— Этого достаточно. Ты следуешь хорошему человеку, но он следовал другим хорошим людям. Ни он не знает, ни ты сам. Можешь идти.

Архиепископ был очень шокирован. Он сказал:

— Ты должен, по крайней мере, позволить мне дочитать до конца.

Дзэнский мастер сказал:

— Не стоит впустую тратить время. Если ты что-то знаешь, тогда говори. Закрой книгу! — потому что мы не верим в книги. Ты несешь саму истину в своём существе, а между тем продолжаешь искать её в мёртвых книгах? Вернись домой и посмотри вовнутрь. Если ты что-то найдёшь внутри, тогда приходи. Если ты думаешь, что строки, которые ты мне повторял, принадлежат Иисусу Христу, ты ошибаешься.

Иисус Христос просто повторял Ветхий Завет. Он всю жизнь пытался убедить людей: « Я — последний пророк евреев». Он никогда не слышал слова « христианин» , никогда не слышал слова « Христос». Он родился евреем, прожил евреем и евреем умер. И все его усилия были направлены на то, чтобы убедить евреев: « Я — долгожданный пророк, спаситель, пришествие которого обещал Моисей. Я пришёл».

Евреи не смогли ему простить... Евреи — не плохие люди... И не насильственные. Никакой человек, разумный настолько, как разумны евреи, не может быть насильственным. Сорок процентов Нобелевских премий получают евреи; это просто непропорционально их численности. Почти половину Нобелевских премий получают евреи, другую половину — остальной мир. Такие разумные люди не распяли бы Иисуса, если бы он говорил, исходя из собственного опыта. Но он говорил вещи, которые не были его опытом, — всё это было заимствованно. Всё же он притворялся, что это его опыт. Евреи не смогли ему простить этой нечестности.

Ни в каком другом смысле Иисус ни для кого не создавал проблем. Он был немного надоедлив. Точно как Свидетели Иеговы или люди Хари Кришны — они немного надоедливы. Если они вас поймают, то вообще не станут вас слушать, но будут предлагать вам всякого рода мудрость, советы — а вам они не интересны; вы занимаетесь какой-то другой работой, вы хотите, чтобы вас оставили в покое. Но они полны непоколебимой решимости вас спасти. Хотите вы быть спасёнными или нет, неважно — вы должны быть спасены.

Однажды я сидел на берегу Ганга в Аллахабаде, и солнце как раз садилось. В воде какой-то человек стал кричать:

— Спасите! Спасите!

Я не очень люблю кого-то спасать. И я огляделся по сторонам... если кому-то хочется его спасти, я уступлю ему эту возможность. Но никого не было, и в конце концов мне пришлось самому прыгнуть в воду.

И с большим трудом... он был тяжёлый, толстый. Самых толстых людей в Индии вы найдёте в Аллахабаде и Варанаси — брамины, индуистские священники, которые ничего не делают, только едят. Кое-как я вытащил его из воды. И он на меня разозлился: « Зачем ты меня вытащил?»

Я сказал:

— Это что-то! Ты же просил помощи, кричал: « Спасите!»

— Это было потому, что я боялся смерти, — сказал он. — Но, фактически, я совершал самоубийство.

— Извини, — сказал я, — я не имел ни малейшего понятия, что ты совершаешь самоубийство.

И я толкнул его обратно в воду! И он снова начал кричать: « Помогите!» Я сказал:

— Теперь обожди, пока не придёт кто-нибудь другой. Я буду сидеть и смотреть, как ты совершаешь самоубийство.

Он сказал:

— Что ты за человек? Я же умираю!

— Ну и умирай! — сказал я. — Это твоё дело! Но есть люди, полные решимости вас спасти. Дзэнский мастер сказал архиепископу:

— Иисус повторял за старыми пророками. Ты повторяешь за Иисусом. Повторение никому не поможет. Тебе нужен собственный опыт — это единственное избавление, единственное освобождение.

Хорошо, что ты начинаешь понимать, что твой ум ведёт себя как ребёнок, что он незрел. Помни также, кто наблюдает этот инфантильный, незрелый ум, и будь с этим наблюдателем. Извлеки все свои привязанности из ума — потому что ум это только механизм — и ум начнёт прекрасно работать. Как только твой наблюдатель бдителен, разум впервые начинает расти.

Работа ума — это память, и с ней ум справляется очень хорошо. Но общество заставляет ум быть ещё и разумом. Быть разумом не является работой ума. Это обременение покалечило память. Это не сделало тебя более разумным, это просто сделало твою память сбивчивой, склонной к ошибкам.

Всегда помни: твои глаза — чтобы смотреть, не пытайся слушать глазами. Уши — для того, чтобы слушать; не пытайся смотреть ушами. Иначе ты придёшь в ненормальное состояние. Твои глаза совершенно здоровы, уши совершенно здоровы, но ты пытаешься делать что-то при помощи механизма, который для этого не предназначен.

Если твой наблюдатель ясен, тогда тело заботится о своих функциях, ум заботится о своих функциях, сердце заботится о своих функциях. Никто не вмешивается в работу другого.

И жизнь становится гармонией, оркестром.

Иногда я чувствую ,что у меня мутится в голове ,словно я теряю память.

Памяти однажды предстоит исчезнуть полностью. Если она исчезает, это хороший признак. Очиститься от памяти — значит очиститься от прошлого, а очиститься от прошлого — значит быть абсолютно открытым и доступным будущему. Память — не от будущего, память принадлежит прошлому; это всегда кладбище. А будущее принадлежит жизни, разуму, молчанию, медитативности. Оно не принадлежит памяти.

Как только человек становится просветлённым, он не действует из памяти, он действует спонтанно. И уже на пути к просветлению постепенно спонтанность начинает вытеснять память. Память — это путь неразумного человека. Тот, кто не может откликаться на реальность непосредственно, нуждается в системе памяти, чтобы помнить старые ответы, старые ситуации — что он делал раньше. Но тогда его отклик — больше не отклик, он становится реакцией. А все реакции недостаточны для той ситуации, что перед тобой сейчас, потому что ситуация непрерывно меняется, а ответы у тебя в памяти остаются прежними. Это просто неодушевлённые предметы; они остаются прежними.