Я вздохнул, прощаясь с возможностью выспаться на мягком и вернулся в коридор, столкнувшись с Сонькой, тоже закончившей осмотр кухни.

— Умывальник прибит, но воды в нём нет. — Пожаловалась она сходу, прежде чем я успел сообщить радостную (для нее, по крайней мере) новость о наличии мягкой кровати. — А у тебя как?

— Там кровать с матрацем. — Гордо заявил я, словно сам этот матрац сшил. — Загляну в кладовку, может там вода есть? Приготовь пока бумагу и ручку.

Сонька прошла в комнату и начала распаковывать вещи, а я заглянул в кладовку. Окон в ней не было, и темнота стояла такая, что даже моё новообретённое зрение пасовало. Я достал из нагрудного кармана зажигалку и чиркнул колёсиком. Пламя выхватило из темноты свежеструганные доски стен и полок. Глядя на огонёк зажигалки сразу захотелось покурить и я, развернувшись вполоборота, крикнул в комнату:

— Надо не забыть про курево написать.

— Бросай лучше. — Донеслось в ответ.

Я хмыкнул и приступил к осмотру. Воды здесь не оказалось, зато непонятно откуда валялась пара стёртых сапог и моток верёвки. Не понял, здесь уже успел кто-то пожить что ли? Так деревне всего дня три-четыре от силы. Хотя, чему я удивляюсь, может строители забыли. Взяв сапоги в руки, я их повертел и поставил на место. Да нет, вроде не армейские. Не факт, конечно, что строили военные, но, имея под рукой бесплатную рабочую силу, кто в здравом уме будет нанимать людей со стороны? Надо будет спросить у Хромого, кто тут успел пожить.

— Пойду у соседей спрошу про воду. — Заглянул я в комнату, где Сонька, сидя на мягкой постели, выкладывала из рюкзаков еду, а на столе уже лежала тетрадка с ручкой. — У них вроде свет в окне был.

— Давай быстрее, спать хочу.

Я кивнул и вышел на крыльцо, поёжившись от пробравшего меня морозца. Да, это тебе не лето. Сперва по ночам будет холодать, потом и днём, а там и до снега недалеко. Подумав, что надо было надеть свою куртку, так и оставшуюся висеть на гвозде, но, решив, что возвращаться плохая примета, я направился к дому напротив, окна которого до сих пор светились.

На стук никто не открыл. Я подождал минуты три и попинал дверь ногой. С тем же результатом. Что за ерунда? Зажгли свечи, и ушли в гости? Не ожидал такой халатности от сталкеров, а вдруг свеча перевернётся? Я подошёл к окну и прильнул к стеклу, рассматривая обстановку в комнате. Свечи стояли на полу, ровно тринадцать штук по кругу, а в центре круга лежал кот. Наш кот. Больше я ничего разглядывать не стал, кот, конечно со странностями, не без этого, но приносить в жертву его — это уж слишком!

Локтем выбив большое стекло, я пробрался внутрь. Удачно получилось, сектанты, видимо куда-то отлучились, и я спокойно отвязал кота от вбитых в деревянный пол крюков.

— Ну что же ты вечно куда-то лезешь? — Пробормотал я укоризненно, высвобождая последнюю лапку. Хотел ещё что-то добавить, но кот неожиданно повернул голову в сторону и зашипел, выгнув спину и распушив хвост.

Я откатился в сторону, но всё равно немного опоздал, плечо обожгло, и рукав рубахи сразу прилип к руке. Хорошо хоть связки не задели, и я спокойно сдержал навалившегося сверху на меня человека в коричневом балахоне и какой-то раскрашенной маске. По звукам со стороны я догадался, что сектант не один, но пока его напарник ко мне подобраться не может, и это хорошо. Но ему может скоро надоесть смотреть, как его подельник пытается меня прирезать, и он может вмешаться. И наверняка вмешается, потому что этот доходяга сверху врят ли меня передавит.

Упёршись ногами в стену, я выгнулся и перевернулся в сторону от второго сектанта. Оказавшись снизу, нападавший несколько ослабил давление на нож и я, сдерживая натиск одной рукой, выхватил свой клинок и резко вогнал его в бок противнику куда-то под рёбра. Сектант сразу разжал пальцы и задёргался в конвульсиях. Изо рта хлынула тёмная кровь, видимо мой нож достал всё же до лёгкого.

Я отпрыгнул в сторону, потянувшись за «гюрзой», спрятанной за спиной, но это оказалось лишним — раздался выстрел, в проёме окна мигнула вспышка и второй сектант, вооружённый сразу двумя кинжалами, ничком повалился на пол. Пока я держал на прицеле выход в коридор, Сонька залезла через разбитое окно ко мне. Вместе мы быстро обыскали остальные части дома и, никого не обнаружив, вновь вернулись в комнату с разбитым окном и горящими свечами, половина из которых оказалась повалена и затушена в ходе моей борьбы с сектантом.

— Ну, рассказывай. — Убедившись, что в доме никого нет, повернулась ко мне Сонька. — Что у тебя здесь произошло? Уже и за водой просто сходить не можешь, чтобы ни во что не влипнуть?

— Нашего кота хотели в жертву принести. — Спрятал я пистолет обратно за спину. — Вот, спас.

— Кота? — Удивилась Сонька и огляделась. — И где он?

Я тоже огляделся и, не обнаружив кота, пожал плечами.

— Ускользнул опять, да и чёрт с ним, уж эта зверюга точно не пропадёт. Ты лучше посмотри на это, — Я потыкал пальцем в потолок. — Ничего знакомым не кажется?

Сонька посмотрела наверх и вздрогнула.

— Письмена какие-то. — Неуверенно произнесла она. — А почему я должна их узнать?

— Ах, да, — Я поморщился. — Ты же не заходила со мной. Такие же письмена были на потолке на той ферме, где мы расстались со Слоном и Мамаем, и где я нашёл тот «огурец».

— Точно такие? — Уточнила Сонька.

— Ну, я досконально не помню. — Пошёл на попятный я. — Но очень похоже.

— Ну и фиг с ними. — Махнула она рукой. — Давай лучше в домик вернёмся, а то сейчас на выстрелы народ набежит.

— А что толку? — Я наклонился над первым убитым и, выдернув свой нож, вытер об одежду покойника. — Не скажешь же ты, что ничего не видела и не слышала в доме напротив. Всё равно расспросов не избежать.

— Ну, давай хоть на улицу выйдем, не нравится мне здесь. — Сонька отправилась к двери, и мне ничего не осталось, как идти следом.

Едва мы подошли к двери, как в неё сразу же заколотили и, судя по грохоту, заколотили ногой. Сонька остановилась и повернулась ко мне, глазами спрашивая, что делать. А что тут поделаешь, придётся открывать.

— Открывай. — Махнул я рукой, но на всякий случай вновь вытащил пистолет. Вдруг там друзья этих?

Но выяснить, кто за дверью, удалось даже раньше, чем Сонька успела открыть. Когда она уже потянулась к запирающей дверь щеколде, из-за двери раздался знакомый нам уже голос Хромого:

— Эй, открывайте уже, Обод, Сухарь, это Хромой!

Решив, что с пистолетом в руке у нас могут возникнуть проблемы, я вновь воткнул его за ремень. Сонька распахнула дверь, и на нас уставилось три пары удивлённых глаз.

— Вы? — Опешил староста, и заглянул мне через плечо, пытаясь что-либо разглядеть. — Как вы здесь оказались?

Два сталкера с повязками патруля, стоявшие позади старосты, почуяв неладное, подняли стволы автоматов, направив их на нас. Я лишь усмехнулся такой угрозе, чтобы убить нас, им сперва придётся продырявить Хромого, а если будут ждать, пока он посторонится, так и мы за это время уже сховаться успеем. Да, не учли ребята. Кого только в охранение ставят? Хотя, они ведь не нас ожидали увидеть. С другой стороны, могли догадаться, что раз палят в мирной деревне, то что-то явно не в порядке.

— Чудные дела творятся в твоей деревне, Хромой. — Отодвинул я Соньку в сторону и вышел первым на крыльцо, стараясь, чтобы руки были на виду, а то пальнут ещё, не приведи господь. — Поразвили, понимаешь, сектантов.

— Каких ещё сектантов?

— Иди, посмотри. — Посторонился я, пропуская старосту и его сопровождение в дом.

Патрульные, видя относительное спокойствие старосты, тоже взяли себя в руки, и опустили стволы в землю. Нашим легче. Хромой прошёл мимо нас, и мы с Сонькой, развернувшись, последовали за ним, замыкали наше шествие пара патрульных.

— Ваша работа? — Брезгливо поморщился Хромой, глядя на заляпанный кровью пол и валявшиеся вокруг потушенные свечи. — Что же они затевали?

— Не знаю. — Пожал я плечами игнорируя первый вопрос, посчитав его риторическим и отвечая сразу на последний. — Я не шаман. Тут бы шаману поработать, у вас есть шаман?