Автор: Сергей Голубицкий

Нынешняя тема номера продолжает сериал о влиянии кризиса на ИТ-индустрию, начатый нами неделю назад. Но если в прошлом выпуске речь шла о материях реальных и осязаемых - товарах, корпоративных бюджетах, рабочих местах, то теперь фокус внимания сместился в сторону куда более виртуальных миров - мировых финансов и Интернета.

О фиансово-экономическом кризисе, охватившем нашу планету, пишут сегодня не почти все, а все без исключения. Пишут философы и литераторы, пишут ученые мужи и брокеры, пишут сантехники и домохозяйки (последние, слава богу, только на блогах!). Оно и понятно - о чем же еще писать, как не о насущном?

C этой насущности мне бы и хотелось начать собственное кризописание. Дело в том, что так называемый global economic meltdown осени 2008 года обладает одной любопытной характеристикой, которая проводит качественный водораздел между тем, что происходит на наших глазах, и тем, что запечатлелось в истории под именами "Биржевой паники 1907 года", "Великой Депрессии"и "Черного понедельника 1987 года". Водораздельная характеристика современного финансово-экономического кризиса называется виртуальностью в самом широком смысле слова.

Первый и самый очевидный знак этой виртуальности - в том, как она отражается на реальной, повседневной жизни граждан. Если на мгновение закрыть глаза на все существующие СМИ планеты и сделать вид, что ранее предпринятое зомбирование в одно ухо (глаз) вошло, из другого вышло, то окажется, что финансово-экономический кризис осени 2008 года в реальной, повседневной жизни не проявляется... никак! Все его реальные проявления складываются из:

истерических криков прессы и телевидения о том, что "все пропало", что "мир катится в тартарары", что спасения не будет никому и нигде;

театральных телодвижений государственных институтов, которые под дирижерскую палочку Великого Триумвирата (Федеральный Резерв США, Казначейство США, Конгресс и Сенат США) и в унисон предпринимаются повсеместно от Исландии до Японии: бирюльки со ставками банковских резервов, псевдонационализации так называемых системообразующих банков, координированные выкупы привилегированных акций страховых компаний, номинальное выделение из бюджета гигантских средств на преодоление кризиса кредитной ликвидности и заморозки ипотечных дефолтов на неопределенное время и на неопределенных условиях;

иррациональной обывательской паники на улицах, которая выражается в спорадических и ничем не оправданных runs[Bank Run - паническое изъятие депозитов вкладчиками банка.] на банки.

Можно возразить, что почти все описанные ужасы (за исключением разве что уникального вмешательства государственных структур в дела частного бизнеса) имели место и в 1907, и в 1929, и в 1987 годах. Есть, однако, маленькая, но существенная разница - сегодня эти ужасы существуют на голубом глазу, в типографской краске и воспаленных мозгах обывателей, а раньше - существовали на улице! Раньше можно было стать на мостовой Уолл-стрит и наблюдать, как живые и настоящие трейдеры, разорившись в одночасье, выбрасывались из окон величественного здания Нью-Йоркской фондовой биржи. Раньше можно было постоять на Таймс-сквер и полюбоваться шеренгами безработных в дорогих костюмах (остатки былой роскоши!) с табличкой на шее: "Согласен на любую работу!". Раньше можно было проехать по 66-й магистрали вдоль многомильных верениц автомашин, загруженных выше крыши домашним скарбом, оставшимся после конфискации банками жилища. Машин, транспортирующих своих хозяев на заработки в солнечную Калифорнию.

Сегодня подобных ужасов не наблюдается и - самое ценное! - наблюдаться не будет, потому что, повторюсь, финансово-экономический кризис осени 2008 года не является кризисом системным, а является кризисом виртуальным. Скажу больше: не просто виртуальным, а еще и сознательно инсценированным. В последнем обстоятельстве я уже не сомневаюсь ни грана, ибо суммарный вес доказательств давно перевалил критическую точку, которая отделяла врожденно конспирологический склад моего ума от сомнений трезвомыслия.

Как я уже сказал, "ужасы" - эти традиционные спутники биржевых катастроф - существуют сегодня виртуально и на бумаге: реальные экономические показатели, так называемые глобальные индикаторы рынка, страшно далеки от тех значений, которые принято считать кризисными: и уровень безработицы, и профильные индексы производительности экономики по отраслям, и банковские резервы, и - внимание! - реальное положение дел на рынке недвижимости - все, повторяю, свидетельствует о спаде, но никак не о финансово-экономической катастрофе. Той самой катастрофе, которая выражается в страшном и - опять внимание! - ничем, кроме иррациональной паники, не оправданном снижении котировок ценных бумаг на бирже.

Сейчас очень много говорят о механизмах разразившегося кризиса. Ниже приведено несколько мыслей о его фундаментальных причинах.

Как известно, доллары эмитируются ФРС под ссудный процент - учетную ставку. И все, в том числе и правительство США, получают доллары от ФРС под процент. Возникает вопрос: какими долларами возвращать эти проценты, если все доллары эмитируются под процент? В такой финансовой системе сумма долгов по определению превышает сумму существующих денег. Понятно, что законы сохранения здесь не нарушаются, это невозможно. Такая система подразумевает, что не все субъекты экономики смогут вернуть кредит. Образно говоря, чтобы 9 из 10 субъектов полностью расплатились по кредитам, 1 из 10 вынужден будет обанкротиться или понести убытки. В такой финансовой системе существует потребность определенного процента убытков и банкротств.

Этот принцип организации финансовой системы можно назвать принципом Самого Слабого Звена. ССЗ должно умереть.

Если текущее количество убытков и банкротств недостаточное, то накапливается напряженность (потребность), которая периодически сбрасывается через финансовые кризисы - массовые убытки и банкротства. Кризисов избежать нельзя, их можно только оттянуть, набирая все больше долгов. Но чем больше оттягивается кризис, тем большая потребность убытков и банкротств (большая напряженность) накапливается и тем сильнее будет кризис. Закон сохранения свое возьмет.