Индийские видящие всегда говорили, что божественное, которое спрятано внутри, это просто свидетель, а не делатель. Делатель снаружи. Все действия связаны с телом и умом. Чистое, внутреннее сознание — это свидетель, он просто наблюдает, оно никогда ничего не делало. Если постепенно вы начнете становиться свидетелем ваших действий, свидетельствующее сознание внутри вас начнет пробуждаться. Оно спит просто потому, что вы никогда им не пользовались.

Поэтому в основном все техники медитации направлены на то, чтоб пробудить свидетеля внутри вас. И по мере того, как свидетель становится более пробужденным, все неправильное в вашей жизни отпадает само собой, а то, что правильно будет продолжать расти. Потому что тело не может действовать без сотрудничества с вами, ваше сотрудничество необходимо. Вы не действуете, но внутреннее сотрудничество необходимо.

Если человек стал полностью свидетелем, если вы сделаете ему множество уколов, чтобы сделать его насильственным и агрессивным, он им не станет. Это нужно глубоко понять.

Все двадцать четыре джайнских тиртханкары были кшатриями, воинами, они родились в семьях воинов. Если можно бы было проверить их гормоны, теперь это уже трудно сделать, можно было бы доказать, что у них в крови были очень агрессивные гормоны из—за того, что все они были сыновьями королей, они были рождены в семьях кшатриев. Вся их традиция, образ жизни их родителей были агрессивными. Гормоны наследуются через родителей.

Все двадцать четыре джайнских тиртханкары и Гаутама Будда были кшатриями, воинами и все они учили не насилию. Они родились в семьях, полных насилия, и насилие досталось им в наследство, но все они учили не насилию. Они должны были стать свидетелями в той степени, чтобы их агрессивные гормоны не могли воздействовать на них больше.

Интересно отметить, что до сих пор ни один брамин не проповедовал не насилие. Был такой наиболее опасный брамин, известный нам, которого мы назвали Парашурама, который уничтожил всех кшатриев на земле несколько раз. А эти двадцать пять: Будда и двадцать четыре джайнских тиртханкары проповедовали не насилие, они были кшатриями, сражение было у них в крови. Но это то же самое явление, свидетель, это происходило и с Парашурамой и с этими двадцатью четырьмя тиртханкарами. Парашурама был свидетелем, все его гормоны были полны не насилия, но благодаря чувству свидетеля, Парашурама увидел, что кшатрии сделали из земли просто ад. Жизнь повсюду была полна несчастий и причиной этих несчастий были кшатрии, причиной всего этого насилия. Для того чтобы положить конец этому безобразию, Парашурама начал убивать всех кшатриев! Если свидетель пробуждается, даже брамин может стать насильственным, если это нужно.

Тот, кто становится свидетелем и отделяет себя от деятельности, способен увидеть что правильно, и что не правильно. Все эти двадцать пять, Будда и двадцать четыре тиртханкары, унаследовали насилие, борьбу и агрессию, все это было в их крови. Но благодаря чувству свидетеля они смогли увидеть, что борьба бесполезна, никто ничего бы не получил от этого. Они стали умиротворенными и молчаливыми, и все насилие просто исчезло из их жизни.

Я хочу сказать, что если в вас пробудился свидетель, ваши гормоны перестанут на вас воздействовать. Они не могли воздействовать на Парашураму и на Махавиру, потому что свидетельствующее сознание решает само. Тело перестает быть хозяином, тело не может воздействовать на свидетеля. И свидетельствующее сознание позволяет жизни течь естественным образом. Свидетельствующее сознание несет в себе свою собственную спонтанность, и эта спонтанность не имеет границ.

Во-вторых, что бы ни делало свидетельствующее сознание, даже во время выполнения действий, оно знает: «Я не совершаю действий, я только свидетель». Поэтому я признаю, что Парашурама не грешил, он не мог грешить. Его личность достойна того, чтобы понять ее. Никакие грехи не могли прикоснуться к нему, потому что все свои убийства он совершил в полном состоянии свидетеля. Именно так предлагает убивать Кришна Арджуне в Бхагавадгите. Он говорит Арджуне: «Иди на войну не как делатель, но как свидетель. Ты просто средство». Но сложность Арджуны заключалась в том, что он не мог бороться, и оставался свидетелем. Он продолжал чувствовать, что он — делатель: Как я могу убивать своих близких?» Он отождествлял себя с делателем, со своими действиями. И все усилие Кришны было направлено на то, чтобы создать этого свидетеля в Арджуне, даже во время войны. Но как только человек становится полон осознанности, он перестает быть делателем.

Сутра говорит:

Даже солнце, которое освещает весь мир, не отождествляется человек со всеми его пороками, божественное, внутренняя душа всех живых существ, не отождествляется с человеческим несчастьем. Несмотря на то, что оно внутри всего, оно отделено от всего.

Это осознание того, что вы отделены, есть осознание свидетеля.

Только мудрые, а не другие, кто видит божественное, которое живет внутри них в каждое мгновение, то божественное, которое знает все внутренние мысли и чувства, не двойственное, которое всем движет, только они познают неизменное, вечное блаженство.

Только те, кто могут отделить свидетеля от делателя, испытывают блаженство. По мере того, как опыт становится глубже, блаженство также продолжает расти. И на вершине, когда свидетель полностью отделяется и видящий полностью отделен от делателя, вы ощущаете высшее блаженство.

Только мудрые, кто видит божественное, которое живет в них в каждое мгновение, божественное, которое неподвижно в движении, свидетеля внутри всего сознательного, которое одно лишь решает какие плоды, получат живые существа за свои деяния, только те познают неизменный, вечный мир.

Услышав про великолепие, блаженство и покой, которые приходят при познании божественного, Начикета подумал: «Как в действительности я могу познать неописуемое высшее блаженство, которое мудрые называют божественным? Может оно раскрывает себя, или его можно испытать?»

В уме Начикеты возник очень глубокий вопрос о божественном: раскрывает ли себя тот, кто наделяет нас высшим покоем и блаженством? Это отличие должно быть понято.

Я вижу вас: я не ощущаю вас, вы раскрываетесь мне. Если станет темно, я не смогу видеть вас. Для того чтобы видеть другого, нужен свет. Другой может быть виден лишь тогда, когда его освещает свет. Но свет не нужен для того, чтобы видеть себя. Ощущений достаточно. Это может случиться также во тьме.

В уме Начикеты возник вопрос: «Будет ли раскрыто божественное, как внешний объект, увижу ли я высшую реальность, стоящей передо мной и сияющей пронизывающим светом, или я испытаю ее внутри, там, где не нужен внешний свет? Проявит ли себя божественное как кто-то другой, или оно будет ощущаться как сознание, как я сам? Будет ли божественное раскрыто внутри меня или во вне? Находится ли это божественное внутри или снаружи?»

Для того чтобы видеть те вещи, которые снаружи, нужен свет, нужно какое-то средство для того, чтобы проявить их, лишь тогда они становятся видимыми. Но для внутреннего не нужно средство, не нужен свет. Только благодаря опыту происходит это явление.

Поэтому в уме Начикеты возник вопрос: «Раскрывается ли божественное или оно испытывается? Потому что если оно раскрывается, оно далеко от меня, и мне придется искать его. Мне придется искать его место пребывания, его храм, его трон. Если оно раскрывается, мне придется искать свет, посредством которого я смогу увидеть божественное. Этот процесс будет полностью отличен. Если это опыт, мне не нужно никуда идти. Если это становится опытом, свет не нужен. Тогда познаю его, просто глубоко погрузившись в себя».

Есть два разных пути. Обычно, люди молятся божественному, а молитва означает то, что оно снаружи от вас. Молитва служит как свет, как фокус, вы можете увидеть его. Вы можете поклоняться божественному, поклоняться свету. Божественное откроется в свете поклонения, и вы сможете увидеть его. Один путь — это путь поклонения, молитвы и преданности. Концепция поклонения означает, что божественное снаружи, что оно спрятано где-то снаружи в небе, и оно будет открыто вам только в том случае, если вы будете достойны этого.