Хотя Чарли и не жил в доме Боуменов, Вилла и Смит всегда считали парня полноправным членом своей семьи. Он никогда не заводил ни с кем разговора о сестре, однако часто вспоминал с горечью о ней. Парень часто видел перед собой ту ужасную сцену, когда Джо Белл пела, окруженная толпой подвыпивших мужчин, которые выкрикивали одобрительные для нее (и такие оскорбительные для него) слова.

«Ну что ж, – подумал Чарли. – Если ей нравится такая жизнь, пусть живет, как считает нужным.» А он нашел свое счастье, и каждый раз, перед сном, он мечтал о пурпурных горах, о степных просторах и необъятных далях. Он радовался тому, что люди, окружающие его, счастливы, и что эти люди сделали и его счастливым.

Вилла глубоко вздохнула, покрепче прижалась к мужу и наблюдала за дорогой.

Кабриолет приближался, а за ним неотвязно следовало облако пыли. Вилла повернулась и посмотрела на мужчину. Глаза его были мягкими и светились теплым светом, лицо – мягким и беззаботным, Смит счастливо улыбался.

– Я самая счастливая женщина в мире.

– Я люблю вас, миссис Боумен.

– Я знаю это, мистер Боумен, и тоже люблю вас беззаветно и преданно, – Вилла потянулась и прикоснулась губами к губам мужа.

Она прижалась к нему покрепче и чувствовала биение сердца любимого человека возле своей груди.

Боже мой! Она была так счастлива! Она была охвачена любовью!