Ей, ей, любезные родители, онъ великой волокита, вы знаете какъ человѣку не трудно того достигнуть, естли только сперва не осторожно погрузился въ распутство. Куды какъ бы покойная госпожа моя о томъ не печалилась, естли бы она жива была и все то видѣла, но тогда онъ былъ воздержнѣе, хотя еще и при ней полюбилъ меня, какъ мнѣ сказывала госпожа Жервисъ, и намѣренъ былъ мнѣ то объявить. Подумайте о безпутствѣ молодыхъ людей! ей, ей, я думаю скоро будетъ конецъ свѣту, всѣ молодые дворяне въ сосѣдствѣ таковы и всѣ избаловались, но что же отъ того и происходитъ, господинъ Мартинъ, что живетъ за перелѣскомъ въ три мѣсяца трои крестины у себя имѣлъ а отъ всѣхъ трехъ дѣтей одному онъ отецъ, другому ево кучеръ, а третьему ловчей. Однако онъ ни чево имъ за то не здѣлалъ, да какъ и здѣлать, они послѣдовали поступкамъ своего господина: а и еще такихъ вокругъ насъ много, часто бываютъ у нашева господина и съ нимъ ѣздятъ на охоту, есть чему уже тутъ научится, я думаю они ево больше портятъ, о Боже мой! выведи меня скоряе изъ сего гибельнаго мѣста.

Однако и то надо молвить, какіе то непотребные и женщины, не ищутъ тово, чтобъ убѣгать а сами мущинамъ подаютъ поводъ съ ними поступать нахально, и заставляютъ думать, что мы всѣ равны во нравахъ. Увы! въ какомъ мы нынѣ живемъ слабомъ вѣкѣ! въ диковину ставятъ, коли которая противляется въ любви; думаю право для того мущины такъ к смѣлы, а я за то плутовка, грубіянка, и еще сама что не знаю, но какъ ни ругай, и быть такою не хочу. Я истинно не знаю, какіе происки и хитрости употребляютъ мущины, къ совершенію своихъ предпріятій, буду только разсуждать сколько можно въ защищеніе сихъ бѣдныхъ, которые подвергаются искушѣніямъ, и сожалѣть о ихъ участѣ, а объ моей чрезъ сію печальную исторію, какимъ опасностямъ я подвержена была, и съ какимъ оскорбленіемъ убѣгала уже. Извѣстны вы вотъ въ какую опасность въ вергаются бѣдные дѣвки, которые хотятъ жить чесно и любятъ добродѣтель, а особливо въ такомъ мѣстѣ, гдѣ люди Бога не боятся, вы видите, что я нынѣ въ разсужденіи въ мѣшиваюсь и правильное съ неправымъ разобрать стараюсь и надѣюсь,что то нужно

Вашей покорнѣйшей Дочерѣ.

ПИСЬМО XXVIII.

Мои любезные Родители!

Иванъ мнѣ сказалъ, что вы плакали послѣднее мое письмо читая. Я сожалѣю, что онъ сіе примѣтилъ для тово, что всѣ въ домѣ догадываются, что со мной происходитъ, а мнѣ и то прискорбно, что меня искушали хотя я и противлялась. Иванъ думаю будетъ имѣть худое мнѣніе о вашемъ господине или о комъ другомъ въ нашемъ въ домѣ.

Госпожа Жервисъ останется по прежнему въ своемъ мѣстѣ, я рада, что она имѣетъ добраго господина, а онъ вѣрную и прилѣжную смотрительницу въ домѣ. Господинъ Лонгманъ представилъ ему сколь она вѣрна и смотрительна была во все свое время, и какъ ее щеты сходны, а не такъ какъ щеты госпожи Жервисъ въ домѣ ево Линкольнскомъ, и такъ ее хвалилъ, что господинъ нашъ принемъ весело позвать госпожу Жервисъ, и мнѣ сказать что съ нею взойти можно. Я думала что новые вымыслы есть меня огорчить, и сказать мнѣ что госпожа Жервисъ со мной не ѣдетъ, однакожъ я о томъ не весьма печалилась, рада будучи и одна уѣхать, хотя знала, что мнѣ многобъ было чести имѣть сотаварищемъ такую честную госпожу. Какъ скоро госпожа Жервисъ со мною вошла, то онъ сказалъ ей: госпожа Жервисъ, господинъ Лонгманъ сказалъ мнѣ, что въ вашемъ щотѣ ни чево кромѣ доброй вѣрности не видно, то я и намѣренъ тебя у себя удержать ежели хотя мало раскаетесь въ своихъ досадныхъ мнѣ словахъ, въ которыхъ совершенно не было должнаго у васъ мнѣ почтенія. Она чрезъ то пришла въ смятеніе и не знала при господинѣ Лонгманѣ, что отвѣчать, зная, что тому всему я причина: надобно мнѣ признатся при васъ говорилъ господинъ Лонгманъ, что отъ того время какъ я знаю домъ нашего господина, никогда такова порядку, союзу и дружбы не бывало, какъ во время вашего смотренія, я бы желалъ, чтобъ домъ Линкольнской въ такомъ же былъ порядкѣ. Не говори о томъ болѣе сказалъ господинъ нашъ, госпожа Жервисъ можетъ остатся естли ей угодно, и обратясь къ ней подалъ пять Гиней, прими говорилъ сей подарокъ, я вамъ обѣщаю всякой годъ давать постольку же сверьхъ опредѣленнаго жалованья, только пожалуй содержи домъ мой такъ, какъ содержала.

Она ему благодарила, и оборотясь на меня посмотрѣла въ намѣреніи сказать нѣчто. Я думаю что онъ узналъ ее мысли и говорилъ, господинъ Лонгманъ я люблю за достоинство награждать, но не могу тѣхъ видѣть, которые не хотятъ себя здѣлать милости моей достойными, а при томъ смотрѣлъ на меня прилѣжно; Памела говорилъ можетъ также здѣсь остатся съ госпожей Жервисъ, зная, что они другъ друга любятъ. Госпожа Жервисъ такъ ее любитъ какъ дочь свою, отвѣчалъ Лонгманъ да и всѣ ее любятъ нелестно ибо она тово достойна: полна господинъ Лонгманъ, сказалъ ему господинъ нашъ, вижу, что и старики также красотой прельщаются какъ и молодыя, хорошее лице многіе недостатки покрываетъ, когда только ласково и учтиво льстить умѣетъ. Позвольте мнѣ государь мой сказалъ ему Лонгманъ, весь околотокъ я думаю тоже скажетъ въ похвалу Памелы… Господинъ нашъ, пресѣкши рѣчь ево сказалъ, не говори о Памелѣ, повѣрь мнѣ, что бы я не позволилъ ей жить здѣсь, не для тово одново, что она противъ меня не учтива и дерзновенна, но для тово, что она о всѣхъ дѣлахъ въ домѣ моемъ происходящихъ пишетъ. Сожалѣю, старикъ сказалъ ему… Однако не говори болѣе онъ твердилъ я знаю что честь и слава моя уже такъ основаны, что я не тужу о томъ что говорятъ и пишутъ, но сказать правду только чтобъ нешло сіе далѣе, я вздумалъ женится, вы знаете что молодые жены выбираютъ кого хотятъ въ служанки, и для тово Памелѣ здѣсь жить не къ статѣ, въ прочемъ она изрядная дѣвка только по смерти матери моей нѣсколько грубіяновата стала, да и тако вздорна, что на одно мое слово по десяти отвѣчаетъ, чево и терпѣть не могу, а къ томужъ и не долженъ, самъ ты знаешь господинъ Лонгманъ!

Безъ сумнѣнія Государь мой онъ отвѣчалъ ему, во мнѣ кажется странно, что сіе дѣвушка будучи столь смирна и учтива противъ всякова, досаждать можетъ тому, кому она наиболѣе должна казать почтеніе. Мнѣ и самому говорилъ господинъ мой сіе удивительно, сказать правду, всѣ сіи грубости происходятъ по причинъ ссоры вашей съ госпожею Жервисъ.

Я очень говорить хотѣла, только не знала чемъ начать, видя господина Лонгмана, а госпожа Жервисъ взглянула на меня и пошла къ окошку, скрывая свое безпокойство которое она меня ради терпѣла. На конецъ я осмѣлилась и ему сказала, вамъ Государь мой есть воля говорить, что хотите, а я только на то отвѣчаю, что всегда за васъ буду молить Бога.

Господинъ Лонгманъ хотѣлъ говорить, но такъ много загрустился, что чють стоя не плакалъ. Господинъ нашъ съ видомъ ругательннымъ, говорилъ для чево Памела предъ нимъ не хочеть показать себя такою какова ты есть? Увѣрь ево и докажи что я сказывалъ правду, покажи хотя мало своей дерзости прежней. Не достоинъ ли онъ былъ любезные родители того, чтобъ я въ то время выговорила всю правду, но я удержалась, а, сказала только, вольно вамъ издѣватся надъ бѣдной дѣвкой, которая какъ вы сами знаете умѣлабъ вамъ отвѣчать только не смѣетъ. Для чево притворяешся сказалъ онъ говори какъ можешъ грубѣе въ присудствіи господина Лонгмана, я вѣрю, что ты со всею своею невѣжливостію не можешъ что нибудь вредное чести моей сказать: а только хочу оправдатся предъ всѣми служительми моими, которые тебя любятъ, въ томъ, что ты изъ дому идешь не имѣя ни какихъ напатковъ и озлобленія, кромѣ что я грубостію твоею бывалъ раздражаемъ, оставляя то, что ты меня въ письмахъ поносила совершенно. Государь мой, я тово не стою, что бы вы въ поступкахъ своихъ со мною, старались оправдатся предъ вашими служителями, а рада тому только, что госпожа Жервисъ осталась къ своемъ мѣстѣ, о себѣ же знаю, что я не достойна быть въ вашемъ домѣ, а при томъ осмѣлюсь сказать, что и не желаю.

Что ето, закричалъ господинъ Лонгманъ дарагая Памела? Не говори етова, мы всѣ тебя не лестно любимъ, стань на колѣни и проси прощенія у господина; госпожа Жервисъ и я именемъ всѣхъ служителей за тебя просить же будемъ прощенія, и чтобъ позволилъ тебѣ остатся здѣсь по крайней мѣрѣ до тѣхъ поръ калъ женится изволитъ.