— И как можно скорее.

— Да. Конечно. Не беспокойся о формальностях. Дорсетский начальник мне позвонил вчера вечером с просьбой прислать кого-нибудь в случае, если Грант задержится в этом отеле.

Чартворд внимательно посмотрел на Веста и вдруг рявкнул:

— Выкладывай, что ты там не досказал?!

— Понимаете, в данном деле уж слишком много сопадений…

— Что ты имеешь в виду?

— Вы знаете, что Майкл Грант женился на дочери Артура Морлея?

— Да. Но разве можно обвинять дочь, раз ее отец получил срок за убийство жены.

— Морлей был вчера в церкви во время венчания, его выследил Джеймсон. Он наблюдал дочь, но прятал ото всех свое лицо. После церемонии сразу же удалился. Ни шума, ни скандала, но…

— Вам кажется странным, что он там появился? — Чартворд сразу принял более официальный тон. — Но ведь это вполне естественно. Наоборот, это очко в его пользу. Он проявил известную деликатность, не сунулся вперед. А ведь любой проходимец в подобном случае попытался бы вытянуть из нее денег, тем более, что положение у него сейчас не из блестящих. Вряд ли это было совпадением.

— Артур Морлей был художником… Возможно, он им и остался. Специализировался на портретах. Точно так же как и убитый вчера Прендест.

— Понятно… Хм, да, да. Тебе лучше поехать. Но не делай скоропалительных выводов, не спеши. Договорились?

— В отношении чего, сэр?

— Невиновности Майкла Гранта. По временам эти финансовые магнаты прыгают выше себя. У сэра Мортимера Гранта должно существовать в прошлом черное пятно, иначе Карози ни за что бы не решился на шантаж. Но нам это неизвестно. Надо полагать, что молодой Грант получил у Карози инкриминирующие материалы. Но не раздобыл ли он и еще что-нибудь?

— Я все это учту, сэр.

— Не сомневаюсь. Учти еще один момент. Мы знаем, что Карози пытался шантажировать сэра Мортимера Гранта, но ссора могла иметь и совсем иную подоплеку.

— Вы хотите сказать, что вор у вора дубининку украл?.. И, возможно, Майкл именно потому так упорно молчит о данной истории, что узнал правду об отце и боится своими разговорами ему повредить?.. Помните, когда мы привлекали Гранта к ответственности за самоуправство с Карози, поднялись толки о существовании двух законов: одного для богатых, другого — для бедных.

— Куда ты клонишь? — подозрительно осведомился сэр Чартворд.

— Подобные слухи поползли с легкой руки «Монитора», и если мы привлечем их к внутренней пружине данного дела…

— Дело поручается тебе, — не дал ему договорить сэр Чартворд, — только напоминаю, что, согласно правилам, мы должны относиться к представителям прессы совершенно беспристрастно: ни бояться их, ни приваживать.

— Ничего не поделаешь, бывает по-разному.

— Будь осторожен, — предупредил Чартворд.

Роджер Вест поспешил назад к себе в кабинет, позвонил в редакцию «Монитора» и спросил репортера, некого Фингльтона.

Ему сказали, что Финльтон будет отсутствовать несколько дней.

Роджер задумчиво опустил трубку на рычаг.

В тот же самый день Роджер вместе с детективом-сержантом Губером Джилом выехал из Лондона, сделав небольшой крюк, чтобы заехать домой на Белл-стрит.

Веста уже поджидала жена Джанет с пакетом сэндвичей, приготовленных в дорогу, и небольшим саквояжем.

У нее был немного опечаленный вид, когда машина скрылась за поворотом, потом она заставила себя вернуться к домашним заботам.

6

Плавательный бассейн

Этот день был теплым и ясным. Майкл и Кристина вышли из отеля сразу же после ленча и направились к дальним холмам. Их не удивило, что в пятидесяти ярдах за ними шел детектив, которого им представил до этого Фрэттон.

Они шли уже в течение получаса, лишь изредка обмениваясь словами, как вдруг Майкл отрывисто сказал:

— Нам лучше вернуться назад. Полицейский эскорт почти заставляет меня жалеть, что я перед ними разоткровенничался.

— Как будто это что-то изменило! Но возвращаеться назад мы можем безболезненно. Как это ни нелепо, но этот полицеский заставил нас позабыть, что, возможно, кто-то помимо него следит за нами и только ждет удобного случая.

— Прошу тебя уяснить одно: мы вовсе не находимся под вечным страхом смерти!

— Дорогой! — У Кристины дрогнул голос. — Мне не нравится трусить. И мне не нравится видеть, как ты нервничаешь. Лучше не будем друг друга обманывать.

— Хм, — усмехнулся Грант, а потом, не обращая внимания на полицейского, прижал ее и поцеловал так крепко, что она чуть не задохнулась.

— Любимая, сомневаюсь, чтобы нашлась еще одна женщина, которая вела бы себя так спокойно в подобных обстоятельствах… Прошу тебя, не обращай внимания на мое настроение. Полмира и любая газета тебе скажут, что я был невероятно избалован. Твое дело — направлять меня. Итак, история моего знакомства с Карози…

Он рассказал ей то, о чем только что рассуждал Вест с Чартвордом, и добавил быстро:

— Шантаж прекратился. Но на квартире у Карози я нашел некоторые так назывемые улики против моего отца и кое-какие сведения в отношении других людей. Я почти все сжег, но Карози этого не знает. Он, наверное, воображает, что я держу их у себя дома и даже использую в собственных интересах. Он не умеет отличать белое от черного. Он не способен ни на что, кроме зла. Потому что для него не существует понятий: «Добро и зло», а только деньги и власть. В настоящее время к моему отцу никто не придерется, он чист, как «святейший папа», и я люблю его, даже если его сердце сделано из того, что в данное время составляет большую часть денег. Потому что у меня точно такое же. Материала, которым располагал Карози, вполне хватило бы, чтобы уничтожить отца в соответствии с библейской заповедью о грехе отцов. Я уничтожил доказательства Карози об этом деле. Я не собираюсь стоять в стороне и смотреть на разорение собственного отца или на его агонию в руках шантажиста. Но до тех пор, пока не умер Дерек Ален, это дело было чисто семейным, теперь же оно перешагнуло эти рамки.

— Да, конечно, — сказала Кристина и коротко рассмеялась странным смехом. — Ты, наверное, посчитаешь меня ужасно бессердечной, если я скажу, что наши отцы оставили нам хорошее наследство, ведь правда? Мой…

— Хватит об этом!

— Нет, Майкл! Возможно, мы больше никогда не захотим возвратиться к этой теме. Что бы ни натворил твой отец, у него все равно не может быть худшего прошлого, чем у моего отца!

У нее глаза светились лихорадочным блеском, да и говорила она слишком быстро.

— Ты ведь знаешь, что он убил мою маму, не так ли?.. И попал в тюрьму. В прошлом он был художником. Каждый раз, когда Прендест обращался ко мне, мне казалось, что он хочет мне об этом напомнить… У меня имеется давнишняя фотография отца, единственная, которую я видела. Он не походил на Прендеста, но тоже выглядел полным, не исключено, что он был розовым и рыхлым. Меня воспитала тетя и дядя, про них я тебе все рассказала. Они оба были сама доброта, но в их доме даже никогда не упоминалось имя отца. Дорогой, как странно, что Прендест был так похож на отца, верно?

— Довольно! Если ты будешь продолжать в том же духе, ты договоришься до того, что Прендест и правда был твоим отцом! А это исключается, поскольку он до сих пор находится в тюрьме.

— Нет, — покачала головой Кристина.

— Нет? — Грант удивился.

— Вчера утром он находился возле церкви, — спокойно сказала Кристина. — Но, конечно, теперь он совсем не похож на Прендеста, он гораздо старше. Я бы его не узнала, но вчера мне принесли письмо.

Она засунула руку за лиф и вынула оттуда смятый конверт.

Грант стоял очень тихо.

— Я тебе ничего не сказала. Мне не хотелось омрачать такой торжественный день, ну и потом, не правда ли, у меня не было возможности заговорить на эту тему вчера вечером. В отеле меня не покидало чувство, что за каждым моим шагом следят, каждое слово подслушивают. А вот детектив, который идет за нами по пятам, мне как-то не мешает.