я делаю все, что умею, а ты не возбуждаешься. И что это значит — "нравится смотреть на тебя"? Смотреть на меня? Ты хочешь сказать… когда я сама с собой?..
— Да. Мне нравится смотреть на тебя.
В голубоватом свете экрана Шанс видел, как Йе-Йе отвела в сторону глаза и сказала:
— Ты хочешь видеть, как я кончу.
Шанс промолчал.
— Если я буду ласкать себя, ты возбудишься и сможешь заняться со мной любовью?
Шанс не понимал, о чем идет речь.
— Я хотел бы смотреть на тебя, — снова сказал он.
— Кажется, я все поняла! — воскликнула Йе-Йе. Встав, она принялась ходить взад и вперед по комнате, время от времени проходя перед телевизионным экраном. Какое-то слово слетало с ее губ, но Шанс не мог расслышать его.
Затем Йе-Йе вернулась к кровати. Она легла на спину и стала ощупывать тело руками; в истоме она развела ноги и позволила рукам сползти вниз по животу. Руки ее в полутьме были похожи на две белые лягушки. Тело Йе-Йе раскачивалось из стороны в сторону, и она так ерзала на спине, словно лежала на очень жесткой траве, которая ее колола. Пальцами Йе-Йе ласкала собственную грудь, живот, ягодицы. Затем ее руки и ноги быстро сплелись вокруг Шанса, словно ветви цепкого кустарника, и Йе-Йе сперва забилась в конвульсиях, а потом по ее телу пробежала мелкая дрожь. Когда дрожь стихла, Йе-Йе уже спала.
Шанс прикрыл ее одеялом. Затем он уменьшил звук в телевизоре и несколько раз переключил каналы. Йе-Йе спала рядом с Шансом, который смотрел телевизор и не решался даже пошевелиться.
Через некоторое время Йе-Йе проснулась и пробормотала:
— Милый, с тобой я чувствую себя такой свободной. До того как я познакомилась с тобой, ни один мужчина не уважал во мне личность. Я была для них просто сосудом, в который они могли войти и излиться, просто приспособлением для занятий любовью. Ты понимаешь, что я хочу сказать?
Шанс посмотрел на нее, но не промолвил ни слова.
— Любимый мой… Ты пробудил во мне желание, оно разрывает меня изнутри, а ты смотришь на меня, и страсть смиряется. Ты освободил меня. Я познала себя и очистилась.
Шанс по-прежнему молчал. Йе-Йе потянулась, и на лице у нее появилась улыбка:
— Шэнси, милый мой, я хочу, чтобы ты знал: Бен просил тебя полететь со мной завтра в Вашингтон на бал в Капитолии. Я должна там присутствовать — ведь я председатель Комитета по сбору пожертвований. Ты же поедешь со мной, правда?
— Мне будет очень приятно поехать с тобой, — ответил Шанс.
Она свернулась в клубочек у него под боком и снова задремала. Шанс продолжал смотреть телевизор, пока не заснул сам.