— В пригороде. Недалеко от Коровинского деревенька стояла. Вот там строительство и идет.

«Вот тебе и дачный домик в Житино!» — воскликнула про себя я, и попросила рассказать подробней.

— Коттеджный городок строится, дома в два этажа, есть и больше, кому, что по кошельку. В банке ссуду берем на первоначальный взнос, ежемесячный процент небольшой, в общем, нам доступно. Транспорт обещают, инфраструктуру, ну там… магазины, медицина не хуже, чем в городе. Свежий воздух, молочко, продукты с грядочки, Коровинское ведь рядом, и им хорошо, не в город возить на продажу.

Что делать? Пришлось подписать заявление на увольнение. Ай да Станислас! Съезжу-ка я в Житино, посмотрю, что затеял мой любимый.

Пока Казбек вез меня по загородной трассе, нас то и дело обгоняли фуры, груженные строительным материалом, рамами, металлическим прутом, краны и машины, мешающие бетон. Я уныло смотрела в след уходящим машинам, оставлявшим нам лишь завихрения пыли и мелкого мусора.

— Александра Сергеевна, — взмолился Казбек, — позвольте обогнать, машина от этих фур вся в пыли будет. В Житино первыми въедем!

— Нам первыми не надо. Держись в середине колонны, — велела ему я.

Мы въехали на территорию Житино, я показала Казбеку, как проехать к дому, который являлся теперь собственностью Станисласа. Вокруг бешеными темпами шло строительство. «Фундаменты для коттеджей были заложены в прошлом году, значит, строительство было запланировано еще раньше, скорее всего, немногим позже подписания нами договора» — размышляла я.

Мы остановились около кованых ворот фасадной ограды, уходящей в даль краснокирпичной «кремлевской» стены. Я вышла из машины и сопровождаемая Казбеком вошла в незапертые ворота. Уложенная плиткой дорога вела к одноэтажному коттеджу, одна сторона которого сохранила отреставрированный сруб старого дома, плавно переходящий в отделку сайдингом кремового цвета. Новый дом занимал большую площадь, чем старый, Станислас не захотел выстроить многоэтажку, и в этом я с ним мысленно согласилась. Коричневая черепица, флюгер, огромные арочные окна фасада, круглое оконце мансарды и яркие витражи входной двери. Крыльцо охватывало половину фасада, а его крышу поддерживали четыре круглые колонны. Я остановилась на дорожке, словно не решаясь пройти дальше без приглашения хозяина.

Он не замедлил появиться. Я подозревала, что Станислас здесь. «Наверное, доложили, что нагрянула жена!». Станислас торопливо вошел на двор, недовольно взглянул на Казбека и развел руки:

— Сашка! Ну, наконец-то! — радовался он, но его зеленые глаза говорили, что я свалилась, как снег на голову. — Я уж и не ждал.

— Решила взглянуть, что за избушку ты построил.

На избушку он обиделся. Нахмурил бровь, губы дрогнули.

— Не нравиться? — спросил он, готовый к упрекам моему недавнему безразличию.

— Почему, нравиться. Заборчик красивый. А внутри я еще не была.

Станислас оживился:

— Пойдем, я тебе покажу, тебе понравится! — и потянул меня за руку к входной двери.

Внутренняя отделка дома была современной вариацией на аристократические усадьбы девятнадцатого века, просторная гостиная с камином, гобелены на стенах, антикварная мебель. Станислас протащил меня по всему дому, не дав толком оглядеться. Наконец он подвел меня к низенькой дверце и, словно предчувствуя мой восторг, улыбаясь, повернул золотой ключик. Дверь распахнулась, представив моему взору блестящую лаком горенку. Часть дома, в котором мы нашли укрытие три года назад, была сохранена в первозданном, но отреставрированном виде, печь выбелена, на полатях новое лоскутное одеяло, рассохшийся стол заменен круглым накрытым белоснежной скатертью, на окне кружевные занавески.

— Ух ты, — восторженно промолвила я, гладя ладонью, сатиновый блеск одеяла, — даже похоже на то, которое мы разорвали в клочья!

— Давай, попробуем на прочность? — предложил он.

— Сумасшедший! — рассмеялась я, в душе надеясь, что Станислас не преминет воспользоваться моим приездом, после близости мне будет легче расспросить его о его замыслах.

— Ничуть. Я вижу, ты не против, тогда, в Житино, ты была сексуальной маньячкой, я еле от тебя отбивался!

— Негодяй! — я шлепнула его легкой перчаткой, он подхватил мой плащ, бросил его на скатерть стола, и усадил меня на скамью. Станислас стал на колено и начал расстегивать молнию на моих ботиках.

— Станислас, а вдруг кто-нибудь войдет в дом?

— Нет.

— Погоди, твои рабочие могут искать тебя и тогда точно войдут в дом!

— Бог ты мой, Саша, — взмолился Станислас, — ну какие рабочие! Позвони своему бультерьеру, пусть на стреме постоит!

— Между прочим, Казбек ни разу не позволил себе грубого слова в твою сторону… — сказала я, набирая его номер.

— Еще бы он позволил! — возмутился Станислас и обреченно захныкал. — Саш, ну мы будем любовью заниматься или обсуждать хорошие манеры твоего волкодава?

— Грубиян, — бросила я с улыбкой, и потрепала его волосы. Станислас встал с колена и машинально отряхнул чистые брюки. — Алло, Казбек…

Мой дорогой муженек выложил мне всё. Мы лежали на полатях, на новеньком лоскутном одеяле, после изматывающих ласк моя голова покоилась на сгибе локтя Станисласа.

— Такую застройку мне одному было не потянуть, — рассказывал он, — пригласил товарища, так что строительные подряды на паях с Рамзесом, у него свои лесопилки.

Специалистов наняли, гастарбайтеров пригнали, затраты на строительство минимальные, а окупятся в пять-десять раз. Для желающих приобрести жилье в рассрочку, банк «Фараон» предоставляет под процент ссуды…

— Банк «Фараон», постой, я угадаю кто генеральный директор! Твой Рамзес просто монополизировал город! Не боишься, что позарится на твой бизнес?

— Нет, дорогая, я подстраховался.

— Поделись, — я прижалась к Станисласу и щекотнула его за ушком.

— Секрет, — Станислас потянулся к пепельнице, поставил ее печной выступ и щелкнул зажигалкой. Волнующий запах табака потянулся с выпущенной Станисласом струйкой дыма к моим ноздрям. Я чихнула.

— Хочешь, я потушу сигарету? — спросил внимательный Станислас.

— Нет, я люблю, когда ты куришь.

Он снова затянулся, и я почувствовала, что он хочет сказать мне что-то важное, но раздумывает, подходящий ли момент? Я подтолкнула его вопросом:

— Со строительством поселка ты совсем забросил «Глоуб»?

— Отнюдь, — он выпустил колечко дыма и пустил внутрь его струйку. — Просто нет необходимости в моем присутствии. Отлаженная машина, колесики крутятся.

— Счастливец, — протянула я, вдыхая табачный аромат, — а я вот, предпочитаю держать руку на пульсе, за всем присматривать сама.

— Неправильно это, Саша. Ты проводишь на работе больше времен, чем с нашим сыном.

— Это временно, наведу порядок и возьму отпуск, — я сладко потянулась. — Поедем куда-нибудь вместе.

— Эти обещания я слышу третий год. Послушай… — он приподнялся на локте, прищемив прядь моих волос, я потянулась следом за ним. Станислас сел, я перевернулась на живот и приготовилась слушать.

— Саш, — голос Станисласа был серьезен, — я уверен, ты на меня рассердишься за эти слова, но прошу, выслушай.

— Я слушаю тебя, — ответила я спокойно.

— Обстоятельства таковы, что «Хадраш текнолоджи» не долго осталось. Дела хреновые, — он вдавил сигарету в пепельницу, и взглянул в мои расширенные глаза.

— Или вы выполняете условия нашего договора, или объявляете себя банкротом. Я знаю, — он поднял руку, призывая меня не перебивать, — сколько сил ты вложила. И то, и другое для тебя смертельно. Поэтому, предлагаю свои условия.

— Иди ты к черту! — вскочила я, приложившись затылком к притолоке. — Это ты говоришь, что мы банкроты! — крикнула я, потирая ушибленное место. — Ты ни черта не знаешь, на самом деле в нас вкладывают деньги! Очень известная и богатая иностранная корпорация. Так что мы вам в очередной раз утрем нос!

— Саша, я не могу смотреть, как гибнет «Хадраш», — он постарался обнять меня, но я вырвалась и оцарапала его плечо, он рассердился. — С одной стороны мне это на руку, ты наконец-то будешь дома, но с другой стороны… Твои инвесторы — подставные лица, эта «известная и богатая иностранная корпорация» занимается скупкой акций российских компаний, затем подводит их на грань банкротства, когда владельцу ничего не остается, как отступиться от контрольного пакета акций в пользу инвестора. Дальше еще проще, компанию продают с молотка.