Сначала она была просто против. Если ученому было необходимо выжить, единственный способ был — доказать, что все, что он нашел, согласуется с писаниями, не противоречит. Теперь все прямо наоборот. Теперь, если религия хочет существовать в мире, она должна постоянно оглядываться на науку. Что бы ни открыла наука, религия немедленно набрасывается на это и пытается доказать, что «Это то, что мы всегда говорили».

Эта теория «Большого Взрыва» не имеет ничего общего с религиозным отношением и религиозной теории творения. В этой теории Бога нет. Это случай; это не творение, помните, потому что в этом нет творца.

Но религия в порядке обороны постоянно ищет за что ухватиться. Теория большого взрыва говорит, что мир был создан во внезапном взрыве, в огромной вспышке света. Если вы в это вцепитесь, вы сможете найти какой-нибудь способ, какой-нибудь логический путь. Вы можете говорить: «Да, это правда. Это то, что мы всегда говорили. Бог в начале сказал: «Да будет свет» — а теперь теория говорит, что был великий взрыв, что мир был создан внезапно».

Но основное упускается — не обманывайтесь. Религия говорит, что Бог сказал: «Да будет свет». Основа — не свет, основа — Божье речение: «Да будет свет». Этот Бог пропущен в теории большого взрыва: там нет Бога; это была внезапная катастрофа, не творение.

И еще одно: эта теория большого взрыва еще не совсем научна. Имеются многие другие теории. Все они — догадки; они еще не доказаны, ничего не доказано. Я вообще не думаю, что это когда-либо можно будет обосновать, как стал существовать мир. Это невозможно, потому что никто не был свидетелем этого, вы не можете найти очевидца, так что все, что они могут делать, это только строить догадки.

И это случилось пятнадцать или двадцать миллиардов лет назад. Вы не можете даже быть уверены, существовал ли когда-либо Кришна — только пять тысяч лет назад. Вы не можете быть уверены даже насчет Иисуса, был ли он действительной исторической личностью, или просто мифом — а он жил всего-то две тысячи лет назад. Вы думаете, что вы можете быть уверены в чем-то, что произошло двадцать миллиардов лет назад? — вы можете только догадываться.

И все же я говорю, что мир никогда не был создан, начала не было.

Почему я говорю, что начала не было? Субхути, это так просто. Даже если ты веришь в теорию большого взрыва, наверняка было что-то, что взорвалось. Ты думаешь, взорвалось ничто? Если там было что-то, X, V, Z — любое название, я не очень интересуюсь такими вздорными вещами, X, V, Z, что бы это ни было, это взорвалось — если что-то было там до взрыва, тогда взрыв — не начало. Он может быть началом, но не изначальным началом.

А когда я говорю, что никогда не было никакого начала, я подразумеваю изначальное начало. Что-то всегда было здесь, взрывалось ли это или росло медленно, в один день, или в шесть дней, или в один момент — несущественно. Наверняка было что-то перед этим, потому что нечто может произойти только из чего-то. Даже если вы говорите, что было ничто и оно произошло из ничего, тогда ваше ничто полно чем-то. Это не настоящее ничто.

Поэтому я говорю, что никогда не было никакого начала и никогда не будет никакого конца. Может быть начало, может быть много начал и может быть много концов, но никогда не Первый и никогда не Последний. Мы всегда в середине. Существование — не творение, но творящееся. Нет того, что оно однажды начинается и однажды заканчивается. Оно продолжается и продолжается; это открытый процесс.

Вот почему, Субхути, я говорю, что все эти догадки бесполезны, они не нужны и они бесцельны. Таким был и подход Будды. Когда бы кто-нибудь ни задал вопрос, подобный этому:

«Кто создал мир? — был ли мир когда-либо создан или он несотворенный» — Будда на вопрос отвечал вопросом. Он говорил: «Если решить, кто создал мир, поможет ли это твоему просветлению? Поможет ли это тебе стать более молчаливым, более медитативным, более осознанным?»

Естественно, человек отвечал: «Это не поможет. Кто создал мир, несущественно: это не поможет моему просветлению и это не сделает меня более медитативным».

Тогда Будда говорил: «Тогда зачем беспокоиться обо всем этом? Думай о вещах, которые могут помочь тебе стать более медитативными, думай о вещах, которые могут помочь тебе стать свободным от всех привязанностей эго, думай о вещах, которые могут окончательно привести тебя в состояние самадхи».

Мой подход в точности такой же. Это все неуместные вопросы. И из-за этих неуместных вопросов было так много полемики в течение веков, тысячи людей растратили свои жизни, споря, кто создал мир, когда точно, какая была дата, и так далее, и так далее.

Я думаю, эти люди были неврастениками. Я не считаю их нормальными, здоровыми, здравомыслящими людьми. Кто беспокоится? Зачем? Это вообще несущественно, это нематериально.

Ошо, в чем тайна шутки?

ВНЕЗАПНЫЙ неожиданный поворот — вот тайна шутки — открытие. Вы ждете чего-то одного, а происходит другое, и это абсурдно, и все же имеет свою собственную логику. Это смехотворно и все же не лишено логики.

Вот что вдруг становится в вас смехом. Вы видите в этом смешное, и логику также. Это неожиданно. Если это ожидалось, тогда это не приносит в вас смеха. Если вы знаете шутку, тогда она не смешит вас, потому что теперь вы знаете, что-то ожидается.

На кладбище жили два насекомых. Одно сказало другому: «Хочешь позаниматься любовью в мертвом Эрнесте сегодня вечером?»

Ах, бедный мертвый Эрнест...

Англичанин в своем первом путешествии в Америку зашел в один из тамошних ночных. Свет погас и сцену вышел Хэнни Молодчик и приветствовал толпу своей знаменитой традиционной тирадой:

«Возьмите мою жену ... пожалуйста».

В толпе раздался взрыв хохота. Англичанин был заинтригован. «Ну и шутка, — сказал он себе. — Я должен это запомнить и испробовать ее на ребятах по возвращении».

Просто когда кто-то говорит: «Возьмите мою жену», вы ждете, что он скажет: «например». «Возьмите мою жену, например». Но он говорит: «Возьмите мою жену» — и затем молчание, маленькая пауза... «пожалуйста». Это неожиданно.

Несколькими неделями позже, возвратившись в Лондон, он на собрании своего клуба подошел к микрофону и, торжественно сказал:

«Рассмотрите мою жену, пожалуйста».

Теперь все утеряно. Только одно слово делает это прекрасным.

Тайна шутки в том, что она приводит вас в точку, где вы ждете, ждете, ждете, что это случится, и этого никогда не случается. А то, что случается, так неожиданно: поскольку вы ждали, вы приходили в напряжение; и вдруг происходит что-то другое, а напряжение достигло такого накала, что оно взрывается. Вы все смеетесь. Это безмерное освобождение, это великая медитация.

Если вы можете смеяться тотально, это даст вам мгновение не-времени, не-ума. Ум живет логично, с ожиданиями, смех — нечто, приходящее запредельного. Ум всегда догадывается, что должно произойти, нащупывает. А происходит что-то, абсолютно противоположное его ожиданиям; он просто останавливается на мгновение.

И в это мгновение, когда ум останавливается, смех приходит из вашего живота, животный смех. Все ваше тело охватывает спазм, это оргазмично. Хороший смех невероятно медитативен.

Английский джентльмен зашел к своему хирургу и говорит: «Старик, у меня есть это проклятое желание стать ирландцем. Можешь ли ты сделать какую-нибудь операцию, чтобы сделать меня им?».

«Ну, — ответил хирург, — это чертовски рискованное дело, знаешь. Мы должны удалить девяносто процентов твоего мозга».

«Валяй» — ответил англичанин.

Когда он пришел в сознание после операции, то обнаружил свою постель окруженной докторами с вытянутыми лицами. Его хирург шагнул вперед, говоря: «Ужасно жаль, старик, но во время операции старый скальпель соскользнул и мы нечаянно удалили сто процентов твоего мозга».

Англичанин сказал: «Оце ж зовсим друга справа!»