— Кость знать всё! — Поморщившись, вновь каркнул шаман и, выудив из какого-то мешочка на поясе горсть костей, потряс ими, показывая нам. — Я камлать день назад. Они есть! — Шаман махнул себе за спину. — Вы нет! Кто вы?

— Мы путешественники… Учёные. — Начал я, невольно скользя взглядом туда, куда он махнул рукой. Там, в десяти метрах от шамана, стояла самый большой чум, у входа в который сейчас переминались с ноги на ногу два человека, явной европеоидной внешности.

И ничего в них необычного не было, такие же, как мы путешественники, решившие переночевать в более комфортных условиях, чем дикий лес, но взгляд застыл на одном из них — высоком блондине, довольно крепкого телосложения. Я смотрел на него и не мог понять причины своего любопытства. Что-то в нём было не так, но что, взгляд никак не брался определить. Одно я знал точно — мне с ним ОБЯЗАТЕЛЬНО нужно поговорить. Что-то давило на меня и я едва сдержался, чтобы прямо сейчас, в наглую игнорируя шамана, не отправиться к этому блондину. Да что там отправиться, я едва не рванул к нему.

— Вы не понимать! — Бесновался тем временем шаман. — Кость не может лгать. Вас нет! Вы не путешественники! Кто вы?

Вот тебе раз. Я едва не поперхнулся на вдохе, да и Сонька, как я заметил краем глаза, тоже вздрогнула. Он что, чует, что мы из будущего?

— Мы учёные. — Вновь повторил я, не зная, что ещё придумать. Во что поверит этот дикий человек? — Мы едем изучать метеорит. Упавшую год назад звезду. — Решил разъяснить я значение слова «метеорит».

— Нет павших звёзд. — Гордо и напыщенно заявил шаман. — Есть гнев духов недостойным эвенкам. Мы принимать гнев и духи прощать нас. Духи дарить нам подарок.

При словах о подарке шаман оглянулся на стоявших позади него двух пришлых людей, и я клянусь, что взгляд его был устремлён именно на высокого широкоплечего блондина. Выходит, неспроста меня к нему тянет? Кто же он такой? Ну не верить же, в самом деле, что он — подарок духов! Чушь! А может дело не в нём, а в том, что есть у него? И это явно не простоя безделушка, типа часов или зажигалки. Нет, мне определённо нужно с ним поговорить.

— Можно нам остаться на ночь? — Я уже предвкушал разговор с блондином в том большом чуме, который, несомненно, являлся чумом для гостей и куда наверняка подселят нас к тем двоим. — Лес дикий, мы переночуем, а завтра утром уедем.

— Лес обычный! — Повернулся к нам шаман и взгляд его стал жёстким. — Вы не быть в моя кость, значит, вы не быть в посёлке. Уезжайте.

— Но как же? — Возмутился я, всё ещё надеясь остаться и поговорить с блондином. — А законы гостеприимства…

Закончить я не успел, шаман что-то резко выкрикнул, и из двух самых маленьких чумов по обоим краям от центральной улицы вышло по человеку. Чёрта с два по человеку! Мои глаза округлились от удивления, испуга, невероятности происходящего, ощущения дежавю и ещё не понять от каких чувств — из чумов вышли самые настоящие зомби и, не спеша, направились в нашу сторону. Кони испуганно захрапели и стали пятиться.

— Если вы не ехать добровольно, мои «хеты» сделать это силой. — Победно произнёс шаман и захохотал, наслаждаясь произведённым эффектом.

«Хеты», как назвал их шаман, были уже в пяти метрах от нас, когда мы вскочили в сёдла и, развернув коней, пустили их в галоп, стараясь как можно скорее убраться из этого посёлка, где привечают оживших мертвецов.

— Вы уезжать далеко! Далеко! — Нёсся нам в след издевающийся вопль шамана.

Отъехали мы, наверное, на километр, поддерживая бешеный темп скачки, когда я натянул поводья и резко остановил коня, отчего он зафыркал и замотал головой, словно предупреждая, что следующий раз мне это с рук не сойдет, и он меня выбросит из седла, встав на дыбы.

Сонька среагировать не успела, и её конь провёз ещё метров десять, прежде чем она смогла его остановить и повернуть в мою сторону. Я уже спешился, когда она неторопливо подскакала ко мне:

— Ты чего?

— Нам надо вернуться. — Невозмутимо заметил я, хоть и понимал, какую бурю эмоций вызовет эта моя безобидная на первый взгляд фраза.

Так и получилось.

— Ты сдурел? — Выпучила глаза Сонька. — Может, ты не заметил, но там были зомби! — На последнем слове её голос сорвался на визг, и я удивлённо посмотрел на неё. Всякое бывало в Зоне, но всегда она держала себя в руках и сохраняла невозмутимость. — И может, ты не заметил, но по скорости они почти не уступали обычному человеку. Ты понимаешь, что это значит?

— Те же три пули в голову. — Так же невозмутимо ответил я, хотя всё прекрасно понимал. Если они соберутся таким же количеством, что и в Зоне, то пройдут как нож сквозь масло сквозь все заслоны. Как саранча пожрут всё и вся. — Ты лучше скажи, у тех двоих, не эвенков, ты ничего подозрительного не заметила?

— Мне прямо до тех двоих было. — Уже более спокойно проворчала Сонька. — Ты мне лучше скажи, откуда здесь зомби? Зона что, и в эту эпоху уже была? Так вроде и регион другой…

— Не знаю. — Честно ответил я, прерывая её затянувшиеся размышления. — Меня, если честно, эти зомби волнуют в данный момент меньше всего. Меня волнуют те двое, а точнее один из них. Блондин. Что-то с ним или что-то у него, что меня влечёт, понимаешь? Я не могу это пустить на самотёк.

— Тебя к нему тянет? — Ехидно усмехнулась Сонька. — Это любовь. Смотри, Максим, я ревнивая.

— Ха-ха-ха! — Отчеканил я, даже не улыбнувшись. — В общем, делаем так: сейчас стреноживаем коней, оставляем их здесь, слегка перекусываем и возвращаемся к деревне эвенков, когда стемнеет.

— Совсем сдурел. — Проворчала Сонька, но, тем не менее, повела своего коня вслед за мной вглубь тайги. — То вглубь Припяти тащишь из-за пустяка, то здесь прямо в мерзкие лапы зомби лезешь. Что за шило у тебя в… одном месте?

— Говорю же, — не оборачиваясь, вновь начал я объяснять. — Меня словно магнитом тянуло к тому блондину. Вот я и хочу выяснить, что это было. Сейчас это прошло. — Я прислушался к своим ощущениям. — Ну, почти прошло, а тогда… Короче, подберёмся как можно ближе, ты останешься меня прикрывать, а я слазаю и поговорю с ним. Хорошо?

— Я уже достаточно долго с тобой, чтобы понять, что проще согласиться, чем спорить. — Хмыкнула Сонька. — Ну, стой уже, здесь оставим коней.

К посёлку эвенков мы подходили уже в полной темноте. В темноте, конечно же, для самих эвенков. Наше ночное зрение осталось при нас, не смотря на то, что глаза стали обычными. Как такое возможно, я, если честно, не понимал, всегда полагая, что именно специфическое строение зрачка, сужающегося при ярком свете и расширяющегося в темноте, позволяет видеть ночью. А тут и глаз вроде бы человеческий, и видно ночью достаточно приемлемо. Красота! Может ещё попросить Второго сделать так, чтобы все мутанты Зоны принимали меня за своего? Тогда рейды по Зоне вообще прогулками в парке покажутся. Впрочем, наверное, об этом не стоит даже заикаться, а то кто знает, как у него с чувством юмора — сделает мутантом, тогда точно они за своего принимать будут. Обойдёмся.

Помнится, первую ночь в Киренске я ждал как дембель приказа, ведь Второй ничего не пояснил — вернул обычный вид глазам, а что там да как с самим зрением догадайтесь сами. Солнце село, когда мы въехали в Киренск, и из первого постоялого двора я выходил уже с замиранием сердца, ведь пока смотрели комнату да разговаривали с хозяином, должно было стемнеть. Я открыл дверь на улицу и на секунду замер, облегчённо выдохнув — всё было залито мягким серым светом.

И вот теперь мы осторожно пробирались по тайге к изгороди вокруг посёлка. Метрах в пятидесяти от забора я шепнул Соньке, чтобы ждала здесь, и двинулся дальше в одиночестве. Подкрался к забору, прислушался к звукам, доносившимся из-за ограды, и, ничего не услышав, легко перемахнул через добротную, но не очень высокую изгородь. Присел и замер, просидев так минут пять, просматривая видимое пространство и прислушиваясь ко всем доносившимся звукам. Деревня спала.

Я двинулся вдоль чумов к самому большому, где, как я думал, и должны были спать заинтересовавшие меня люди. По крайней мере, я на это очень рассчитывал. У искомого жилища меня ждало первое разочарование — у его входа сидел эвенк, причём сидел лицом именно ко входу. Это что получается, что те двое скорее пленники, нежели гости? Уже интересно. Ну что ж, прости эвенк! Не ожидавший никакой опасности со стороны мирно спящей улицы коренной житель беззвучно осел на землю, когда я его вырубил рукояткой пистолета. Постояв несколько секунд и вслушиваясь в тишину, я оттащил тело за чум и, отодвинув полог жилища, вошёл внутрь.