Снимем мы шинели - пусть они висят.

Не страшны тревоги и дожди

Если где-то рядом будешь ты.

Милые глаза словно бирюза,

Мне вас позабыть нельзя.

Милые глаза смотрят на меня,

Мне вас позабыть нельзя.

Листьями багряными осень отцвела.

Нас встречают с армии старые друзья.

Только ты не вышла на перрон

Встретить опоздавший эшелон…

Светлана слушала и не верила себе. При ней Серега Кабиров никогда не пел эту песню. Да он просто не мог ее знать! Откуда? Ее пел только Кит. Но очень редко. Почему-то Кит не любил петь песни из своего армейского репертуара. И "Милым глазам" не было суждено стать студенческим хитом. Кажется, только раз или два Касатка слышала эту песню в исполнении Кита Латышева и больше ни в чьем. Потом случайно нашла "Милые глаза словно бирюза" в Интернете и тут же вспомнила где и когда она слышала эту грустную, чуть-чуть заунывную, как все солдатские песни-страдания мелодию и слова, от которых почему-то ей всегда хотелось плакать. Особенно от этих:

"Только ты не вышла на перрон встретить опоздавший эшелон…"

Она и сейчас едва не разрыдалась.

- Серега…

- Что, Светка?

- Откуда?.. Откуда ты знаешь эту песню?

- Понравилась? - Кабиров весело взглянул ей в глаза, и лицо его тут же посерьезнело. Видимо, он увидел в серых Касаткиных глазах что-то необычное, может быть, несостоявшиеся слезы. - Странно… А другим, мне кажется, не очень. Вон все…, и не слушали даже.

Выпивают, закусывают… Светка, я эту песню от одного парня слышал, от сокурсника. Да ты его знать должна, он с вами в одном потоке учился.

Знаю! Хотела сказать Касатка. Я очень хорошо знаю этого парня. Но сдержалась, сказала тихо:

- Может, и знаю. Как его звали?

- Сашей его звали.

- Сашей? - переспросила Светлана, и в ее голосе явно прозвучало разочарование.

- Да. Сашей. Шуриком вообще-то его все звали. Шурик Савко. Он с вами начинал, а на третьем курсе по семейным обстоятельствам в академ ушел. Через год восстановился и уже с нами институт заканчивал. Мы с ним в стройотряде скорешились. На Саяно-Шушенской…

- Шурик Савко…, - задумчиво произнесла Светлана, - конечно помню. - И подумала: "Все правильно. Кит с Шуриком служили вместе.

Потому и песни те же самые". - Серега!

- Ой?..

- А такую песню ты не знаешь? - Светлана не пропела, а просто прочитала несколько слов своей любимой песни, как строчку стихотворения: - "Студенточка, вечерняя заря…". Она наша, студенческая.

Кабиров озадаченно уставился в потолок, пожал плечами:

- Что-то не припомню. Вот если бы ты спела, и я бы услышал мелодию…

- Я не пою. К сожалению… Ну, ладно, Серега, пора нам. Пойдем мы. Ты не обидишься, если мы с Егором прямо сейчас домой уйдем?

Собственно…, - Светлана взглянула на часы и подумала о том, что новогоднее поздравление Киту она собиралась отправить к полыноградским двенадцати часам ночи, к полыноградскому Новому году,

- времени уже много, скоро пять. Пора вообще-то и честь знать.

- Время здесь ни при чем. Думаю, что как минимум часа четыре мы еще потусуемся. Но я не обижусь, что вы уходите. Я ж понимаю,

Светка. Устала ты. Пашешь как папа Карло каждый день. Усталость накапливается. День ото дня. А организму требуется релаксация.

- Ты во всем прав, - грустно сказала Светлана, - только слегка оговорился. Надо было сказать: как мама.

- Что? - не понял Сергей.

- Как мама Карло, - уточнила Светлана. - Ладно, пошли мы. Не провожай. Мы по-английски. Спасибо тебе за приятный вечер. То есть, за приятный вечер и не менее приятную ночь. И за "Милые глаза".

…Егор безмятежно спал, похрапывал.

Светлана выбралась из-под одеяла и тихо вышла из спальни. Ноги сами понесли ее к компьютеру.

В ящике было несколько писем. Наверное, ответы от друзей, поздравления с Новым годом, подумала она. Так и есть. Наташка

Зимина, Вебер, Сережка Кторов, Оля Макарова…

Кит! Целых два письма. Одно короткое в один килобайт, второе большое.

Короткое было отправлено накануне в час, когда она была у Сереги

Кабирова.

"Касатка!

Поздравляю тебя и твою семью с Новым годом!

Желаю всего самого наилучшего. Желаю, чтобы сбылись все твои мечты, и чтобы успех сопутствовал тебе во всем. Я искренне желаю, чтобы у тебя все было хорошо.

Кит"

Касатка с нетерпением открыла второе письмо.

"Здравствуй, Касатка!"

К письму был прикреплен файл. Он назывался… Он странно назывался: "Без названия"

"Здравствуй, Касатка!

Хочу что-то сказать… Только не падай в обморок и не выбегай опрометью из комнаты в уединенное место, чтобы заплакать.

Я люблю тебя, Касатка!

Говорю эти слова не для того, чтобы ты их наконец-то услышала. Хоть от кого-нибудь. Хоть от такого беспросветного дурака, как я. Пишу я эти слова, потому что это правда. И еще потому, что хочу, чтоб ты знала, что где-то есть человек, который тебя любит.

Я не только ту восемнадцатилетнюю студенточку с серыми грустными глазами люблю, ее я никогда не забуду, она всегда будет в моих мыслях. Я люблю тебя сегодняшнюю. Люблю твои письма.

Печаль и боль, которая в них. Я люблю без надежды на что-то большее, без намерения стремиться к этому большему и желания менять что-либо в своей и твоей жизни. Я люблю тебя, как любят Данаю и Джоконду, как любят Наташу Ростову и Татьяну Ларину. Человеку в жизни нужна любовь. Теперь я это понял. Я это знаю! И… я ее нашел. Теперь думаю, что любил тебя все это время. Прости за ту любовь, которой не было и прими эту, такую странную, виртуальную, но искреннею и нежную. Мне ничего не нужно взамен. Я просто хочу, чтобы ты знала… (повторяюсь). Можешь на это письмо вообще не отвечать.

Можешь уничтожить его прочтя. Так и сделай. Просто знай и все.

Но не отвечать разрешаю только на это письмо. Если что-то тебе не понравится в нем, пиши, словно его ты не получила. Пиши обо всем. Я жду от тебя писем. Жду каждый день.

Я люблю тебя!

Кит"

Прочитав письмо до конца, Касатка прикрыла глаза. Она почувствовала, что по щекам бегут быстрые слезы.

- Этого не может быть, - прошептала она; слезинка затекла в рот, она была соленой, она была почти горькой, - это не обо мне. Может, я все еще сплю?..