Ямада это заметил:

– Вы, кажется, не согласны со мной?

– Я очень устал. И хотел бы, если это возможно, пойти домой.

– Что ж, – неожиданно сдался он, – идите, конечно. В конце концов, тексты никуда не денутся. Но… – тут в его голосе послышался лязг вынимаемого из ножен меча, – Ты здорово об этом пожалеешь.

Ямада вежливо улыбнулся и, как ни в чем не бывало, вернулся за свой стол. А меня будто пригвоздили к месту. То, что он сказал, не укладывалось ни в какие рамки. Это было покруче, чем обезьяна с пивом в лапах. Все равно, что услышать от маленькой девочки сочное описание полового акта. Причем с использованием словечек, которые употребляют торговые моряки.

Минуту я приходил в себя.

– Вы, по-моему, торопились домой, Ито-сан, – толкнул меня в спину голос Ямады.

Я выскочил из конторы.

Всю дорогу домой я думал о том, что произошло в офисе. Похоже, не у одного меня съезжает крыша.

По дороге я зашел в магазин и купил бутылку «Джонни Уокера». Придя домой, первым делом смешал «Крестного отца». Виски, Амаретто, лед. Мне всегда нравились несложные коктейли. В них можно почувствовать вкус каждого из напитков.

Я прошел в комнату и упал в кресло. Усталости, которая пригибала меня к столу в офисе, как не бывало. Я не хотел ни спать, ни есть. Сидел и потягивал коктейль, стараясь ни о чем не думать. Черт, да я просто устал думать…

По темным потолку и стенам время от времени пробегали отблески фар. Иногда с улицы доносился смех. Смеющимся людям и людям в проезжающих машинах было невдомек, что на четвертом этаже дома, мимо которого они только что проехали, в небольшой съемной квартире, со стаканом «Крестного отца» в руке сидит человек, жизнь которого разваливается на куски. Как если бы в огромное зеркало швырнули камень.

Мерзко запиликал телефон. Надо будет сменить мелодию сигнала.

– Не спишь еще? – спросила Вик.

– Нет.

– Пьешь?

– Как ты узнала?

– А что тебе остается делать? Или спать или пить.

– Пожалуй, так…

– У тебя опять что-то с голосом. Снова обезьяна?

– Вроде того. Мой шеф, похоже, тронулся.

– Ого, целая эпидемия. Он тоже видел обезьяну?

– Хуже.

Я коротко рассказал ей о выходке Ямады. Даже сейчас, спустя несколько часов, по спине у меня побежали мурашки, когда я добрался до его финальной фразы. Полный слепой ярости взгляд, подрагивающий от ненависти голос… «Ты об этом здорово пожалеешь». Черт, да он точно чокнутый!

– Мда… – протянула Вик. – Странный тип. Только я не понимаю, чего ты паникуешь? Что он может тебе сделать?

– Ну… Уволить может.

– И только-то? Ты так цепляешься за свою работу, будто без нее не можешь жить.

– Тебе легко говорить. Между прочим, найти хорошую работу не так-то просто. Если бы не мои родственники, меня ни за что не взяли бы в эту фирму.

– И что?

– Как – что? Надо дорожить тем, что имеешь…

– Вот как? Даже дерьмом?

– Это не дерьмо. Это отличная работа, которая позволяет мне жить так, как я хочу.

– Покупать то, что ты хочешь, – поправила Вик. – Всего лишь покупать. А жить так, как ты хочешь, у тебя не получается. Вот скажи, ты хотел дать ему по голове, когда он тебя мучил?

Я вспомнил свою вспышку.

– Да, – неохотно признался я.

– Ударил?

– Нет.

– Ну и?..

– Не путай сиюминутное желание с понятием жить, как хочешь. Абсолютно любое желание не может удовлетворить ни один человек. Нас сдерживают нормы морали, законы, личные интересы… Часто приходится отказываться от чего-то ради перспективы…

– Иди в задницу. Я не хочу выслушивать лекцию по философии.

– Тогда чего ты хочешь? Доказать, что я должен был врезать ему?

– Да ничего я не хочу доказать, – скучающим голосом произнесла Вик. – Просто я говорю, что ты работаешь на работе, которую не любишь, только для того, чтобы купить себе какое-нибудь дерьмо, без которого можешь легко обойтись. При этом трясешься от страха, когда какой-то маньяк мешает тебя с грязью. Вот и все. Впрочем, твое дело. Трясись дальше… Кстати, полиция к тебе не наведывалась?

– Почему «кстати»?

– Ну, ты ведь и по этому поводу трясешься. Разве нет?

– Трясусь, – признался я. – Но что тут уже сделаешь?.. Только трястись и остается.

– У меня появилась мысль. Переезжай ко мне.

– Зачем?

– Полиция не будет искать тебя здесь. Никто ведь про меня ничего не знает. Переждешь немного. Может, за то время найдут настоящего убийцу. Заодно поможешь мне сделать это.

– Что?

– Ты понял, придурок, не прикидывайся. После этого квартира будет в полном твоем распоряжении. Живи сколько хочешь. Как тебе такая идея?

– Покемоны смогут взять меня и на работе.

– Брось ее.

– Как?

– Просто. Не пришел, и все. Пускай они отправляются в задницу. Зачем тебе все это нужно-то?

– Как зачем? Ты что, с Луны прилетела? И потом, чего это ты так спокойна. Между прочим, мы вместе были в клинике. Так что к тебе они могут заявиться с тем же успехом, что и ко мне…

– Ко мне не заявятся.

– Почему?

– Ты забыл? Я невидимка…

– Перестань говорить глупости. При чем тут это. Ты не понимаешь? Здесь все всерьез.

– Ладно, псих, пока. Подумай над моим предложением. Позвоню завтра… Кстати, у тебя осталась неделя.

– До чего? – не понял я.

– Мяу, – сказала Вик и повесила трубку.

Терпеть не могу этой манеры.

Я опять остался наедине со своими мыслями. Назвать их веселыми нельзя при всем желании. Очень даже дерьмовые мысли. Просто никуда…

Меня окружают психи. Я сам, наверное, псих. И нет никого, ни одного нормального человека, с которым можно было бы поговорить.

Как-то незаметно я остался совершенно один в этой жизни. Ко мне приходили ненадолго, о чем-то растерянно молчали, а потом уходили навсегда. Сначала казалось, что это случайность и скоро все поправится. Но с каждой потерей становилось все понятнее – изменить это будет не так-то просто. Не просто, даже если знать, в чем дело…

В конце концов, я начал думать, что одиночество – это просто болезнь. Врожденная. Вроде детского церебрального паралича. Или порока сердца. Если родился больным, так больным и проживешь. И ни одно светило медицины тебе не поможет. Так что лучше с самого начала смириться. Иначе отчаяние высосет все силы.

Я болен одиночеством. Болен неизлечимо.

Я легко узнаю таких же людей. У нас одинаковые симптомы. Они не умеют долго хворать и всегда знают, чем можно заняться в плохую погоду.

Будильник показывал пятнадцать минут первого. Спать не хотелось абсолютно. Несмотря на то, что спал вчера ночью кое-как. Сидеть в кресле и ломать голову над всем, что случилось в последнее время, тоже надоело.

Я оделся и вышел на улицу. Не торопясь дошел до машины. Сел. Долго слушал урчание двигателя. Ему не понравилось, что разбудили посреди ночи.

Когда есть время, я люблю кататься по городу. Особенно ночью. Без всякой цели. Отличное средство, если нужно дать отдых голове.

Я выехал с парковки, повернул налево и влился в чахлый ручеек машин. В центре, наверное, даже сейчас движение сумасшедшее. А здесь спокойно. Отличный район. Относительно тихий, хоть и недалеко от центра. Потому-то здесь чудовищные цены на жилье. И потому-то я сюда и переехал.

Некоторое время я просто кружил по кварталу. Потом, сам не знаю почему, выехал на Хигати-Накано. Покатался по Камитагада. Затем, вроде бы совершенно случайно выехал на Накано-дори. И поехал в сторону Итабаси. Я не отдавал себе отчета в том, что делаю. Руки сами поворачивали руль.

Здесь движение было другим. Оно напоминало горный поток. Стремительное, какое-то хаотичное. Нахальные «тойоты», торопливые «субару», напористые «хонды» то и дело проносились мимо, подрезали, обгоняли, прижимали, гудели. Здесь приходилось думать только о дороге. Именно это мне и было нужно. Никаких вопросов, никаких сомнений. Только дорога…

Наконец дорога выплюнула меня где-то в районе Итабаси. Я снова принялся петлять по тихим улицам.