В-восьмых, Запад также не желает усиления славянского фактора в Европе, а евроатлантические структуры всеми способами противодействуют усилению России (в том числе за счет объединения с Белоруссией) на западном направлении.

В-девятых, почти все страны СНГ, и особенно Украина, с подачи Запада и в обмен на финансовую помощь всячески критикуют «союз двух», как якобы ломающий отработанные интеграционные схемы на постсоветском пространстве. Тем самым, блокируется создание его положительного имиджа в странах Содружества.

В-десятых, российско-белорусское интеграционное объединение с самого начала испытывает перманентный системный кризис, основными причинами которого следует считать превалирование политики над экономикой, а в рыночных условиях должно быть все наоборот. По определению академика РАН Никиты Моисеева, «системный кризис проявляется тогда, когда государственный аппарат не имеет целей обеспечить благополучие и развитие государства, а стремится лишь обеспечить собственную стабильность» [14] .

В течение интеграционного периода наблюдается явное преобладание личных целей чиновничьей номенклатуры, стремящейся любыми способами остаться во власти. Особенно рельефно кризисные черты проявились в периоды подготовки и заключения Договора о Союзе Беларуси и России (2 апреля 1997 года) и Договора о создании Союзного государства (8 декабря 1999 года), когда под жестким прессингом либеральных реформаторов из основополагающих интеграционных документов целенаправленно выхолащивался нормативно-правовой стержень государственного единения двух народов. Правда, в эти годы Россия фактически выпадала из интеграционных процессов на всем постсоветском пространстве. В результате за двенадцать лет мы имеем фактически военно-политический союз двух стран и одни лишь предпосылки к формированию экономического союза – основы единого Союзного государства.

В-одиннадцатых, после расширения Евросоюза и принятия в его члены Польши, которая играла до последнего времени роль главного отстойника незаконных мигрантов в ЕС, эту роль Запад хотел бы теперь навязать России и Белоруссии. Однако жесткая позиция белорусского руководства в отношении подобных миграционных планов, в отличие от мягкотелой позиции РФ, нарушает задумки западноевропейских «интеграторов».

В-двенадцатых, политические силы, которые могли бы прийти к власти в Белоруссии на волне критики нынешнего белорусского руководства и при обильной финансовой помощи со стороны ЕС и США, – последовательно антироссийские, прозападные силы. Белорусская оппозиция (преимущественно польская по своей родословной) настраивает страну на другой вектор развития, по которому уже идет Украина. Результаты известны. Что касается непосредственно дальнейшей судьбы Республики Беларусь, оппозиционные силы не имеют никакой реальной альтернативной программы действий нынешнему социально-экономическому курсу команды Лукашенко, безосновательно обвиняя последнего в узурпации верховной власти в корыстных целях. Это явственно проявилось во время встреч лидера белорусских оппозиционеров Александра Милинкевича с российскими политиками в Москве накануне последних президентских выборов в Белоруссии в марте 2006 года. Хотя, надо заметить, политическое кредо того же Милинкевича заключается в первую очередь в изменении внешнеполитического вектора республики и проведении белорусской экономической реформы в интересах тех, кто субсидирует его оппозиционную деятельность.

Россия и Белоруссия осуществляют рыночную трансформацию в рамках смешанной экономики, однако, между ними сохраняются существенные различия. В странах-союзницах внедряются разные экономические модели: в РФ делается упор на экономический либерализм, а в Белоруссии – на государственное регулирование экономики. Обе модели опираются на реально существующие современные императивы, которые по-разному понимаются в Москве и Минске.

При переходе от директивной плановой к рыночной экономике трансформация охватывает большое количество областей – от отношений собственности до менталитета населения, однако, центральное место в большинстве моделей перехода занимают изменения отношений собственности (прежде всего через приватизацию), создание рыночной среды, где центральное место занимает либерализация ценообразования и реформирование внешнеэкономической сферы, в ходе которой разрушается государственная монополия внешней торговли и осуществляется переход на рыночный инструментарий регулирования внешнеэкономических отношений. Реформирование может проводиться радикальным образом («шоковая терапия») или постепенным, эволюционным способом с разной широтой и глубиной охвата реформируемых областей.

В экономической литературе за радикальным подходом закрепился термин «либеральный» (или «либерально-монетаристский»), что с научной точки зрения является не совсем точным, поскольку и либерализм, и монетаризм возникли уже давно и не как типы экономической политики перехода к рынку от административно-командной системы, а как типы политики «внутри» рыночной экономики, направленной на минимизацию государственного вмешательства в экономику (либерализм) и перенос центра тяжести регулирования на денежные рычаги (монетаризм). Однако, на наш взгляд, большого «греха» в таком смешении понятий нет, поскольку концепция уменьшения государственного вмешательства в экономику предполагает более быстрый отказ от государственной формы собственности и от других инструментов, типичных для административно-командной системы, т. е. она в основном совпадает с радикальной моделью трансформации этой системы в отличие от модели, сохраняющей большую роль государства в экономике. Поэтому мы и используем данные термины как аналоги моделей перехода.

Интеграция союзных стран в рамках создания Союзного государства происходит в условиях взаимодействия двух взаимопереплетающихся и не всегда совместимых стратегий и моделей развития. Белоруссия ориентируется на максимальную мобилизацию с помощью государства имеющихся в стране ресурсов, на сохранение крупных предприятий в собственности государства, достаточно серьезный контроль за ценообразованием, банковской системой, валютными потоками во внешнеэкономической области при сохранении крупных расходов на поддержание социальной сферы. В России исходят из неолиберального понимания механизма рыночной экономики, используют принцип «шоковой терапии», упраздняют многие ключевые функции государства в экономической и социальной сферах, которые переориентируются на принципы свободного функционирования в условиях стихии рынка. При этом предполагается, что частный капитал берет на себя ответственность за судьбу общества.