Я несколько раз наведывалась к Сэму Беннингу весной и летом, на случай, если он мне понадобится. Он думал, я работаю в Лос-Анджелесе модельершей. Мы были в прекрасных отношениях, но я не могла открыть Сэму правду: что один дружок пристрелил другого, а Сэм должен это расхлебывать. Пришлось выкручиваться. Я сказала, что Чарли меня ударил, и я сама в него выстрелила. Люси подтвердила. Чарли уже не в состоянии был говорить.

Сэм мне поверил. Он потребовал дать ему слово, что если он поможет мне с Чарли, я останусь с ним в Белла-Сити как жена. Я дала. Он припер меня к стенке.

Может, рана была тяжелее, чем показалось по первому взгляду, или Сэм никудышный хирург. Он обвинил Люси в том, что случилось, сказал, она плохо ему ассистировала. Сэм всегда сваливает вину на других. В общем, Чарли умер в ту ночь на операционном столе, не выходя из наркоза.

― Кто делал анестезию?

― Не знаю, меня там не было. Я не могла видеть его кровь.

― Странная ты женщина, Бесс.

― Что тут странного? Разве я могла смотреть, как Сэм его режет? Я любила Чарли.

― Странно другое, ― продолжала она после паузы. ― Люди, которых любишь, никогда не любят тебя. А те, которые любят тебя, как, например, меня Сэм, обязательно такие, что их невозможно любить. Сэм был хорошим парнем, когда я с ним познакомилась. Но он на мне помешался. Я не могла заставить себя его любить, а он слишком умный, чтоб этого не понимать. Это его погубило.

В то воскресенье он сделал дикую вещь. Чарли лежал мертвый в доме, и Сэм думал, что я его застрелила. Было уже поздно его разубеждать. Сэм страшно боялся, что опять меня потеряет, и это толкнуло его на безумие. Он разрезал Чарли на куски, как мясник. Заперся в подвале и не позволял мне войти. Только по звукам я могла догадаться, что он творит. Там есть корыто и старая газовая плита, оставшиеся от его матери. Когда он меня впустил, в подвале не было ничего, кроме костей. Следующие три ночи он занимался тем, что скреплял их проволокой. У Сэма хорошие руки. Когда все было соединено, отполировано и высушено, он приляпал на ребро ярлык из магазина медицинского оборудования и повесил скелет в чулан. Сэм сказал, что это мне предупреждение, и если я его оставлю... ― Она чиркнула ногтем по горлу.

Из кабинета послышался слабый вскрик.

― Это и есть доказательство? ― громко спросил я.

― Вы найдете его в чулане за приемной. Или уже нашли?

― Куда он дел машину Чарли?

― Спрятал в гараже, под какими-то старыми досками и брезентами. Я ему помогала.

― И ты помогала ему сжечь Макса Хейса, когда тот нашел машину?

Бесс меня не слышала. Она прислушивалась к прерывистым всхлипываниям и вздохам, доносившимся из кабинета. Плоть облепила ее скулы, как мокрая глина железный каркас.

― Ты меня надул, ты, ― прошипела она.

Что-то мягко и тяжело ударилось в застекленную дверь. Я бросился к ней. Мне с трудом удалось ее приоткрыть, потому что за ней лежала потерявшая сознание Сильвия. Я просунул руку в щель и перевернул девушку на спину. Металлические наушники клещами сжимали ее бледное замкнутое лицо. Она открыла глаза.

― Простите. Я такая глупая.

Я повернулся к холодильнику. Бесс дергала замок входной двери. Пачки с деньгами исчезли.

― Сядь, ― сказал я, глядя на напруженную желтую спину. ― Мы еще не кончили.

Она не ответила. Вся ее оставшаяся энергия была направлена на то, чтобы сбежать. Замок отперся. Дверь распахнулась внутрь, и вместе с ней в комнату влетела Уна.

Рот у нее был в пене. Глаза застилала та же тьма, какую я видел в глазах ее брата. Револьвер в Униной руке был настоящим.

― Я так и знала, Вьоновски, что ты здесь с ним. Вот плата доносчикам и предателям.

― Не надо. ― Бесс пошатнулась, отброшенная внезапно раскрывшейся дверью, все еще готовая бежать.

Я отскочил к стене и выхватил револьвер, но с секундным опозданием. Первый выстрел Уны отшвырнул Бесс назад, второй уложил наповал. Звук был такой, будто у меня в голове одна за одной треснули две кости.

Я стрелял на поражение. Уна умерла на ходу от дымящейся дырки в виске. Она с грохотом рухнула на пол. Я держал Сильвию за руку, пока не приехала полиция. Сначала рука была ледяной. Потом чуть-чуть потеплела, и я чувствовал, как пульсирует в ней кровь.

Глава 30

Звездное небо возносилось над городом, как хрустальный купол. Долина казалась дном гигантской пещеры, а горы ― тупыми сталагмитами на фоне ее блистающих стен. Свернув с автострады, я очутился на пустынных улицах Белла-Сити. Полуночные здания, обесцвеченные лунным светом, стояли словно серые тени на собственных черных тенях.

Остановившись у двери Беннинга, я нажал кнопку звонка и услышал его жалобный призыв в глубине дома. В конце коридора заскрипела открывающаяся дверь. Прямоугольник света расширился настолько, чтобы пропустить человеческую фигуру, и вновь исчез. Лицо доктора появилось над картонной заплаткой в углу стекла. Оно было помято и исчерчено морщинами, как забракованный угольный набросок того, чем оно являлось прежде.

Беннинг отпер входную дверь.

― В чем дело? Зачем вы сюда приехали?

― Позвольте мне взглянуть на ваши руки, доктор. ― Я показал ему свою с револьвером.

Доктор шагнул на крыльцо ― нелепая фигура в синем брезентовом комбинезоне на молнии ― и выставил вперед пустые руки.

― Они грязные, ― сказал он. ― Я убираюсь в доме.

― Ваша жена мертва.

― Да. Я знаю. Мне позвонили из Лос-Анджелеса. Я уже собираюсь. ― Он взглянул на мой револьвер как на что-то срамное, о чем неприлично даже упоминать. ― Может, вас прислали за мной?

― Нет, я приехал сам.

― Поглазеть на мою скорбь, мистер Арчер? ― спросил он с вымученной иронией. ― Будете разочарованы. Я не могу чувствовать скорбь, из-за нее не могу. Я слишком от нее настрадался. ― Он перевернул руки и посмотрел на свои грязные ладони. ― У меня ничего нет. ― Его кулаки медленно сжались, словно захватывая лунный свет. ― Что это за женщина, которая ее убила?

― Уна Дюрано. Она тоже мертва. Я ее застрелил.

― Я вам очень признателен. ― Слова Беннинга были так же нематериальны, как лунный свет в его стиснутых пальцах. ― Зачем она так поступила с Бесс?

― По многим причинам. Во-первых, ваша жена была очевидицей того, как стреляли в Синглтона.

― Бесс? Очевидицей?

― Она была с Синглтоном, когда в него стреляли.

― А кто такой этот Синглтон?

― Вам это известно не хуже, чем мне, доктор. Он был любовником вашей жены почти все то время, что вы состояли с ней в браке.

Беннинг оглядел пустынную улицу и нервно сказал:

― Входите. У меня всего несколько минут, но мы можем поговорить в доме.

Он отступил, пропуская меня вперед, словно формальная любезность помогала ему балансировать над пропастью, как канатоходцу его палка. Я махнул ему револьвером и проследовал за ним через приемную в кабинет. После прохладного ночного воздуха атмосфера дома казалась удушающей.

Я выдвинул вращающийся стул на середину комнаты.

― Садитесь, только не к столу.

― Вы исключительно гостеприимны, ― сказал он с опрокинутой улыбкой. ― Бесс тоже была гостеприимна, в своем роде. Не стану отрицать, что я знал о ее связи с Синглтоном. И что я обрадовался, когда она его пристрелила. Очень удачно, что именно Бесс прикончила этого самонадеянного юнца.

― Она его не приканчивала.

― Боюсь, вы ошибаетесь. Теперь, когда Бесс мертва, я могу открыть вам правду. Она мне призналась, что выстрелила в него.

― Она вам солгала.

Он стоял на широко расставленных ногах, упрямо покачивая своей вытянутой головой.

― Она не могла солгать. Такие вещи не выдумывают.

― А Бесс выдумала. Это был единственный способ заставить вас о нем позаботиться. Преступление совершила Уна Дюрано, а Бесс только присутствовала, как я уже говорил.

Он упал на стул.

― Вы уверены?

― Я не мог бы доказать это в суде. Да и незачем. Уна мертва вместе со всеми свидетелями, Синглтоном, Люси и Бесс.