8. Свершилось древнее пророчество о белом всаднике, который выйдет победить.

9. И была борьба великая между ратниками зверя и жены. И когда борьба достигла крайнего напряжения, можно было видеть ангела, восходящего на востоке.

10. Он стоял между Тигром и Евфратом; он вылил сосуд ярости Божией на запад, вопия: «Пал, пал Вавилон, город великий!»

11. Умертвил блудницу и зверя, связав беса на тысячу лет.

12. Это было первое воскресение, прообраз второго воскресения, и была смерть первая — подобие второй.

13. Это был знак, разгадываемый пророками.

14. Видел, видел аскет золотобородый и знал кое-что!

1. Он шептал с молитвой: «Жена, облеченная в солнце, откройся знаменосцу твоему! Услышь пророка твоего!»

2. И вдруг грозное лицо его выразило крайнее смущение.

3. Ему припомнился знакомый образ: два синих глаза, обрамленных рыжеватыми волосами, серебристый голос и печаль безмирных уст.

4. Одной рукой она обмахивалась веером, отвечая глупостями на глупость.

5. Такой он видел ее на предводительском балу.

6. Он прошептал смущенно: «Жена, облеченная в солнце», а уж тройка подъезжала к подъезду.

7. На крыльце, обвитом хмелем, стоял брат золотобородого аскета, помещик Павел Мусатов, с богатырскими плечами и большой бородой.

8. Его лупоглазый лик смеялся и лоснился, обрамленный мягкой, как лен, белокурой бородой… В левой руке дымилась сигара.

9. Белую, чесучовую поддевку раздувал ветер, и он махал брату носовым платком.

1. В прохладной передней стояла племянница Варя, гостившая у дяди с чахоточной матерью.

2. Это была бледнолицая блондинка с мечтательными глазами, маленьким носом и веснушками.

3. Обнимались и лобызались братья Мусатовы.

1. Одинокий крестьянин, босой и чумазый, затерялся где-то среди нив.

2. И только тоскующий голос его разносился над широкими степями.

1. В столовой был накрыт завтрак. Здесь Павел Мусатов на радостях выпил разом шесть рюмок вишневки.

2. Потом он схватил хохотавшую племянницу и прошелся с ней мазурку.

3. Он молодцевато выступал перед изумленным братом, вытопатывая глянцовитыми сапогами.

4. Это был отставной гвардеец.

5. Девушка хохотала, и он тоже, причем его живот трясся, а на животе брелоки, и пот градом выступал на багровеющем лице.

6. Удивился аскет золотобородый, приехавший в деревню выводить судьбы мира из накопившихся материалов.

7. Но все радовались…

8. Вот уже брат Павел расстегнул чесучовую поддевку и вытирал носовым платком свой лупоглазый лик.

1. За завтраком золотобородый аскет уяснял присутствующим свое появление, очищая свежую редиску.

2. Он говорил, что устал от городской сумятицы и вознамерился отдохнуть на лоне природы.

3. Племянница Варя благоговейно внимала речам ученого дяди, а Павел Мусатов, наливая восьмую рюмку вишневки, громыхал: «И хорррошее дело!»

4. Был он громадный и багровый, проникший в тайны землеведения, а его брат был худой и бледный, напиханный сведениями.

1. Помещик Мусатов вел жизнь, наполненную сельским трудом и сельскими увеселениями.

2. Попивал и покучивал, но присматривал за хозяйством.

3. Он имел романические тайны, о чем свидетельствовал шрам на лбу, появившийся после удара палкой.

4. Он говаривал зачастую, громыхая: «Раз, прокутившись в Саратове, с неделю таскал я кули, нагружая пароходы».

5. При этом он засучивал рукава, обнажая волосатые руки.

6. Таков был Павел Мусатов, веселый владелец приветных Грязищ.

1. Жарким июньским днем в тенистой аллее расхаживал бледнолицый аскет с книгой в руке.

2. Он перелистывал статью Мережковича о соединении язычества с христианством.

3. Он присел на лавочку; чистя ногти, сказал себе: «Тут Мережкович сделал ряд промахов. Я напишу возражение Мережковичу!»

4. А уж к нему незаметно подсел Павел Мусатов, закрыв широкой ладонью неподобную статью.

5. Он говорил сквозь зубы, сжимавшие сигару: «Это после, а теперь — купаться».

1. У ракитового куста аскет погружался в холодные воды, предаваясь утешению.

2. Он купался с достоинством, помня святость обряда, а его толстый брат остывал на берегу, похлопывая себя по голой груди.

3. Наконец он кинулся в воду и исчез.

4. Недолго нырял. Скоро его смоченная голова вынырнула на поверхность, и он, фыркая, сказал: «Благодать».

1. В бесконечных равнинах шумел ветер, свистя по оврагам.

2. Он налетал на усадьбу Мусатова и грустил вместе с березами.

3. Они порывались вдаль, но не могли улететь… и горько кивали.

4. Это проносилось время, улетая в прошедшее на туманных крыльях своих.

5. А вдали склонялось великое солнце, повитое парчовыми ризами.

1. Золотобородый аскет быстро шагал в тенистой аллее.

2. Он делал выводы из накопившихся материалов, и его черные глаза впивались в пространство.

3. На белокурых кудрях была надета соломенная шляпа, и он помахивал тростью с тяжелым набалдашником.

4. Уже многое он разрешил и теперь подходил к главному.

5. Вечность шептала своему баловнику: «Все возвращается… Все возвращается… Одно… одно… во всех измерениях…

6. Пойдешь на запад, а придешь на восток… Вся сущность в видимости. Действительность в снах.

7. Великий мудрец… Великий глупец… Все одно…»

8. И дерева подхватывали эту затаенную грезу: опять возвращается… И новый порыв пролетающих времен уносился в прошлое…

9. Так шутила Вечность с баловником своим, обнимала темными очертаниями друга, клала ему на сердце свое бледное, безмирное лицо.

10. Закрывала тонкими пальцами очи аскета, и он был уже не Мусатов, а так что-то…

11. Что, где и когда — было одинаково не нужно, потому что на всем они наклеили ярлычок потусторонности.

1. Уже аскет знал, что великая, роковая тайна несется на них из неисследованных созвездий, как огнехвостая комета.

2. Уже в оркестре заиграли увертюру. Занавес должен был взлететь с минуты на минуту.

3. Но конец драмы убегал вдаль, потому что еще верное тысячелетие они не развяжут гордиева узла между временем и пространством. События потекут по временному руслу, подчиняясь закону основания.

4. Дерева взревели о новых временах, и он подумал: «Опять возвращается».

5. Ему было жутко и сладко, потому что он играл в жмурки с Возлюбленной.

6. Она шептала: «Все одно… Нет целого и частей… Нет родового и видового… Нет ни действительности, ни символа.

7. Общие судьбы мира может разыгрывать каждый… Может быть общий и частный Апокалипсис.

8. Может быть общий и частный Утешитель.

9. Жизнь состоит из прообразов… Один намекает на другой, но все они равны.

10. Когда не будет времен, будет то, что заменит времена.

11. Будет и то, что заменит пространства.

12. Это будут новые времена и новые пространства.

13. Всё одно… И все возвращаются… Великий мудрец, и великий глупец».

14. И он подхватил: «Опять, опять возвращается…» И слезы радости брызнули из глаз.

1. Он вышел в поле. На горизонте румянилась туча: точно чубатый запорожец застыл в пляске с задранной к небу ногой.

2. Но он расползался. Горизонт был в кусках туч… На желто-красном фоне были темно-серые пятна.

3. Точно леопардовая шкура протянулась на западе.

1. Он улыбался, увидав дорогую Знакомицу после дней разлуки и тоски.

2. А вдали на беговых дрожках уже катил Павел Мусатов с сигарой в зубах, молодцевато держа поводья.

3. Вдали чей-то грудной голос пел: «Ты-и пра-асти-иии, пра-асти-иии, мой ми-и-и-и-лааай, маа-а-ю-у-уу лю-боовь».