Это доказала перестройка, вынеся на поверхность проблему Ферганской долины, где столкнулись политические и экономические интересы противоборствующих этногрупп. Еще раз подчеркну, что самые кровавые потрясения в Средней Азии эпохи перестройки произошли именно здесь: погромы турок-месхетинцев в Фергане весной 1989 года и киргизско-узбекские столкновения в Ошской области Киргизии летом 1990 года.

Прошло 6 лет. Сменился весь общественный рельеф в Средней Азии и на территории распавшегося СССР. И вот, в мае 1996 года появились сообщения о возможности повторения военного конфликта 1989 года на киргизско-таджикской границе. Тогда конфликт, как мы помним, разыгрался вроде бы из-за попыток контроля над стратегическим ресурсом Средней Азии — водой: Киргизия и Таджикистан не смогли поделить ирригационнные сооружения, проходящие по территории обеих республик. Конфликт удалось остановить десантом внутренних войск, прибывшим из Центра. Что характерно — после развала СССР и обретения республиками независимости не состоялось ни одной(!) встречи президентов по этому острому вопросу. Конфликт так и остался миной, готовой разорваться, когда это будет нужно… Кому? Вновь адресую читателей к вопросам, возникающим после внимательного прочтения уже процитированного мною сверхострого заявления Ислама Каримова.

Всем понятно, что все более резкие и масштабные проявления исламского экстремизма в Центральной Азии стали следствием разрушения СССР, появления границ, борьбы руководителей среднеазиатских республик за лидерство в регионе. Однако логика причинно-следственных связей, конечно же, не сводится к простому “после этого — началось”. Фергана должна была напрячь дугу, разваливающую СССР. СССР развалили, но Фергана осталась узлом кому-то еще нужных напряженностей.

Но не преувеличиваем ли мы некий фактор “преднамеренности”?

Конечно, прежде всего Фергана — это точка, где объективно сошлись интересы теперь уже суверенных государств. Заявление Киргизии о том, что, дескать, надо прекратить бесплатное для Узбекистана пользование киргизской водой и объявление всех водоемов в киргизской части Ферганской долины национальным достоянием — вызвали в 1996 — 1997 годах новый всплеск “водных” конфликтов. Масла в огонь напряженности подливает встречная постоянная угроза Узбекистана закрутить вентили газовых труб и “вырубить” подачу электроэнергии (“рубильник” региональных энергосетей после “развода” достался Ташкенту) в Киргизию, Таджикистан, Казахстан за неуплату долгов. Все это как бы объективно (по наследству от СССР) создает в Ферганской долине состояние повышенной напряженности, которая в любой момент может прорваться и вылиться в межгосударственный военный конфликт. Причем конфликт, неизбежно принимающий в этом наиболее исламизированном районе Центральной Азии характер религиозной войны.

Но ссылок на наследство СССР недостаточно для понимания происходящего. Недостаточно и соблазнительного “объективизма”. Уже не первый год весь центрально-азиатский регион лихорадит от событий в Таджикистане и Афганистане, где гражданская война постоянно беременна взрывом исламского фундаментализма. И вот в момент, когда Таджикистан хоть как-то погасил внутреннюю угрозу, в нем началось неадекватное “примирение”. Всем изначально было понятно, что ввезти назад в республику уйму “кровников” и дать им неслыханные ранее силовые возможности — это значит не успокоить, а подогреть ситуацию. Что ж, подогрели. На что сошлемся? На наследство СССР, на объективные процессы? Что-то не очень объективно звучит, не правда ли?

Между тем, нагрев уже напоминает малоуправляемую цепную реакцию. Самую серьезную обеспокоенность всех нефундаменталистских сил в среднеазиатских республиках (выявляемую или скрываемую — отдельный вопрос) вызывает легализация Исламской партии возрождения Таджикистана и возможный приход ее представителей в руководство. Последнее, по мнению экспертов, может послужить катализатором для активизации экстремистских исламских сил в Узбекистане, в частности, в Ферганской долине, где подпольно функционирует Исламская партия возрождения Узбекистана, а сотни ее сторонников прошли соответствующую подготовку в военных лагерях в Афганистане и Таджикистане.

Но не только Таджикистан и Афганистан стали источниками опасности со стороны исламского фундаментализма. Внешне благополучная Киргизия грозит превратиться в очередной очаг кровавых религиозных разборок. Спецслужбы Киргизии бьют тревогу по поводу распространения в республике экстремистского течения ислама — ваххабизма. И как же не кричать “SOS”, если в Киргизии практически официально зарегистрирована организация “Исламский центр”, которую возглавляет Садыджан Камалов, не скрывающий своих ваххабистских убеждений? Если в канун православного Рождества от некой организации “Эгемен” (“Независимость”) из Джалал-Абадской области в парламент пришло письмо: “Если русскому языку будет придан статус официального, то здание парламента будет взорвано”. А “Вечерний Бишкек” публикует петицию той же организации: “К тому, кто будет способствовать принятию такого закона (о статусе русского языка), будет применяться приговор собачьей смерти, как к предателям и врагам кыргызского народа”.

Как не кричать “SOS”, если киргизские СМИ постоянно говорят о некой политической организации, лидеры которой призывают жителей Ошской области сменить киргизское гражданство на узбекское и заявляют о стремлении создать в Ферганской долине, включая Ошскую область, независимое исламское государства? Все, что пока смогли сделать власти, — это объявить об организации в структуре госбезопасности специального подразделения, которое будет заниматься действующими на юге “ваххабитскими” общинами. Вот уж воистину — что мертвому припарки!

В самом деле: и ошский сепаратизм, и борьба с ним — происходят на фоне постоянных визитов в Узбекистан и Киргизию (прежде всего в Ошскую область) эмиссаров из Саудовской Аравии, где ваххабизм — государственная религия. Саудовская Аравия активно участвует в экономике среднеазиатских республик, вкладывает деньги в строительство дорог и линий электропередач. В Киргизии саудовские бизнесмены обхаживаются киргизским руководством (как же — инвестиции!), получают дипломы почетных консулов, различные льготы. В своей игре в “веротерпимость” киргизские власти явно заигрались! Это может обойтись им очень дорого, чему немало свидетельств.