— Бррам-бам-бам, бррам-бам-бам… бам! — баритонально, а затем очень чистое, очень сильное меццо вывело на одной ноте:

— Я пришла к тебе против воли. Но мне велено исполнить твою просьбу. Спаси Лизу, женись на ней.

Все стихло.

— Какую Лизу? — шепотом спросил Рылеев. — Твою гёрлфренд зовут Лиза?

— У меня нет гёрлфренд, — растерянным шепотом отозвался Щедрин.

В коридоре снова запели:

— Бррам-бам-бам, бррам-бам-бам… бам!

И однонотным контрапунктом пошло опять меццо:

— И три карты… три карты… три карты…

И снова стихло, уже окончательно. Некоторое время Щедрин и Рылеев смотрели друг на друга.

— Ебаный в рот, — сказал Щедрин, поднимая автомат с пола и бесшумно поднимаясь на ноги.

Рылеев сделал тоже самое.

— Надо посмотреть, — сказал он вполголоса, а потом вдруг крикнул, оглушив и напугав Щедрина, — Кто там?!! Эй!!

— Идиот, — тихо сказал Щедрин, силой воли подавляя страх и переполняясь воинской доблестью. Придерживая автомат правой рукой, он быстро и ловко, почти без шума, подошел к двери, ловким движением взялся за ручку, и рванул дверь на себя. Рылеев припал на одно колено, целясь из автомата в образовавшийся проем.

— Что там? — спросил он хрипло.

— Не видно ни хуя, — отозвался Щедрин. — Ладно. Подожди. Э… Прикрой меня. Черт, фонарик нужен.

Рылеев оглянулся. Полевой фонарь не подходил — слишком тяжелый. Обычный монтерский фонарик лежал на трюмо. Немного поколебавшись, Рылеев опустил ствол и прошел к трюмо, а когда обернулся, в комнате уже находились, помимо Щедрина, еще двое. Долговязый и очень черный в сумеречном свете негр аккуратно и бесшумно укладывал насильственным путем выключенного Щедрина на ковер, а слегка крестьянского вида, как показалось горожанину Рылееву, шатен в элегантном костюме направил автомат Щедрина Рылееву в голову.

— Бросай дуру, — сказал шатен.

— Э…

— Я говорю, дуру бросай.

Рылеев осторожно, левой рукой, перекинул ремень автомата через шею, медленно присел на корточки, и положил автомат на ковер. И в этот момент в номер вперлась темноволосая стерва, виденная им давеча в баре. Уверенным шагом она подошла к Рылееву (он отпрянул), наклонилась, и подобрала автомат. Негр, уложив Щедрина, закрыл и запер дверь.

— Где говорильник? — спросил у Рылеева шатен.

— А?

— Рация, передатчик.

— Эдуард… — позвал негр.

— А?

Негр кивнул в нужном направлении.

— Ага, — сказал Эдуард. — Линка, не застрелись там. Так. Ничего себе.

Аделина и Эдуард одновременно подошли к агрегату. Он был громоздкий, имел множество дисплеев, кнопок, клемм, и рычагов. Эдуард оглянулся.

— Я предупреждал, — сказал негр.

— Ладно, — сказал Эдуард. — Эй, связной, тебя как зовут?

— Валера, — сказал ошарашенный Рылеев.

Негр хихикнул.

— Нам нужно срочно позвонить. Иди сюда, — велел шатен Эдуард.

Связной Валера подошел к агрегату.

— Линка, не верти дурой, — предупредил Эдуард. — Так. Нам нужно позвонить… Милн?… вот по этому номеру, — он взял лист бумаги, поданный ему Милном.

Связист посмотрел на номер.

— Не понимаю, — сказал он.

— Чего тут понимать?

— Это не российский номер.

— Ну и что?

— Код страны…

— Что «код страны»?

— Странный какой-то.

Эдуард глянул на Милна. Милн развел руками.

— Вроде бы… — начал было Эдуард, но сразу замолчал.

— Этот код от страны не зависит, — объяснил Милн.

— Ага, — сказал связист. — Тогда понятно… А это…

— Валера, нам некогда, — сказала Аделина, рассматривая автомат. — Что тут? В фильмах показывают… Ага. Нам некогда, — повторила она, вертя автоматом и глядя на Валеру.

— Э! Э! Осторожно! — Рылеев отодвинулся, закрываясь рукой.

— Связь, — напомнил ему Эдуард.

Рылеев, обойдя полукругом Аделину, присел за агрегатом. Засветились дисплеи, погас контрольный огонек.

— Сейчас он вызовет подмогу, — предупредила Аделина.

— Не вызовет, — возразил Милн.

— Мы же не совсем идиоты, кое-что понимаем и видим, — объяснил Эдуард, следя за действиями Рылеева. — Не так уж это сложно.

Из агрегата раздался гудок, похожий на обычный телефонный. Рылеев снял с крепления наушник и протянул его — от себя. Милн взял наушник, но динамик агрегата почему-то продолжал работать. Это удивило не только Милна, Эдуарда, и Аделину, но, почему-то, Рылеева тоже. Он стал осматривать агрегат, тыкаясь в разные места.

— Шалом, — сказали в динамике.

— Mike, this is Lafayette, man, — ровным голосом произнес Милн.

— Hey, man, long time no see, tiger. Listen…

Связь оборвалась. Очевидно, Рылеев ткнулся куда-то не туда.

— Hello? Hello? Shit.

Милн опустил наушник и мрачно посмотрел на Рылеева.

— Я сейчас налажу, — извиняющимся тоном пообещал Рылеев, хлопоча.

Эдуард взял его за шиворот и поставил на ноги.

— Слушай, сокол, — сказал он. — Техническое совершенство и удобство потребителя нас не интересуют. Нам просто нужно позвонить, и чтобы нас не прерывали. Еще раз прервется связь — я тебя утоплю в сортире по национальному признаку. Я, знаешь ли, славянин без скандинавских добавок. Я так решил.

Рылеев послушался.

— Что за шалом? — спросил Милна Эдуард. — Ваш знакомый — израильтянин?

— Нет, он всегда так отзывается на телефон. Это сбивает с толку всех, включая евреев. Он любит сбивать людей с толку.

Какой-то непонятный, или непереводимый, американский юмор, решил Эдуард.

— Mike, it's me again, — сказал Милн. — Listen, scooter, I need to talk to a friend of yours. You remember, the slightly fucked-up individual from the Upper West Side.

— Indeed.

— Can you put me through?

— I'm afraid I cannot do that, sport. If you could tell me what the problem is, though…

— It's a long story. I'm stuck here with a bunch of others, I don't want to tell you where…

— I know where.

— You do? — Милн искренне удивился.

— Yeah. Never mind. So you've gotten yourself into a fix, and you want Chuckie, of all people, to give you some ideas about how to extricate yourself. I'll talk to Chuckie and then call you back. How's that?

— I'm pressed for time. You can't call me back. Don't you dare.

— Fine. You call me back, then. I might need some time to get Chuckie on the horn, though. Ten minutes?

— Make it five.

— Fine.

— Выключай, — сказал Милн. — Ждем пять минут.

— А кто вы такие? — спросил Рылеев, выключая агрегат. — Вы — американская разведка?

— Всем нынче мерещится американская разведка, — сказал Милн. — Нет, мы культурные работники, просветители. Мы будем мечеть строить тут неподалеку. А то в Белых Холмах мечети нет, это политически неправильное положение. Впрочем, церкви тоже нет.

— Но это как раз вполне правильно, политически, — добавил Эдуард.

— Прекратите пиздеж, — потребовала Аделина. — Эдька, покажи, как обращаться с этой дрянью.

— Вы тут в покер играете? — спросил Милн, пока Эдька учил Аделину квалифицированному обращению с автоматом.

— Мы, да… играли, — сказал Рылеев.

— А в джин рамми умеете?

— Нет.

— Жаль. Я только в джин рамми играю, — объяснил Милн. — В восточнобережных психиатрических больницах это самая популярная игра.

Пять минут прошли. Рылеев снова наладил связь, и снова динамик агрегата продолжил работать по снятию наушника с креплений.

— Tiger, — сказал Майк на другом конце провода, — it's fucking stupid, I know, but Chuck here wants to talk to you in person. Says he needs to know some details. Can you give him details?

— Линка, переводи, — тихо сказал Эдуард.

— Чак хочет знать детали и говорить лично, — перевела Аделина.

— Fine, — сказал Милн. — Chuck speaks Russian, as I remember.

— Yes, he does.

— Tell him to use Russian.

— Why?

— Never mind why.

— Чак будет использовать… говорить по-русски, — перевела Аделина.

— Ну да? — удивился Эдуард.