— Японские фирмы миллионами штук сбывают магнитные браслеты. И утверждают, что это благотворно сказывается на здоровье…

— Да, но американские специалисты скептически оценивают терапевтический эффект магнитных украшений…

— Но ведь доподлинно известно, что омагничивание воды повышает растворимость в ней солей! Именно так можно избавляться от накипи в трубах. А соли кальция на стенках кровеносных сосудов при артериосклерозе чем не накипь?

— Воздействие магнитного поля на живое исследовано ещё очень и очень мало. Более того, есть подозрения, что оно плохо сказывается на состоянии здоровья. Известно, например, что в периоды магнитных бурь учащаются сердечные приступы, даже повышается смертность среди больных.

— Скорее всего случайные совпадения. Связь между магнитными бурями и обострением болезней твёрдо не доказана.

— Но если магнитные поля воздействуют на живое, то почему обязательно только благотворно? А сейчас, когда искусственные электромагнитные поля из года в год становятся всё мощнее, мимо этого вопроса уже не пройдёшь…

Учёные вступают в новую область — электромагнитную биологию. Какова её проблематика? Каковы её трудности и надежды? Что принесёт она человеку?

В один из летних дней 1774 года к венскому астрологу Геллю пожаловал незнакомец, по виду знатный иностранец. Чем может быть полезен простой иезуитский патер столь высокому гостю? Изготовить большой магнит? Отчего же, это сущий пустяк! Да-да, именно такой формы, чтобы его удобно было класть на живот. Господин надеется, что таким способом можно избавить внезапно захворавшую супругу от резей в желудке? О, этим (согласитесь!) не должен интересоваться скромный служитель, ордена Иисуса: Максимилиан Гелль всего-навсего звездочёт, а не эскулап. Его дело — изготовить магнит, и заказчик останется доволен, уж будьте спокойны.

Патер Гелль слыл человеком слова, и заказ был выполнен в срок. Но скромный иезуит не утерпел, чтобы не рассказать своему другу Францу о необычной затее заезжего англичанина. Учёный, получивший докторскую степень за диссертацию «О влиянии планет», с непонятным для Гелля волнением выслушал занятную историю с магнитом, водружаемым на живот. Мало того: Франц нанёс пациентке визит, который ни один благовоспитанный немец не счёл бы визитом вежливости. Правда, Франц — врач, доктор медицины, но… подвергать незнакомую даму расспросам, вникая в самые что ни на есть пикантные подробности…

Между тем другом Максимилиана Гелля двигало отнюдь не праздное любопытство. Узнав, что больной полегчало, Франц немедленно поручает Геллю изготовить для себя несколько таких же магнитов, чтобы собственноручно испробовать целебную силу удивительного куска железа. И странное дело: с первых же шагов магнетизёру сопутствует успех; он излечивает некую девицу Эстерлин, профессора математики Бауэра, многих других.

Так начались сенсационные эксперименты Франца Антона Месмера.

Чудо за чудом на глазах у изумлённых горожан свершается в доме № 261 по Загородной улице австрийской столицы. Не проходит и года с той поры, как чудак-англичанин надоумил Месмера заняться сеансами магнетизма, а стоустая молва уже превратила безвестного дотоле медика в знаменитого «дунайского мага». Слава о Месмере, шагнув через границы, докатывается до самых отдалённых уголков Европы. Но в тот момент, когда видные доктора печатно и устно подтверждают чудесную силу магнита, Месмер обнаруживает своё, заблуждение: поразительное влияние на людей оказывает не подковообразный кусок мёртвого металла, а он сам, живой человек, манипулирующий им. Увы, Месмеру и невдомёк, что речь идёт о гипнозе, о лечении внушением — лишь через много десятилетий появятся эти термины в медицинском лексиконе.

Обывателям, конечно, нет дела до сомнений, терзающих душу их кумира, Их вполне устраивают эффектные процедуры, дающие хоть какую-нибудь пищу их дремлющим мозгам и чешущимся языкам, им по душе всякие таинства, щекочущие нервы терпким ароматом мистики. Валом валит толпа состоятельных клиентов к Месмеру, но ему не до эксплуатации золотых приисков человеческого невежества. Что значит многоголосый хор легковерных профанов в сравнении с одним, хотя бы одним благосклонным отзывом академической профессуры? Пять раз обращается Месмер в наиболее: авторитетные научные учреждения всего мира, домогаясь признания. Тщетно! Официальная наука гнушается прикоснуться к скверне спекуляций и шарлатанскому действу. Венский медицинский совет, Берлинская и Парижская академии наотрез отказывают месмеризму в каком бы то ни было серьёзном рассмотрении. Тогда Месмеру ничего не остаётся, как апеллировать к общественному мнению, ко всем образованным и любознательным читателям: он публикует свой «Трактат об открытии животного магнетизма». Эпидемия месмеромании вспыхивает с новой силой.

Разумеется, судьбы научных идей не решаются голосованием — это хорошо известно Месмеру. Но что попишешь, если «бессмертные» игнорируют новый метод с его несомненным терапевтическим эффектом!

Перед угрозой повального увлечения месмеризмом, и так уже охватившего все круги — от черни до придворной знати, перед опасностью нашествия ловкачей, спекулирующих на суевериях неграмотных простолюдинов и образованных аристократов (впрочем, одинаково невежественных в своих безапелляционных суждениях о магнетизме), — поставленные перед свершившимся фактом, учёные мужи не могут не чувствовать всей нелепости, всей щекотливости своего положения. Их высокомерие сломлено, они вынуждены прервать заговор молчания.

Столь авторитетной комиссии, как эта, учреждённая высочайшим волеизъявлением Людовика XVI для инспекции подозрительных новшеств маэстро Месмера, ещё не доводилось знавать видавшей виды Европе. В созвездии имён сияют такие знаменитости, как Бенджамин Франклин, исследователь, электрических процессов, Антуан Лоран Лавуазье, создатель новой химии, и — рангом поменьше, Но столь же достославные — астроном Байльи, ботаник Жюсьен, наконец, врач Гильотен, которому вскоре предоставят неповторимую честь испытать на самом себе действие собственного дьявольского изобретения — гильотины…