Альберт Эйнштейн сказал:

- Нет. Что касается четвертой, одно я могу сказать с абсолютной определенностью: ее никогда не случится. Но о третьей я ничего не могу сказать. Четвертой не будет - третьей будет достаточно, чтобы прикончить все живые организмы на Земле. Готовиться к четвертой будет некому.

Я несу в себе видение нового человека, который не будет принужден быть никем другим, кроме самого себя, которому будут даны не идеалы для подражания, но свобода, в которой он сможет реализовать свой собственный потенциал. Ему не будут даны новые амбиции. Ему не будет дано образование, которое создает амбиции, - это чистый яд. Ему будет дано что-то другое - способность радоваться, петь, танцевать, сделать свою жизнь блаженством... не в соревновании с кем-то другим, но в собственном росте.

Ему не будет дана никакая надежда на рай, чтобы он жертвовал своей жизнью ради этого рая - которого никто никогда не видел и который представляет собой просто вымысел, чтобы дурачить людей и заставлять их жертвовать жизнями во имя наций, во имя религий... и его не заставят бояться ада, потому что нигде нет никакого ада.

Освобожденная от ада и рая, освобожденная от страха и жадности, эта его маленькая жизнь может быть превращена в рай. Сама эта земля может стать лотосовым раем. И ты можешь наслаждаться каждым мгновением жизни до такой степени, что в самом этом наслаждении осознаешь божественное.

Видите ли вы разницу? Старого человека учили, что блаженство достигается в мучениях: «Мучь себя, свое тело». Я не вижу никакой связи, почему мучения должны вести к божественному? Мучения приведут к еще большим мучениям. Они приведут к дьяволу, но не могут вести к божественному. Лишь радость, блаженность, молчание, покой и гармония могут вас привести к опыту божественного. И для этого не нужно никакого заклания.

Все старые общества основывались на приносящих себя на заклание индивидуальностях; индивидуальности существовали ради общества.

Новый человек опрокинет все столы. Общество ради индивидуальности, не наоборот. Индивидуальность являет собой высочайшее качество в жизни, а общество нужно, лишь чтобы послужить тому, чтобы индивидуальность реализовала себя. Нельзя требовать от индивидуальности, чтобы она жертвовала собой, потому что это нужно для ее религии, потому что это нужно для ее нации, потому что это нужно для коммунизма, потому что это нужно для фашизма. Принесите в жертву все это ради спасения индивидуальности. Все это только слова, а индивидуальность являет собой реальность, живую реальность, единственное доказательство божественности в существовании.

Двери закрыты, но я буду находить пути. Может быть, останется открытым окно. Может быть, кто-то окажется достаточно храбрым, чтобы меня впустить. В этом большом мире должен быть кто-то. Если Иисус родился в конюшне... Даже если для меня откроет двери конюшня, это подойдет. Я могу вложить динамит в свои слова... из конюшни во все общество.

И сделаю я это или нет, это все равно произойдет. Эволюцию нельзя остановить. Может быть, ее можно немного отложить, отсрочить, но нельзя остановить. Только слепцы не могут прочесть надпись на стене - эволюцию нельзя остановить.

Поэтому неважно, кто явится проводником, но истина должна победить, и новому человеку нужно позволить возникнуть - это единственная надежда, и не только для этой Земли, но и для всей вселенной.

Любимый Ошо,

Если идея просветления - это последняя шутка, которую разыгрывает сам с собой ум, кто же смеется последним?

Никто не смеется последним. За пределами ума нет ни смеха, ни слез, это вечное молчание. Все, что ты переживаешь и выражаешь, является частью ума, и просветление - последнее. После этого, ты - часть всей вселенной. И не думаю, что ты когда-нибудь слышал о том, чтобы смеялся океан, или смеялись облака, или смеялись цветы. Во всей вселенной нет смеха.

- Странно, - подумаешь ты. - Если в ней столько блаженства, почему же нет смеха?

Тебе придется понять всю психологию смеха.

Во-первых, ты должен понять, что, кроме человека, ни одно животное не смеется. Если ты встретишь смеющуюся корову или смеющегося буйвола, ты сойдешь с ума. Даже если правительство Уругвая попросит тебя остаться, ты убежишь не оглядываясь - если здесь смеются коровы и буйволы, все кончено! Ты подумаешь, что либо весь мир обезумел, либо ты сам. Смеется только человек.

Не может смеяться ни то, что ниже ума... потому что оно не видит нелепости вещей. Чтобы смеяться, тебе необходимо видеть нелепость вещей. В буйволе недостаточно разума, чтобы увидеть нелепость, абсурдность, ни то, что выше ума, потому что над умом все принимаемо; нет ничего нелепого. Лишь в небольшом пространстве ума ты способен видеть нелепость, и ты можешь смеяться... и ты можешь смеяться лишь потому, что можешь и плакать, рыдать, лить слезы. Смех - это просто противоположная полярность слез.

Жизнь так несчастна, что ты не упускаешь ни малейшей возможности для смеха - потому что жизнь пуста, в ней ничего нет. Поэтому небольшие возможности, в которых на самом деле мало что есть... Кто-то поскальзывается на банановой корке. Почему ты начинаешь смеяться? - потому что ни банан ничего не сделал, ни этот человек, который поскользнулся. Это абсолютно естественно, каждый поскользнулся бы на банановой корке.

Но эти небольшие возможности... ты не можешь их упустить, тебе приходится смеяться. Жизнь так несчастна, что эти небольшие вспышки смеха делают ее выносимой, они помогают. В жизни есть не только несчастье, есть и смех - хотя это и небольшая вещь, не очень большой важности.

За пределами ума несчастья нет, поэтому нет и необходимости смеяться. Поэтому, как только ты покидаешь пределы ума, никто не смеется последним. Ты за пределами ума; у ума нет никакой жизни, он не может смеяться. И ты не можешь смеяться, потому что нет несчастья: ты - часть всей этой вселенной, которая абсолютно молчалива.

Тысячи людей могут продолжать поскальзываться на банановых корках: это существование не обратит на это никакого внимания. Ни одно дерево не рассмеется. В то мгновение, когда ты - тоже часть этой вселенной, нет никого, и некому смеяться, некому плакать; нет никого как отдельной сущности. Поэтому ты можешь смеяться, сколько хочешь, прежде чем стать просветленным.