— Кто?

— Диксон.

— Откуда вам это известно?

— Я там была.

— Когда?

— Когда звонила вам.

— Кто его убил?

— Не знаю.

— Давно он мертв?

— Не знаю. Думаю, что его убили совсем недавно. Какой ужас!

— Как вы вошли в дом?

Натали охватил озноб, и она еще сильнее ухватилась за Морейна.

— Ну пожалуйста, — умоляла она, — разве мы не можем уйти отсюда куда-нибудь? Я хочу оказаться как можно дальше от этого места.

— Да придите же вы, в конце концов, в себя! — не выдержал Морейн и еще крепче прижал ее руку к себе. — Вы были в комнате, где произошло убийство?

— Да.

— Ничего там не забыли?

— В каком смысле?

— Касались ли вы чего-нибудь, не оставили ли платок, сумочку, сигарету и тому подобное?..

— Н-н… не з-знаю.

— В таком случае проверим. Вы были в перчатках?

— Нет.

— Где была ваша сумочка? Вы брали ее с собой?

— Кажется, да. Но сейчас ее нет.

— Где вы ее оставили?

— Не… не знаю.

— Почему вы не позвонили в полицию?

— Потому что не могла сразу сообразить, как поступить. Я думала… что вы-то уж разберетесь что к чему.

— Тревогу уже подняли? Кто-нибудь еще в курсе происшествия?

— Нет.

— Где вы находились все это время?

— Простояла здесь… ожидая вас.

— Перестаньте же наконец реветь! — воскликнул он. — Присядем.

Он сбросил пальто и расстелил его на краю дорожки, ведущей к дому. Натали Раис устроилась на нем, Морейн сел рядом. Всхлипывая, она прислонилась головой к его плечу и какое-то время оставалась в таком положении. Затем глубоко вздохнула, выпрямилась и сказала:

— Одолжите, пожалуйста, платок. И впрямь пора кончать лить слезы.

— Вот так-то лучше, — обрадовался Морейн, передавая ей платок. — Вы слишком практичны, чтобы позволять своим нервам так разгуляться.

— Я была не в силах удержаться, — постепенно успокаиваясь, оправдывалась она. — Случившееся меня так потрясло. Я совершенно не представляла, что надо делать. Увидев распростертого на полу человека, совсем растерялась.

— Отчего он умер?

— Не могу сказать.

— Вы заметили оружие или что-нибудь в этом роде?

— В кабинете было совсем темно. А я пользовалась только спичками.

— Откуда вы их доставали?

— Из сумочки. У меня там лежал пакетик картонных спичек с маркой ресторана, где я обедала.

— Почему не горел свет?

— Не знаю.

— Как вы очутились в кабинете Диксона?

— Дверь была открыта. Морейн напряженно думал.

— Послушайте, мисс Раис. Из-за этого ветра плохо слышно. Наклонитесь и расскажите мне на ухо все, что произошло, с самого начала.

— Я приехала на такси, — начала девушка. — Подойдя к двери, позвонила. На пороге появился дворецкий с зажженной свечой в руке. Я заявила ему, что журналистка и пришла поговорить с мистером Диксоном в связи с похищением Энн Хартвелл. В этот момент порыв ветра погасил свечку. В доме вообще не было света. Дворецкий объяснил, что произошла какая-то авария с электросетью. Он пригласил меня пройти в вестибюль. Я вошла, он вновь зажег свечу, попросил меня подождать и стал подниматься по внутренней лестнице. Заранее зная, что Диксон меня не примет, я решила последовать за ним. По пути он разок обернулся, но впотьмах меня не заметил. Оказавшись наверху, он дошел по коридору до кабинета и скрылся там. Я прильнула к двери и слышала, как он доложил Диксону, что пришла журналистка, которая хотела бы побеседовать с ним по вопросу о каком-то похищении. Тот спросил, какую я представляю газету, дворецкий ответил, что он этого не выяснил. Тогда Диксон обозвал его олухом и велел передать мне, чтобы я связалась с ним на следующий день…

— И тогда вы бросились обратно к лестнице? — перебил ее Морейн.

— Вовсе нет. Диксон продолжал говорить, а я подслушивала. Он сказал дворецкому, что ожидает встречи с женщиной, которая должна прийти через боковую дверь, и ему, следовательно, нужно оставить ее открытой, а самому отправляться спать и больше его не беспокоить…

— В кабинете Диксона горела еще одна свеча? — снова прервал Морейн.

— Да.

— А вторую свечу дворецкий держал в руке?

— Точно.

— Отлично. Продолжайте.

— Когда я услышала распоряжение Диксона насчет боковой двери, то решила воспользоваться ситуацией. Я подумала, однако, что появляться там до того, как дворецкий отправится на боковую, нельзя, так как в этом случае Диксон вызовет его и прикажет: “Джеймс, выстави эту девицу вон!” В его же отсутствие Диксону ничего не останется, как принять меня.

Морейн одобрительно кивнул:

— Что же произошло дальше?

— Я быстренько спустилась обратно в вестибюль, а подошедший вскоре дворецкий объявил, что сегодня шеф принять меня не сможет, но что следует позвонить ему завтра, чтобы договориться о встрече. Я поблагодарила, покинула дом и, немного выждав, прошла к боковой двери. Она была не заперта. Я чуточку подождала еще, чтобы дать дворецкому время дойти до своих покоев, и…

— Кто-нибудь видел вас там? — не унимался Морейн.

— С уверенностью сказать не могу. Как раз проходил поезд, и его прожектор высветил меня, так что, вполне возможно, я и бросилась в глаза машинисту.

— Это маловероятно, — возразил Морейн. — Что это был за поезд? Пассажирский или товарный?

— Товарняк.

— Сколько времени вы стояли перед боковой дверью?

— Совсем недолго. Я все время боялась, что вот-вот заявится та женщина, которую ожидал Диксон.

— Она пришла?

— Нет. Точнее, я ее не видела.

— И все же почему дом был погружен в темноту?

— Думаю, что это все объясняется повреждением электросети.

— Сколько времени прошло с того момента, как вы проникли в дом, и вашим звонком ко мне?

— Видимо, минут пять.

— Дальше.

— Я вошла, поднялась по лестнице и на ощупь двинулась по второму этажу. Я не хотела зажигать те картонные спички, что были у меня в сумочке. В коридоре я ориентировалась по слуху. Где-то, видимо, было открыто окно, так как сквозило и слышался шелест бумаг. В остальном было совершенно тихо. Наконец я добралась до конца коридора и оказалась у двери, куда, как я видела раньше, входил дворецкий. Она была открыта. Я вошла и выпалила: “Добрый вечер, мистер Диксон”. Никто не ответил. Тогда я зажгла спичку. В кабинете все было перевернуто вверх дном. Окно разбито. Диксон лежал на полу в луже крови, мертвый. Ворвавшийся в комнату ветер кружил бесчисленные бумаги и почти сразу же погасил мой огонек. Но за это мгновение я успела запечатлеть всю картину.

— После этого вы снова стали чиркать спичками?

— Не сразу. Сначала добрела до стола и подняла трубку телефона, чтобы связаться с вами. И только после этого осветила диск. Я так сильно нервничала, что дважды ошиблась и дозвонилась до вас лишь с третьей попытки.

— Почему вы не вызвали полицию?

— Я не представляла, как объяснить свое присутствие там, и опасалась навлечь на вас неприятности. Поэтому я решила, что самое лучшее — сообщить о происшествии вам.

— Почему вы сразу же не рассказали мне все по телефону?

— Я испугалась. Ведь ответил Барни Морден. А когда подошли вы и я уже собиралась вам все изложить, как есть, мимо дома промчался поезд, и вы не представляете, какой там стоял грохот. Сотрясался буквально весь дом.

Морейн кивнул:

— Именно поэтому вы прокричали в трубку, что не слышите ни одного моего слова?

— Да. Я так хотела, чтобы вы поскорее добрались сюда.

Натали Раис вдруг испугалась:

— Считаете ли вы… что я правильно поступила?

— Разумеется, — успокоил ее Морейн. — Но… куда подевалась ваша сумочка?

— Я, наверное, куда-нибудь ее положила, когда подняла трубку телефона. Представьте себе, как все происходило: в одной руке я держала зажженную спичку, а другой мне нужно было набрать номер.

— В таком случае, уверены ли вы, что сумочка осталась в кабинете?

— Да, несомненно.

Морейн поднялся:

— Придется туда сходить. Пойдемте.