Ситуация выходила за пределы моего понимания. То ли пуповина между миссис Синглтон и ее сыном натянулась, лопнула и больно хлестнула ее по лицу. То ли она была уверена, что он мертв, и сражалась с безысходностью. Во всяком случае, она была готова поверить буквально всему и подозревала каждого.

― Я никогда не встречался с Чарльзом, ― сказал я. ― Доброй ночи. Добрых вестей.

Она не ответила.

Глава 12

Сильвия проводила меня до двери.

― Простите, мистер Арчер. Две последние недели ее совсем измучили. Она живет на успокоительных. Если что-то не согласуется с ее представлениями, она пропускает это мимо ушей или тут же забывает. Но мозги у нее в порядке. Она так исстрадалась, что не может ни разговаривать, ни даже слышать об очевидных фактах.

― Каких фактах?

Она вдруг сказала:

― Давайте посидим в вашей машине. Мне кажется, она хочет, чтобы я с вами поговорила.

― Нужно быть психологом, чтобы об этом догадаться.

― В том, что касается миссис Синглтон, я немного психолог. Когда находишься у кого-то под каблуком, знаешь...

― Знаешь размер башмака. Как долго вы у нее работаете?

― Только с июня. Но наши семьи знакомы с незапамятных времен. Мой отец и отец Чарльза вместе учились в Гарварде. ― Она потянулась, отстранив меня, к ручке двери и открыла ее. ― Простите, мне нужно глотнуть немного воздуха.

― Ничего, что она осталась одна?

― Там целый штат прислуги. Они ее уложат.

Она направилась к моей машине.

― Секундочку, Сильвия. У вас есть фотография Чарльза? Что-нибудь из последних снимков.

― Ну да, есть.

― Принесите ее мне, пожалуйста.

― Она у меня с собой, ― сказала девушка без всякого стеснения. Вытащив из кармана костюма красный кожаный бумажник, она извлекла оттуда маленький снимок и протянула мне. ― Не слишком мелко?

На фотографии был запечатлен молодой человек в теннисных шортах и открытой футболке, улыбающийся на солнце. Стильная стрижка ежиком подчеркивала мужественность и правильность его черт. У него было крепкое мускулистое тело и широкие покатые плечи. Только поза казалось неестественной, актерской ― грудь вперед, живот подтянут, ― как будто его страшило холодное око камеры или горячее око солнца.

― Нормально, ― сказал я. ― Можно мне ее взять?

― Пожалуйста. Он здесь очень похож.

Когда она забиралась в машину, юбка приподнялась, открыв округлую стройную ногу. Я сел за руль и вдохнул свежий родниковый запах, принесенный девушкой. Я предложил ей сигарету.

― Спасибо, я не курю.

― Сколько вам лет, Сильвия?

― Двадцать один. ― И ни с того ни с сего добавила: ― Я только что получила первые деньги из маминого наследства.

― Здорово.

― Я получила почти тысячу долларов. Так вот, я могу вас нанять, если вы согласитесь работать на меня, а не на миссис Синглтон.

― Не могу обещать ничего определенного. Вам очень хочется, чтобы его нашли, да?

― Да. ― Она вложила в это слово всю себя. ― Сколько я вам должна?

― Пусть вас это сейчас не волнует.

― Почему вы должны мне верить?

― Каждый на моем месте поверил бы. Удивительнее то, что вы мне верите.

― Я немного разбираюсь в людях. Мой отец ― хороший человек. Вы совсем не похожи на Хейса.

― Вы разговаривали с ним?

― Я присутствовала при разговоре. Он хотел только денег. Это было так... неприкрыто. Мне пришлось пригрозить ему полицией, чтобы он наконец убрался. Такое невезение. Миссис Синглтон открылась бы вам, если бы он все не испортил.

― А есть что-то, что она могла бы мне открыть?

― Всю жизнь Чарльза, ― сказала она уклончиво. ― Как выглядела эта негритянка?

Я стал подробно описывать ей Люси Чэмпион.

Сильвия не дала мне закончить:

― Точно.

Она открыла дверцу машины и приготовилась вылезти. Девушка все делала осторожно, почти с неохотой, как будто любое действие было опасной авантюрой.

― Вы с ней встречались?

― Да. Я хочу вам кое-что показать. ― И она исчезла.

Я закурил. Не успел я как следует затянуться, как Сильвия вернулась.

― Мне кажется, это ее.

Она протянула мне мягкий темный предмет. Я включил верхний свет, чтобы получше его рассмотреть. Это оказалась женская шляпка-чалма из черного крепа с люрексом. Внутри был ярлык изготовителя: «Дениз».

― Где вы это взяли?

― Она сюда приходила, позавчера.

― Повидать миссис Синглтон?

― Теперь я думаю, что да. Она подъехала на такси в полдень. Я как раз срезала в саду цветы и увидела, что она сидит на заднем сиденье машины, как будто в сомнении. Наконец она вышла, и таксист отъехал. Она немного постояла в аллее, глядя на дом. Тут, мне кажется, решимость ее покинула.

― Это вполне понятно.

― Внушительный, правда? Я пошла к ней, чтобы спросить, что ей нужно. Увидев меня, она буквально побежала. Я почувствовала себя прямо-таки гарпией. Я крикнула, чтобы она не боялась, но она припустилась еще быстрее. Шляпка слетела у нее с головы, но она даже не остановилась, чтобы ее подобрать. Вот как она у меня оказалась.

― Вы не попытались ее догнать?

― А как я могла? У меня в руках был огромный букет. Таксист увидел, что она мчится за ним, и дал задний ход. В любом случае я не имела права ее останавливать.

― Вы никогда ее раньше не видели?

― Никогда. Я подумала, что она просто осматривает здешние красоты. Она была модно одета, и головной убор дорогой. Правда, меня немного удивило, что она за ним не вернулась.

― Вы сообщали в полицию?

― Миссис Синглтон запретила. Я хотела справиться у Дениз, но миссис Синглтон и этого не позволила.

― Вам знакома изготовительница шляпки?

― Я о ней слышала. У нее магазин на набережной, рядом с отелем.

― Здесь? В Арройо-Бич?

― Конечно. Вы полагаете, она может что-то сообщить о мисс Чэмпион?

― Вполне вероятно. Почему вы сами не повидались с Дениз? Неужели вы так боитесь миссис Синглтон?

― Нет. ― Девушка помолчала. ― Я боялась того, что могу узнать. Теперь уже не боюсь. Дело в том, что Чарльз скрылся с женщиной. ― Она заставила себя продолжить: ― Я боялась, что девушка окажется одной из его... любовниц.

― Похоже, его мать разделяла ваши опасения. Для этого есть конкретные основания?

― Трудно сказать. Она знает о нем так много, что даже себе в этом не признается.

― Суровый приговор.

― Но справедливый. Эти до-фрейдовские женщины знают все, но не позволяют себе об этом даже думать, не то что говорить. Они забаррикадированы сами от себя. Это слова отца. Он преподает философию в Брауне.

― А что из себя представляет женщина, с которой убежал Чарльз?

― Высокая блондинка, очень красивая. Это все, что я о ней могу сказать. Их видели вместе в баре отеля в ночь его исчезновения. Служитель паркинга успел заметить, как они отъезжали в машине Чарльза.

― Это вовсе не значит, что он с ней убежал. Просто захотел подбросить до дома случайную знакомую.

― Нет. Они все лето жили вместе. У Чарльза есть летний домик в горах, и эта женщина появлялась там каждый уик-энд.

― Откуда вам это известно?

― Я разговаривала с другом Чарльза, который живет в том же каньоне. Орас Уайлдинг, художник, может, вы о нем слышали. Он был со мной не очень-то откровенен, но все-таки сказал, что видел у Чарльза женщину. Может, вам с ним поговорить? Все-таки вы мужчина.

Я вытащил записную книжку.

― Адрес?

― Скай-Рут, 2712. Телефона у Ораса нет. Он еще сказал, что она красивая.

Я повернулся взглянуть на Сильвию и увидел, что девушка плачет. Сидит тихо, сложив руки на коленках, а по щекам бегут слезы.

― Я никогда не плачу! ― сердито сказала она. А потом совсем уже не сердито: ― Я хотела бы быть такой же красивой, как она. Такой же блондинкой.

Мне она казалась очень красивой и такой нежной, что страшно дотронуться. За ее мягким силуэтом светился Арройо-Бич. Между неоновой лентой автострады и прошитой бисером огней набережной, как гигантский воздушный шар, высился сверкающий купол огромного отеля. Над ним, словно детский воздушный шарик, поднималась луна, таща за собой по воде серебряную веревочку.