С точки зрения гуманистической психологии здоровая индивидуальность самоактуализнрована, и гуманистическая психология адресует себя к эго и к экзистенциальным уровням. Развитие персональности и достижение целей эго является центральной задачей, тогда как с позиций трансперсональной перспективы это звучит менее серьезно и может иногда рассматриваться как препятствие к трансперсональной реализации; здесь способность человека к самотрансценденции за пределами самоактуалнзации выносится в перспективу (с. 171).

Но в то же время здесь нельзя не обратить внимание на высказывания К. Уилбера [Wilber, 1979] о том, что

... на каждой стадии [развития] структура более высокого уровня — более сложная и более объемлющая — возникает через видоизменение предшествующего уровня (с. 8).

Так что же: может быть, эти два подхода — гуманистический и трансперсональный — все же просто дополняют друг друга? Создается новая, философски ориентированная терапия, стремящаяся заменить ранее существовавшие формы религиозной терапии.

(5) В то же время надо отметить, что трансперсональная психология не обладает той заумностью, которая была столь типична для западноевропейской философии и, особенно, для германской философской мысли(*49). Соответственно, в публикациях трансперсональных психологов мы практически не находим ссылок ни на западную философскую классику, ни на экзистенциализм или герменевтику. Между тем, заумность западной философии есть несомненный показатель ее глубины. Философам всегда приходилось обращаться к проблемам, обсуждение которых не могло быть выразимо на обыденном языке. Выход за его границы, попытка его трансценденции и приводила к заумности языка философов.

Итак, мы видим, что на наших глазах за последние два десятилетия(**50) стало создаваться новое, в значительной степени прагматически ориентированное, философское направление, сумевшее впитать в себя как тысячелетний опыт понимания природы человека на Востоке, так и некоторые идеи и методы современной науки, но остающееся пока еще в стороне как от западной философской мысли, так и, пожалуй, от глубинных представлений христианской философской (гностицизм) и мистической мысли.

Теперь приведем несколько моделей личности, предложенных представителями трансперсональной психологии.

1. Буддистски ориентированная модель личности, рассмотренная Р. Уолшем и Ф. Воган(***51) [Walsh and Vaughan, 1980а]. Здесь все усилия направлены на преодоление доминирующего в нашей культуре представления о значимости персональности:

Обычно здоровье [психологическое] связывается с модификацией личности. В трансперсональной перспективе, однако, персональность звучит относительно менее важно. Скорее она рассматривается только как один из аспектов существования, с которым индивидуальность может, но не должна идентифицироваться. Здоровье рассматривается скорее как отказ от исключительной идентификации, чем ее модификация (с. 56). Задачей пробуждений в одной из перспектив может считаться дезидентификация с ментальным содержанием вообще и мыслями в частности (с. 58).

... каждая [просветленная, или освобожденная] личность переживает себя как являющаяся точно такой же ими идентичной всяком другой (с. 60).

... они так же переживают себя, как существующие вместе с Богом. Здесь Бог не является некой персоной, или вещью, «находящейся вовне», но скорее представляет собой конкретный опыт быть всем, что существует (с. 60).

2. Модель целостности мира как всеобъемлющего движения [Holomovement]. Эту модель можно рассматривать скорее как программу, направленную на построение концепции, объединяющей физический космос и сознание. В изложении Р. Вебер, неоднократно беседовавшей с Д. Бомом, основные предпосылки программы выглядят так [Weber, 1981] (*52):

Бом придерживается единой теории поля, Выходящей даже за пределы ожиданий Эйнштейна, который хотел сформулировать закон, объединяющий все известные силовые поля в природе. Бом делает еще один шаг вперед, требуя, чтобы в это уравнение был включен и сам исследователь (с. 123).

Основной и фундаментальной чертой космологии Бома является утверждение о том, что реальность едина, что она представляет собой неделимую целостность, лежащую в основе всей Вселенной, в основе материи и сознания, поставляя исходный материал для всех проявленных сущностей и событий, порождая, поддерживая и контролируя все, путем постоянной связи со всем в глубинной структуре целого (с. 124).

По контрасту термин Holomovement (holo. — цельный, movement— движение) более четко информирует нас о том, что мы являемся частью неделимой реальности, обладающей урожденной способностью формулировать идеи о себе самой, которые она регистрирует внутри себя. Эта модель напоминает индийскую теорию акаша, или теорию космического пространства; эта субстанция считается столь тонкой, что регистрирует все события, происходящие во Вселенной (с. 125).

Замена [прежних представлений] представляет собой ясную парадигму объединенного поля бытия, самосознающей Вселенной, воспринимающей себя целостной и взаимосвязанной. По аналогии с физикой эту реальность можно назвать полем сознания (с. 134).

Это объединенное поле ни нейтрально, ни свободно от значений как того требует существующий научный канон, это упорядоченная и благотворная энергия, заявляющая себя в той новой области, куда погружены физика, психология и религия (с. 134).

Следствия, совместимые с этим видением, огромны. Полевая физика и полевое сознание должны, логично рассуждая, породить полевую психологию и полевую этику (с. 135).

Для нас подход Бома(*53) представляется наиболее важным, поскольку те соображения о природе смыслов, которые мы будем развивать в этой книге, попадают в предложенное им русло всеобъемлющего движения.

Правда, предлагаемый нами подход к пониманию природы смыслов все же существенно отличается от подхода Бома. Для него смыслы и материя — это различные проявления единой реально. У нас, как увидит читатель из последующего изложения, физический мир и мир семантический — это две различные реальности, непосредственно связанные через геометрию Мира (см. гл. IV, §2). И мы надеемся, что именно исходя из этих позиций удастся подойти к построению сверхъединой теории поля, объединяющей обе реальности.

Представления Бома о единстве мироздания мы иллюстрируем цитатами из его книги [Bohm, 1987](**54):

Здесь мы хотели бы сказать, что разумность (mind) и материя обладают реальностью, или что, может быть, обе они возникают из общей единой основы, или в действительности не являются различными (с. 19).

Представление о soma-significance [введенное Бомом] включает сому (физическое) и ее выразимость (ментальное), и они являются в некотором смысле не раздельно существующими, а скорее двумя аспектами сверхъединой реальности (с. 73).

... любое изменение смыслов является изменением сомы, и любое изменение сомы является изменением смыслов (с. 76).

Можно предположить, что все, включая нас самих, есть обобщенная разновидность смысла (с. 86).

В неживой материи ментальная сторона очень слаба, но, если мы будем дальше углубляться в предметы, ментальная сторона будет становиться более и более проявленной (с. 87).