Я сказал:

― Доброе утро.

― По-моему, день.

Он извлек изо рта коричневую сигару и качнулся вперед, поставив на землю ноги в шлепанцах. На стене, где покоилась его седовласая голова, обнаружилось жирное пятно. Рядом была открытая дверь, на которой красовалась любительски намалеванная большая красная буква «А».

― Ну так добрый день. Где тут квартира «F»?

― Предпоследняя дверь. ― Он указал сигарой туда, где несколько черноволосых мужчин и женщин в воскресных одеждах сидели в тени галереи, глазея на склад. ― Флориды нет, если вы ее ищете.

― Флориды Гутьеррес?

― Гутьйррес, ― поправил он меня. ― Она уехала.

― Куда?

― Почем я знаю куда? Мне она сказала, что уезжает к сестре в Салинас. ― Его карие глазки насмешливо блеснули.

― Когда она уехала?

― Вчера вечером, около десяти часов. У нее за пять недель не было уплачено за жилье. Она пришла с пачкой бумажек и говорит: «Сколько я должна? Я уезжаю с сестрой в Салинас». Я вижу, ее ждет мужчина в большом авто, и говорю: «Флорида, что-то твоя сестричка на себя не похожа». Она говорит: «Это мой зять». А я говорю: «Счастливая ты девушка, Флорида. Только сегодня утром готовилась вступить в армию голодающих, а вечером за тобой прикатывает зять на „бьюике“. ― Он засунул сигару между сверкающими в улыбке белыми зубами и выдохнул клуб дыма.

― Вы сказали, на «бьюике»?

― Да, это был большой красивый «бьюик» с двумя дверцами в корпусе. И глупая девчонка с двумя извилинами в башке прыгнула в него и укатила. Что я мог поделать? ― Он радостно развел руками. ― Она не из семейства Мартинесов. Gracias a Dios, ― негромко добавил он.

― Вы не обратили внимания на цвет машины?

― Точно не скажу. Было темно. Вроде синий или зеленый.

― А на мужчину?

Мексиканец посмотрел на меня испытующе.

― У Флориды неприятности? Вы из полиции?

Я показал ему удостоверение и подождал, пока он не прочтет его вслух.

― Я чувствовал, что дело добром не кончится, ― спокойно сказал он.

― Мужчина был молодой, красивый?

― Средних лет. Он не вылез из автомобиля, даже когда Флорида тащила чемоданы. Никакого воспитания! Мне это сразу не понравилось.

― Можете его описать?

― Я не очень хорошо его рассмотрел.

― Я предполагаю, кто это может быть, ― сказал я. ― Короткие рыжие волосы, полный, внешность прохиндейская, глаза карие, шляпа-панама, рыжевато-коричневый пиджак. Называет себя Джулиан Десмонд.

Он щелкнул пальцами.

― Точно, это он. Флорида называла его Джулиан. Он действительно ее зять?

― Нет. Ваши опасения были правильными. Мне кажется, вы отлично знаете этот город, мистер Мартинес.

Мое предположение его страшно оживило.

― Шестьдесят три года! Еще мой отец тут родился.

― Значит, вы сможете ответить на мой вопрос. Если бы вы были Джулианом и захотели провести с Флоридой ночь в отеле, какой бы вы выбрали?

― Я думаю, любой в нижней части города.

― Назовите, пожалуйста, наиболее вероятные. ― Я вытащил записную книжку.

Он посмотрел на нее уныло, обеспокоенный тем, что его слова могут быть занесены на бумагу.

― А неприятности серьезные?

― Не для Флориды. Она разыскивается как свидетельница.

― Свидетельница? И это все? Чего свидетельница?

― «Бьюик», в котором она уехала, попал сегодня утром в катастрофу. Я пытаюсь установить личность водителя.

Мексиканец облегченно вздохнул.

― Буду рад помочь.

Я расстался с ним, имея адреса нескольких отелей: «Ранчерии», «Беллы», «Оклахомы», «Калифорнии», «Великого Запада», «Тихого Океана» и «Ривьеры». Мне повезло с третьей попытки, в «Великом Западе».

Глава 24

Это был старый привокзальный отель на Мейн-стрит между железнодорожными путями и автострадой. Его кирпичный фасад мрачно смотрел на мир окнами-щелочками. Пол вестибюля был заставлен искореженными медными плевательницами, а стены увешаны пожелтевшими фотографиями времен тихоокеанской кампании. За карточным столиком у окна четыре мужчины играли в бридж-контракт. У них были флегматичные лица и уверенные руки ветеранов-железнодорожников, стареющих по расписанию.

Администратором был сухонький старичок в защитном зеленом козырьке и черном альпаковом пиджаке. Да, мистер и миссис Десмонд зарегистрировались. Номер 310 на третьем этаже. Телефона нет, просто поднимайтесь. У коридорного по воскресеньям выходной, добавил он скулящим голосом.

Я направился к лифту.

― Постойте, молодой человек, раз уж вы все равно поднимаетесь. Сегодня утром мистеру Десмонду пришла телеграмма. Я не хотел его беспокоить. ― Защитный козырек окрашивал его лицо в мертвенный зеленый цвет.

Я взял запечатанный желтый конверт.

― Я передам мистеру Десмонду.

― Лифт не работает, ― проскулил он. ― Придется воспользоваться лестницей.

На втором этаже было жарче, чем на первом. На третьем вообще невозможно было дышать. В конце глухого коридора, освещенного двадцатисвечовыми лампочками, я нашел дверь, которую искал. С ручки свисала картонка с надписью «Не беспокоить».

Я постучал. Заскрипели кроватные пружины. Послышался сонный женский голос:

― Кто это? Джулиан?

Я позвал:

― Флори?

Неверные шаги приблизились к двери. Она стала возиться с замком.

― Минутку. У меня в глазах туман.

Я засунул телеграмму в нагрудный карман пиджака. Дверь открылась внутрь, и я вошел. Флори смотрела на меня в оцепенении пять или шесть долгих секунд. Ее черные мелко вьющиеся волосы были спутаны. Темные глаза тонули под набрякшими веками. Бедра и груди казались странно неуместными на ее закостеневшем от испуга теле. Ярко накрашенные губы на оливковом лице напоминали помятую красную розу, воткнутую в пластилин.

Вдруг она рванулась к кровати и натянула на себя простыню. Челюсть у нее отпала, открыв бледные нижние десны. Ей стоило больших усилий произнести:

― Чего вам надо?

― Не вас, Флори. Не бойтесь.

Воздух в комнате был спертый, пропитанный запахом дешевого алкоголя и духов. У кровати стояла наполовину опорожненная бутылка муската. Тряпки Флори валялись на полу, на кресле, на туалетном столике. Я догадался, что она срывала их в пьяной ярости, перед тем как окончательно отключилась.

― Кто вы? Вас прислал Джулиан?

― Ассоциация отелей наняла меня, чтобы выявлять фальшивые регистрации. ― Я не упомянул, что оставил эту работу уже десять лет назад.

Она затараторила, касаясь подбородком туго натянутого края простыни:

― Я не регистрировалась. Это все он. А потом, мы ничего не делали. Он привез меня сюда вчера вечером и напоил вином. А потом ушел, и я его больше не видела. Я ждала его полночи. А он не вернулся. Почему я должна отвечать?

― Давайте заключим соглашение. Никаких взысканий, если вы мне посодействуете.

На ее лицо легла тень подозрения.

― Что значит, посодействую?

Ее тело беспокойно заерзало под простыней.

― Просто ответите на мои вопросы. Мне нужен Десмонд. Похоже, он от вас сбежал.

― А который час?

― Половина второго.

― Половина второго дня?

― Ага.

― Точно сбежал! Он обещал меня прокатить. ― Она села на кровати, придерживая простыню на пышной груди.

― Где вы его встретили?

― Я его не встречала. На прошлой неделе он пришел в приемную доктора. Да, в прошлую среду вечером. Я как раз кончала уборку. Доктор уже ушел, то ли в библиотеку, то ли еще куда, и я там была одна.

― А где находилась миссис Беннинг?

― Наверно, наверху. Да, она была наверху со своей подружкой-негритянкой.

― Люси Чэмпион?

― Точно. Странные у людей бывают друзья. Эта Люси заглянула к ней поболтать, и они поднялись наверх. Десмонд сказал, что ему нужна именно я. Стал заливать, будто набирает санитарок на Гавайи за четыреста долларов в месяц! А я, идиотка, уши развесила! Все ему выложила про тех, на кого работаю, и он тут же пригласил меня в ресторан и давай меня охмурять и расспрашивать про миссис Беннинг и про эту Люси. А я ему сказала, что с Люси в одной люльке не лежала, чтоб все про нее знать, и с миссис Беннинг тоже. А он выспрашивает и выспрашивает: и когда она вернулась к мужу, и крашеные ли у нее волосы, и действительно ли они женаты, и всякую такую ерунду.