После свежей влажности туманной ночи застоявшиеся запахи домашней пищи показались особенно неприятными и удушливыми. На его слух, до предела обостренный ожиданием опасности, вдруг обрушился ночной шум многоквартирного человеческого жилища. Откуда-то слева слышался истерический смех пьяной женщины. Справа громко храпел мужчина. Терри поднялся на второй этаж. Из глубины коридора доносились грубые голоса — мужской и женский, — вероятно, ссорились муж и жена. Где-то заскрипели пружины кровати — кто-то, похоже, ворочался в беспокойном сне. Да, двери и перегородки тут наверняка не толще бумаги, подумал Терри.

Освещая себе дорогу карманным фонариком, Терри быстро прошел по коридору. В квартире Хуаниты Мандры было темно. Если бы в ней горел свет, то он наверняка пробивался бы сквозь щель под дверью. Отмычка, когда-то искусно изготовленная Ят Тоем, — Терри тогда неожиданно отозвали в Гонконг, и он забыл оставить слуге ключи от своего весьма обширного владения, — легко справилась с дверным замком.

На Востоке Клейна учили, что секрет бесшумного передвижения в ночной тишине состоит в способности быть бесконечно терпеливым. До предела напрягая слух и зрение, чтобы уловить любое, даже самое слабое движение, указывающее на присутствие жизни в квартире, Терри медленно повернул ручку двери и потратил еще долгих пятнадцать секунд, чтобы предотвратить возможный скрип дверных петель.

Спальня располагалась слева. Разглядеть, кто в ней находится, было невозможно. Луч от карманного фонарика Терри направил прямо в пол, покрытый ковром.

Он нагнулся вперед, чтобы сократить расстояние между фонариком и полом, и, стараясь ступать как можно тише, направился к столику в углу комнаты.

Портрет Мандры был там же, где и раньше. Несмотря на то, что лампочку Терри прикрыл ладонью, света все же было достаточно, чтобы разглядеть мрачный холст, с которого как бы с сардонической усмешкой взирали серебристо-зеленые глаза мужчины, теперь уже покойного.

Чтобы добраться до портрета, нужно было либо подвинуть стол, либо перегнуться через него. Причем поднять портрет нужно было таким образом, чтобы не коснуться им безделушек, разбросанных по столу, на котором помимо всего прочего стояла покрытая перегородчатой эмалью ваза с декоративным деревцем, составленным из скрепленных между собой морских ракушек.

Хотя Терри и сомневался в том, что Хуанита уже вернулась, каждое свое движение ему приходилось рассчитывать, исходя из того предположения, что она все-таки дома и спит в своей спальне. Он услышал, как медленно, со скрежетом, поднялся по крутому склону улицы автомобиль и резко затормозил у дома.

Терри перегнулся через заваленный вещами стол, схватил портрет и стал с величайшей осторожностью поднимать его. стараясь не коснуться им деревца из морских ракушек. Фонарик, лежавший на столе, хоть и слабо, но все же достаточно хорошо освещая препятствия, которые нужно было преодолеть.

Терри отступил от стола и медленно опустил портрет на пол. Еще мгновение — и в коридоре послышались чьи-то тяжелые шаги. Терри бросился к фонарику, выключил его и замер.

Шаги приближались. Судя по всему, по коридору шли двое мужчин.

Терри посмотрел по сторонам, прикидывая, каким способом можно улизнуть из квартиры, и не обнаружил ничего подходящего. Шаги замерли у самой двери. Раздался громкий стук, эхом прокатившийся по комнате.

Нервы у Терри были напряжены до предела. Он вслушивался, не скрипнут ли пружины кровати в спальне. Стук повторился, потом прозвучал голос инспектора Мэллоу:

— Откройте! Полиция!

В спальне было все так же тихо. Терри, не шевелясь и не смея даже вздохнуть, ждал, какой оборот примут дальнейшие события, ему хотелось выяснить, зачем пришел сюда инспектор Мэллоу: затем ли, что он выследил его, Терри, и теперь желает знать, что мистер Клейн здесь делает, или же он просто ищет Хуаниту, чтобы переговорить с ней.

Он услышал, как инспектор Мэллоу произнес монотонным рокочущим голосом:

— Ладно, Дэйв, пошли. Ее нет дома. Мы подождем в машине на другой стороне улицы. Ты уверен в том, что сможешь узнать ее?

Высоким, писклявым голосом его собеседник ответил:

— Конечно узнаю. Сто раз видел. Темные волосы, симпатичная фигурка, лет двадцати пяти, может, чуть меньше…

— И это именно та женщина, которую ты видел в компании с Мандрой? — прервал его инспектор Мэллоу.

— Конечно.

— Что ж, подождем ее на улице. Мне бы хотелось осмотреть ее квартиру до того, как она успеет там все переставить. Мы подождем в таком месте, откуда нам легче будет ее заметить, когда она появится. Подойдем к ней, скажем, что мы из полиции и что нам нужно ее допросить. Заговорим с ней на улице, поднимемся вместе по лестнице и зайдем в квартиру. Ты все понял?

— Да, все. Действовать будем быстро, чтобы взять ее на испуг…

Мужчины стали спускаться по лестнице.

Стоя в темноте, Терри пытался проанализировать сложившуюся ситуацию. Инспектор Мэллоу и еще какой-то человек собираются ждать Хуаниту в таком месте, откуда хорошо видно, кто заходит в дом и кто из него выходит. Если Терри попытается выйти до прихода Хуаниты, инспектор Мэллоу непременно заметит его и остановит. Если же он дождется Хуаниту, его обнаружат здесь, в ее квартире. Если он возьмет с собой портрет Мандры, Мэллоу конфискует портрет и потребует объяснений. Если он оставит его здесь, Мэллоу все равно обнаружит этот портрет, когда придет сюда с Хуанитой.

Терри подождал, пока не смолкнут шаги. Прислонив портрет к стене, он на цыпочках прошел б спальню. Осветив ее фонариком и поглядев по сторонам, он приблизился к окну и, открыв его, выглянул наружу.

То, что он увидел, отнюдь не утешило его. Несмотря на плотный белый туман, можно было разглядеть, что высота, отделяющая окно от земли, слишком велика, чтобы спрыгнуть вниз. На стене дома не было ни пожарной лестницы, ни балконов, ни каких-либо других приспособлений, по которым можно было бы спуститься вниз. Кроме того, подумал Терри, поскольку дом стоит на склоне холма, тут наверняка нет ни заднего дворика, ни черного хода. Он вернулся в гостиную и выглянул из другого окна; его предположения подтвердились.

Он был в ловушке.

Терри стоял у портрета, попытка украсть который могла обернуться теперь большой для него неприятностью. Он задумался, пытаясь найти выход из этого весьма затруднительного положения.

Он слышал, как завывает сирена, как гулко гремит гонг, предупреждающий корабли о близости пирса, как где-то вдали гудят машины, как ударяются об асфальт капли, падающие с карниза… Мысли мелькали у него в голове беспорядочной чередой. Он вдруг почему-то подумал о том, что комната пропитана запахом табака. Посмотрев на портрет, он вдруг ощутил на себе пристальный, насмешливый взгляд поручителя.

Терри попытался отогнать от себя все эти мысли. Он вспомнил, как в Китае его учили, что мысль обладает скоростью света и что полная внутренняя концентрация, продолжающаяся менее секунды, позволяет человеку решить любую задачу, которую предлагает его разуму внешний мир. Он вспомнил также об умственных упражнениях, которые выполняют облаченные в рясы монахи, сидя на островерхих камнях, под рев водопада пытаясь отогнать от себя посторонние мысли, мешающие им сосредоточиться.

Задача же, которая стояла теперь перед Терри, была не абстрактной, а вполне конкретной. Ему нужно было выбраться из очень неприятной ситуации, чреватой последствиями не только для него, но и для Синтии. Глядя на устремленные на него с портрета насмешливые глаза, он сосредоточился.

Потом Терри быстро положил фонарик в карман, повернул дверную ручку, вышел в коридор и осторожно прикрыл за собой дверь. Довольно бодрой походкой он спустился на первый этаж, надвинул на глаза шляпу и постучал в дверь с табличкой «Управляющий». Через несколько секунд дверь открылась, и Терри увидел перед собой мужчину в тапочках и пижаме. От него на весь коридор несло чесноком. Он изучающе посмотрел на Терри блестящими, враждебными глазками.