Такое рождение может длиться бесконечно. Человек, остающийся на этом уровне, становится Богом. Такое сознание, сохраняемое достаточно долго, станет предметом поклонения миллионов; ему станут молиться. Достигших шестого уровня, мы называем аватара, Ишвара, Сын Божий, тиртханкара. Они могут оставаться на этом уровне столько, сколько пожелают, к тому же они могут предоставить огромную помощь. Они не могут принести неприятности, они могут стать великими индикаторами. Они стремятся оказывать помощь другим, идущим по Пути. Осознанность людей шестого уровня разнообразными способами передает послания, а те, кто хоть немного чувствуют такую личность, не могут относиться к ним иначе как к Бхагвану, благословенному, блаженному. Они и есть Бхагван: их существо безупречно, потому что они достигли шестого, космического тела.

В этой самой жизни можно достигнуть шестого тела через пятое. Человека, достигшего шестого уровня в физическом теле, называют Буддой, Махавирой, Рамой или Кришной; осознавшие этот факт считают их воплощением Бога. Для тех, кто не может видеть, вопроса даже не возникает.

Один человек из всей деревни признал в Будде Ишвару, для других — Будда самый обычный человек. Будда болеет, как и мы; он ест, спит, ходит и говорит, совсем как мы; он даже умирает, как мы. «Тогда чем же он отличается от нас?» — удивляются невежды. Количество не видящих разницу гораздо больше тех, кто видит, поэтому последние кажутся сумасшедшими, так как они не могут привести никаких доказательств в свое оправдание. Например, передо мной находится микрофон. Если присутствующие не могут увидеть его, как мне доказать, что микрофон все же есть? Если я скажу, что микрофон есть, а вы его не видите, то сочтете меня сумасшедшим.

Мы измеряем просветленность подсчетом количества голосов; даже здесь мы используем избирательную систему! Поэтому для некоторых людей Будда является Богом, для некоторых — нет. Не могущие разглядеть в нем Бога скажут: «Что за безумие? Он сын короля Шаддходана, а его матерью была такая-то, а его женой такая-то. Он все тот же Гаутама, а не кто-то иной». Даже его отец не смог увидеть, что Гаутама стал абсолютно другим человеком. Он смотрел на Будду как на собственного сына и говорил: «Что за глупостью ты занимаешься? Страна рушится, я старею. Вернись и позаботься обо всем». Бедному отцу не удалось разглядеть, что Будда стал правителем бесконечного и безграничного королевства. Имеющие глаза воспринимают таких людей как аватара, Бхагавана или Сына Божьего. Именно эти слова используются при обращении к достигшим шестого уровня.

Седьмое тело никогда не достигается при нахождении в физическом теле. В этом теле мы в самом крайнем случае можем стоять на границе шестого, откуда открывается вид на седьмое. Отсюда видна эта пустота, эта пропасть, эта вечность. В жизни Будды упоминалось о двух нирванах. Одной нирваны он достиг под деревом бодхи на берегу реки Ниранджана: событие произошло за сорок лет до смерти. Это называется нирвана. В тот день Будда достиг границы шестого тела, где и оставался в течение последующих сорока лет. День его смерти называется махапаринирвана; в этот день Будда вошел в седьмое тело. Поэтому, когда кто-то спрашивал: «Что случится с Татхагатой после смерти?», Будда отвечал: «Не будет никакого Татхагаты».

Но это не удовлетворяет ум. Вновь и вновь люди спрашивали: «Что случится с Буддой в махапаринирване?» И Будда отвечал: «Махапаринирваной называется то, где не существует активности, где ничего не существует». Пока на шестом уровне что-то происходит, остается существование; за его пределами остается не-существование. Поэтому, когда Будды нет, ничего не остается. В некотором смысле можно сказать, что он никогда не был. Он рассеется, как сон, как нарисованная на песке линия, рассыпающаяся уже в момент формирования. Он будет потерян, ничего не останется. Но это не удовлетворяет наши умы. Мы говорим, что на каком-то уровне, в каком-то месте, пусть и очень отдаленном, он все же должен существовать. Реальность же заключается в том, что на седьмом плане он становится только пустотой, бесформенным.

После достижения седьмого невозможно образовать новую форму. Есть люди, стоящие на границе шестого и видящие седьмое, видящие пустоту; именно они сообщают нам о седьмом. Это не рассказ людей, отправившихся туда, потому что тогда нет никакой возможности сообщить. Предположим, человек стоит на границе с Пакистаном и рассказывает, что он видит дом, магазин, дорогу, деревья и встающее солнце. Но стоит-то он на земле Индии.

Переход с шестого на седьмой означает предельную смерть. Вы удивитесь, узнав, что в давние дни ачарьями называли учителей конечной смерти. Есть даже афоризм, говорящий, что ачарья — это смерть. Поэтому, когда Начикета достиг бога смерти, он достиг ачарьи. Бог смерти может научить только смерти и ничему другому. Ачарья — тот, кто учит растворению, разъединению, исчезновению.

...Но прежде чем произойдет такая смерть, необходимо родиться. В данный момент вы даже не существуете. То, что вы считаете собой, — одолжено; это не является вашей истинной сущностью. Даже если вы потеряете эту форму, вы никогда не были владельцем. Это все равно, если я украду что-то, а потом пожертвую в знак благотворительности: если вещь не принадлежала мне, как же это может быть моим вкладом? Я не могу давать то, что не является моим. Тот, кого мы называем отреченным, не является таковым, потому что как можно отречься от того, что не принадлежит тебе? Безумие утверждать, что я оставил то, что не мое.

Отречение происходит при переходе с шестого на седьмой уровень. Здесь ставкой являетесь вы, потому что ничего другого у вас нет. Вы оставляете само свое существование.

Единственное преисполненное смысла отречение — это переход с шестого уровня на седьмой. До этого момента любые разговоры об отречении являются ребячеством. Говорящий: «это мое» — глуп. Утверждающий, что он оставил все, принадлежащее ему, тоже глуп, потому что он до сих пор считает себя владельцем. Только мы сами принадлежим себе, — но этого понимания у нас нет.