В Белоруссии наблюдается один из самых низких уровней имущественного расслоения населения. Доходы 10 % самых богатых превышают доходы 10 % самых бедных всего в четыре раза, а в России – более чем в 20 раз [23] .

Таким образом, белорусская экономическая модель по всем основным показателям демонстрирует свои неоспоримые преимущества перед российской неолиберальной монетаристской системой, которая несмотря на имеющиеся у России громадные сырьевые и топливно-энергетические ресурсы, не способна вывести нашу страну на уровень, которого достигла маленькая Белоруссия. Тупиковость и пагубность нынешней либеральной рыночной системы, существующей в России, становится все более очевидной для большинства россиян. Для нас, российских специалистов по российско-белорусской интеграции также очевидно, что эта система в значительной степени блокирует усилия по созданию Союзного государства.

Сравнительный анализ экономических моделей России и Белоруссии заставляет любого исследователя задаться непростым вопросом: по какому же сценарию возможна конвергенция двух стран в Союзное государство? Политики под всяким предлогом избегают давать конкретные ответы на этот вопрос, волнующий многих. До сих пор не предложена модель слияния хозяйственных систем и создания Союзного государства. И в этом одна из причин пробуксовки реализации этого проекта.

Совершенно очевидно, что в России слишком много социальных контрастов, чтобы Белоруссия захотела объединяться на московских условиях. Тем более следует иметь в виду, что Белоруссия до прихода к власти А.Лукашенко уже испытала определенный опыт внедрения модели экономической либерализации в результате которого республика за несколько лет пришла к экономическому краху (1991–1994 годы). По логике вещей, самой России необходимо тянуться до уровня Белоруссии по социальной защищенности населения. Как уже не раз заявляли высшие руководители в Минске, создание Союзного государства не может и не должно привести к ухудшению социально-экономической обстановки в их стране.

Отмеченные факторы, естественно, не способствуют стыковке белорусской экономической модели с российской моделью, для которой, как было отмечено, характерно доминирование элементов экономического либерализма. И в России, и в Белоруссии в целом представляют конечные цели реализации каждой из моделей и какие последствия могут ожидать ту или иную страну – союзницу. В Минске осознают замедленность темпов проведения рыночных преобразований. Однако белорусское руководство с полным основанием опасается, что в условиях сильной зависимости от экономики РФ следование курсом ускоренной либерализации национального хозяйства, включая разгосударствление крупных промышленных предприятий, ликвидацию сохраняющихся с советских времен кооперативных форм ведения сельского хозяйства – как это настойчиво рекомендуют в Москве – будет на практике означать поглощение Белоруссии Россией и переход белорусского общества к испытаниям «шоковой терапии» по российскому варианту.

Республика не располагает богатой ресурсной базой, как Россия. И поэтому для нее согласие на такой вариант реформы эквивалентно самоубийству.

В какой же мере различия в белорусской и российской моделях формирования рыночной экономики препятствуют экономической интеграции обеих стран, «интеграции снизу»? Нередко можно слышать утверждения, что эти различия делают российско-белорусскую экономическую интеграцию в принципе невозможной, что предварительно необходимо радикально сблизить обе модели (разумеется, это предлагается сделать по российскому образцу).

Мировой опыт свидетельствует, что столь категорическое утверждение неправомерно. Ведь даже существующее положение позволяет значительное расширение взаимных экономических и прочих связей. Однако сохранение принципиальных расхождений в хозяйственных механизмах обеих стран делает невозможным достижение высшей ступени интеграции – конвергенции социально-экономических систем и создание единого Союзного государства.

Экономическая интеграция охватывает три важнейшие сферы: движение товаров и услуг, рабочей силы, капиталов. Каким было положение в этих трех сферах в отношениях между обеими странами?

Несмотря на все различия в моделях, объем российско-белорусской торговли рос весьма значительными темпами и пока не видно, что потенциал дальнейшего роста подходит к концу даже при сохранении нынешней базы.

Конечно, меньшая самостоятельность белорусских предприятий по сравнению с российскими нередко добавляет сложности в их торговых отношениях, но в то же время белорусские предприятия могут рассчитывать на большую господдержку. Таким образом, в сфере движения товаров системные различия между российским и белорусским экономическими механизмами являются существенными, но преодолимыми препятствиями, о чем свидетельствует положительная динамика взаимной торговли.

Это подтверждает и опыт внешнеторговых отношений СССР и других социалистических стран со странами рыночной экономики, когда эти различия были намного большими. Доля внешней торговли в ВВП СССР в 1980-е годы составляла около 10 % (примерно, как в США), а в таких небольших социалистических странах, как Чехословакия, ГДР, Венгрия эта доля была выше, чем даже в ФРГ и Великобритании.

В области движения рабочей силы различия в моделях также не являлись серьезным препятствием. Отсутствие языкового барьера, близкие образовательные стандарты облегчали взаимные контакты, хотя усилившиеся в последнее время расхождения в трудовом законодательстве в дальнейшем могут увеличить трудности при миграции рабочей силы.

Существующие правовые рамки предоставляют также широкие возможности для развития культурных, научных, спортивных и прочих связей, которые очень важны при создании Союзного государства.

Однако было бы неправильным утверждать, что различия между экономическими механизмами в России и Белоруссии вообще не играют заметной роли как препятствия «интеграции снизу» между обеими странами. Они, безусловно, сказываются, особенно в сфере движения капиталов, налаживании кооперационного сотрудничества между предприятиями, что нередко связано с переходом права собственности. Конечно, между частными и государственными предприятиями различных стран возможны самые разнообразные хозяйственные отношения и формы сотрудничества, о чем, в частности, говорит опыт советского периода, уже не говоря о нынешнем времени, когда госпредприятия пользуются неизмеримо большей самостоятельностью, чем раньше. Однако возможности этих отношений, когда хозяйствующие субъекты имеют различный круг полномочий, существенно меньше, особенно в том случае, когда возникает потребность в изменении отношений собственности. Поэтому перелив капиталов всегда затруднен, если в нем участвуют предприятия с различной формой собственности. Это можно видеть и в отношениях между российскими и белорусскими предприятиями.