— Да? — фыркнул Джордж Таппер. — Что-то он не похож на счастливчика. В Баттерси-парке у него был такой вид… — ну, помнишь, когда он в школе боксировал с тяжеловесом из Сеймура и получил от него под дых в первом раунде? Вот так он выглядел, когда знакомил меня с этой девицей.

Должен сказать, это сравнение меня убедило. Странно, как долго хранятся в памяти такие вот мелочи. Сквозь пелену лет я и сейчас вижу Юкриджа, согнувшегося пополам, рука в боксерской перчатке прижата к диафрагме, в глазах — смятение и ужас. Если вид помолвленного Юкриджа напомнил Джорджу Тапперу об этом случае — значит, он действительно нуждается в помощи друзей.

— Ты ведь за эти годы сделался при нем чем-то вроде санитара. — добавил Джордж. — Ты должен ему помочь.

— Хорошо, я к нему зайду.

— Вся эта история — полный абсурд. — заключил Джордж Таппер. — Как может

Юкридж вообще на ком-то жениться? У него же нет ни гроша!

— Я ему об этом напомню. Он, наверное, забыл.

Навещая Юкриджа в его жилище, я обычно вставал под окном и громко звал его — после чего, если Юкридж был дома и принимал, он высовывался из окна и сбрасывал мне ключ от входной двери, чтобы квартирной хозяйке не приходилось подниматься из своего подвала и открывать мне. Предосторожность весьма благоразумная, ибо отношения с этой самодержицей у него всегда были немного натянутыми. Я позвал, и его голова показалась в окне.

— А, дитя мое, привет!

Даже на таком дальнем расстоянии что-то в его лице показалось мне странным. Но только поднявшись к нему в комнату, я понял, в чем дело. Он где-то заработал фонарь под глазом. Синяк уже отцветал, но все еще отличался необычайной яркостью красок.

— Господи! — воскликнул я, разглядывая это украшение. — Где и как?!

Юкридж задумчиво достал свою трубку.

— Долгая история. — сказал он. — Ты помнишь неких Прайсов из Клэпхема?..

— Не хочешь ли ты сказать, что твоя fiancee уже подбила тебе глаз?

— Ты что, уже слышал? — удивился Юкридж. — Кто тебе сказал о помолвке?

— Джордж Таппер. Я только что от него.

— Прекрасно, значит мне не придется ничего объяснять. Дитя мое — торжественно сказал Юкридж — пусть это будет тебе уроком! Никогда…

Мне нужны были факты, а не проповедь.

— Откуда у тебя синяк?

Акридж выпустил облако дыма, и его второй глаз загорелся мрачным огнем.

— Эрни Финч. — холодно буркнул он.

— Кто это — Эрни Финч? Первый раз слышу.

— Что-то вроде друга семьи. Насколько я знаю, у него были хорошие шансы на Мэйбл, пока не появился я. Во время нашей помолвки он был в отъезде, и никто не счел нужным его известить. Однажды вечером я уходил от Прайсов, и на прощание поцеловал Мэйбл в палисаднике. И вдруг подходит он. Мэйбл его увидела, испугалась и вскрикнула. Из-за этого крика он все неправильно понял. Бросается, черт его дери, ко мне, одной рукой срывает с меня пенсне, а другой бьет прямо в глаз. Раньше чем я мог до него добраться, визги Мэйбл подняли на ноги всю семью, они все выбежали, растащили нас и объяснили ему, что мы с Мэйбл помолвлены. Конечно, он извинился — но видел бы ты его мерзкую ухмылку! Потом все немного пошумели, и старый Прайс отказал ему от дома. Хорошенькая история, а? Я теперь из дома выйти не могу, пока эта радужная штука не поблекнет.

— В каком-то смысле, ему нельзя не сочувствовать.

— Еще как можно. — сказал Юкридж многозначительно. — Я пришел к заключению, что для нас двоих мир слишком тесен, и не оставляю надежды как-нибудь вечерком встретить Эрни Финча в темном переулке.

— Ты отбил у него девушку. — указал я.

— Не нужна мне его проклятая девушка! — нелюбезно ответил Юкридж.

— Так значит, ты правда хочешь от нее избавиться?

— Конечно, хочу.

— Но как же ты допустил эту помолвку?

— Просто не знаю, что тебе ответить, старина. — честно сказал Юкридж. — Все как в тумане. Для меня это был страшный шок. Вроде как гром с ясного неба. Я и не подозревал, что такое возможно. Все что я помню — мы с ней просто сидели в гостиной после воскресного ужина, и вдруг неожиданно комната наполняется всевозможными Прайсами, и они нас наперебой благословляют. Вот и все.

— Но ты, наверное, дал им какой-то повод?

— Я держал ее за руку — это было.

— А!

— Ну, знаешь, я не понимаю, что здесь такого. Просто подержались за руки — и все. Кто же тогда в безопасности? В наши дни, — обиженно сказал Юкридж — стоит сказать девушке доброе слово — и ты уже стоишь в Дуврской ратуше, весь обсыпанный рисом.

— Ну, ты должен признать, что сам напросился. Подкатил в новом Деймлере, и напустил им в глаза столько пыли, что хватило бы на шесть миллионеров. И ты возил их кататься, помнишь?

— Возможно, пару раз.

— И рассказывал про свою тетку, какая она богатая?

— Может быть, я и упоминал ее время от времени.

— Естественно, они теперь считают, что ты им послан небом. Такой богатый зять! — тут на лице Юкриджа появилось слабое подобие самодовольной улыбки, но тут же снова пропало. — Если хочешь выпутаться, ты должен рассказать им, что у тебя нет ни гроша.

— Но в этом-то и трудность, дитя мое. Ужасно неприятно, но я как раз сейчас собираюсь разбогатеть, и, боюсь, несколько раз проговорился об этом Прайсам.

— Что ты имеешь в виду?

— С тех пор, как мы с тобой виделись, я вложил все мои деньги в букмекерский бизнес.

— Что значит "все твои деньги"? Какие еще деньги?

— Ты помнишь те пятьдесят фунтов, которые я выручил с продажи билетов на теткин танцевальный вечер? С тех пор я сделал несколько благоразумных ставок, и выиграл еще кое-что. Все это я вложил в букмекерскую контору. Сейчас наша фирма невелика, но мир ведь полон разных типов, которые подбивают друг друга ставить на безнадежных лошадей — а это же золотая жила! Я только дал свои деньги, а работает мой партнер. Так что сейчас бесполезно убеждать Прайсов, что я на мели. Они просто посмеются мне в лицо, и побегут подавать на меня в суд за нарушение брачного обещания. В общем, плохо дело. И как раз когда я твердо встал на путь успеха! — он задумчиво помолчал. — Мне тут пришла в голову одна идея. — медленно сказал он. — Мог бы ты написать анонимное письмо?

— А в чем идея?

— Я тут подумал: если бы ты написал им анонимное письмо, и обвинил бы меня во всяких там грехах… например, что у меня уже есть жена.

— Ничего хорошего из этого не выйдет.

— Да, возможно ты прав. — мрачно сказал Юкридж. Помолчав еще несколько минут, я собрался уходить. Я уже стоял на крыльце, когда услышал, как он с топотом бежит вниз по лестнице.

— Корка, старик!

— Что?

— Кажется, нашел! — сказал Юкридж, выскочив на улицу. — Только что озарило. Что, если кто-нибудь пошел бы в Клэпхем, притворился сыщиком, и начал наводить обо мне справки? Он держится таинственно и зловеще. Многозначительно хмыкает, качает головой… В общем, дает им понять, что со мной дело не чисто. Понимаешь? Ты задаешь массу вопросов, записываешь все в блокнот…

— Что значит "Я задаю"?

Юкридж посмотрел на меня удивленно и обиженно.

— Но ты же не откажешь старому другу в таком пустяке, старина?

— Еще как откажу. И в любом случае, какой от меня толк? Они же меня видели.

— Да, но они тебя не узнают. У тебя ведь — заискивающе сказал Юкридж — такое заурядное, невыразительное лицо. И потом, маскировку можно достать в любой костюмерной лавке.

— Ну нет! — твердо сказал я. — Я всегда готов тебе помочь. Но я не надену накладные усы ни для тебя, ни для кого-то еще.

— Ну ладно. — уныло произнес Юкридж. — В таком случае ничего…

И тут он исчез. Так быстро, как будто вознесся на небо. Лишь пронзительный запах его крепкого табака напоминал, что он здесь только что был; только звук захлопнувшейся двери подсказал, куда он подевался. Я огляделся, ничего не понимая, и увидел толстого бородатого господина средних лет, в сюртуке и шляпе котелком. Людей такого рода, раз увидев, уже не забудешь; и я его сразу узнал. Это был кредитор, тип, которому Юкридж должен был деньги, тот самый господин, что прицепился к нашей машине в Хей-Маркете. Подбежав к крыльцу, он снял шляпу, и вытер лицо большим цветным платком.