Интересно, они уже знают?

Внезапно Кира со злостью осознала, что в эту минуту ее больше волнует не пропажа подруги, а то, что об этом узнают соседи. Она отвернулась, резко спрыгнула с подоконника и задернула за собой тяжелые шторы, преграждая путь соседским взглядам и улыбчивому июньскому утру.

Некоторое время она сидела на кровати, разглядывая противоположную стену, потом потянулась за телефоном и вызвала Викин номер, но трубка, как и раньше, отозвалась приветливым психиатрическим голосом:

— На жаль, но зараз немаэ звязку с вашим абонентом…

Кира выключила телефон и зло швырнула его на покрывало. Перешла в гостиную, включила телевизор и некоторое время перещелкивала каналы. Не нашла ничего интересного и оставила музыкальный, краем уха слушая очередной западный суперхит — бодрая музычка, приятный женский голосок. Она не сомневалась, что содержание песни наверняка столь же глупо и бессмысленно, как и у большинства отечественных звездушек-фабрикушек, но слушалась она более спокойно — хотя бы потому, что ничего не было понятно.

Кира подошла к шкафу, где расположилась ее пластилиновая коллекция, взяла вылепленную накануне фигурку Вики, но тут же поставила ее обратно. Рассеянно огляделась. Ее взгляд мазнул по пыльной паутине в углу, под потолком, и она подумала, что уже очень давно не видела в квартире ни одного вездесущего сенокосца.

Громкий звонок в дверь заставил ее испуганно вздрогнуть. Пальцы зацепили одну из собачьих фигурок и сшибли ее на пол. Кира подняла ее, машинально подгладила чуть смявшийся собачий нос и поставила обратно, после чего неторопливо пошла в прихожую. Взглянув в дверной глазок, Кира раздраженно дернула бровями и, хлопнув ладонью по растрескавшемуся дерматину, процедила сквозь зубы:

— Слушай, у меня тут не притон!

— Открой, а?! — гулким жалобным шепотом попросили из-за двери. Кира, развернувшись, привалилась к створке, стукнувшись о нее затылком, и с досадой посмотрела на смутно белеющий в полумраке высокий потолок. Потом чертыхнулась, отперла замок, и в щель приоткрытой двери дряхлым ужом проскользнула Влада и встала, прижавшись к стене и опустив голову. На ней были выцветшие легкие джинсы и коротюсенькая майка, едва-едва прикрывавшая маленькую грудь.

— Будь проклята моя бездумная рука, открывшая этот замок! Тебя мне еще не хватало! — прошипела Кира и бабахнула дверью о косяк. — Слушай, Влада, я не помесь частного нарколога с психиатром, ясно?! Иди домой! У тебя есть свой дом!

Влада чуть качнула головой, ничего не ответив. Спутанные светлые волосы свисали ей на лицо, полностью его закрывая, и отчего-то это молчание и волосы, спрятавшие лицо девчонки, разозлили Киру еще больше.

— Когда с тобой говорят, принято отвечать! И подними голову! Хватит изображать страшную японскую девочку из „Звонка“! Я видала вещи и пострашнее…

Влада подняла голову, резким взмахом руки отбрасывая волосы назад и сняла очки.

— … хотя может быть и нет, — закончила Кира уже другим голосом. Отошла, включила светильник и обернулась. При тусклом свете лицо Влады выглядело еще более жутко — распухшая смесь багрового и темно-синего, почти черного. Левый глаз заплыл и не открывался, в правом среди синевы расползлась знакомая туповатая муть, и при виде ее Кире и самой захотелось врезать девке, хотя на лице той и без того не было живого места.

— Катись в ванную! — коротко приказала она, и Влада безропотно подчинилась, пару раз стукнувшись по дороге о стену. Кира убежала в гостиную и через несколько минут вернулась с ватой, перекисью и мазью. Влада, нахохлившись, сидела на бортике ванны, свесив худые руки, и казалась похожей на больную, общипанную птицу.

— Лицо подними! — холодно сказала Кира, и Влада послушно задрала голову и зажмурилась. — Что — пристроилась спать в оживленном месте? Дивно по тебе потоптались!

— Это Шмель, — Влада с трудом разлепила распухшие губы. — Он сегодня вообще крезанутый… я… с собой… только дунуть… а этот… нет, у меня бездник сегодня… давай по-серьезному!.. на пару… а я съехала… так он даже найфом замахал…

— Говори по-русски! — буркнула Кира, вытирая с ее лица запекшуюся кровь.

— Ну, ножом.

— Хочешь сказать, тебя силком задвинули?.. тьфу, с тобой и сама поглупеешь! — Кира швырнула окровавленную вату в унитаз. — И ты, конечно же, героически сопротивлялась?

— Немного, — промямлила Влада, приоткрыла один глаз и с подозрением взглянула на тюбик в ее руке. — Это что?

— А тебе теперь не все равно? — поинтересовалась Кира и принялась осторожно растирать мазь по ее лицу, отчего Влада то и дело болезненно морщилась, делая гримасы одну страшней другой. — Отеки хорошо снимает. И вообще… Через часа три-четыре будешь как новенькая… ну, по крайней мере, не так, словно только что с ринга. Еще куда-нибудь бил?

— Не, только в плечо, — Влада отвернула лямку, демонстрируя небольшой синяк. Кира покачала головой, оглядела результат своей деятельности и осталась довольна.

— В один прекрасный день тебя просто пришибут. И будут не так уж неправы, — заметила она, закручивая крышечку тюбика. — Как ты только дошла сюда… в таком виде?.. Не физиономия, а плохая копия картины Пикассо. Ладно, первая помощь тебе оказана, травм, несовместимых с жизнью, не видать, так что разворачивайся и вперед! Выходная дверь на том же месте!

— Мне в таком виде домой никак нельзя! — неожиданно заявила Влада, молительно глядя на нее открывающимся глазом. — Если мать меня увидит…

— Нет! — отрезала Кира и показала ей фигу. И тут же для большей убедительности присоединила к ней вторую.

— Я очень плохо себя чувствую! — почти вскричала Влада. — Мне бы отлежаться… Вот как раз часа три-четыре…

— Нет! Лежи дома!

— Но дома невозможно… там… и если мать меня увидит… она и так… а тут я… — Влада изобразила руками потрясенно-встречающий жест.

— Знаешь, Влада, я глубоко ценю твои дочерние чувства, но у меня тут не реабилитационный центр! — Кира резко развернулась и вышла из ванной, и босые ноги Влады пьяно и всполошено зашлепали следом.

— Ну, пожалуйста, пожалуйста!.. Не можешь же ты выгнать человека, которому плохо?!

— Человека не могу, а тебя — запросто! — Кира остановилась и Влада, оббежав вокруг, тоже остановилась, глядя преданно, точно собачонка, явившаяся на зов хозяина. — Слушай, чего ты ко мне прицепилась?! Я тебе не друг! Я тебя терпеть не могу, на самом деле, и никогда этого не скрывала! Мне на тебя наплевать, ясно?!

— Ну ненадолго…

— Ты же боишься этой квартиры, Влада! Ты же недавно меня считала чуть ли не ведьмой! И где твой предельный индивидуализм, в конце концов?! Недавно мы ходили такие злобные и независимые и вдруг превратились в желе! Мне вообще не до тебя! У меня своих проблем хватает!

Влада выбрала наилучший способ убеждения — с размаху плюхнулась прямо на пол и залилась слезами. Кира уперла ладони в бока, возвела взор к потолку и пробормотала:

— Господи! Если ты сейчас не слишком занят, испепели ее молнией!

— Я не могу-у сейчас идти домо-ой!..

— Черт, надеюсь, ты не попросишь еще впридачу и удочерить тебя?! — вскипела Кира и швырнула в нее тюбиком. Он попал Владе в согнутое колено, отскочил и улетел куда-то под стол. — Катись на диван и не попадайся мне на глаза! Как только вернется Стас, я тебя сразу же вышвырну, поняла?!

Влада сразу же вскочила, просияв сквозь подсыхающие слезы всеми своими кровоподтеками, и Кира снова невольно вздрогнула.

— Спасибо! Ты человек!..

— Я - дура, в чем неоднократно и убеждаюсь! — буркнула она, направляясь к книжному шкафу.

— Тогда я сбегаю искупаюсь, хорошо? А то еще диван запачкаю… — протянула Влада, отступая назад, и Кира потрясенно повернулась.

— Ну, вообще уже!..

Но девчонка уже исчезла за закрывшейся дверью. Кира зло дернула на себя дверцу шкафа, выхватила из строя книг рассказы О'Генри и взглянула в сторону коридора. Не пойти ли и спрятать сумочку, телефон и золото-серебро? Всякому самаритянству и наивности должен быть предел. Почему она разрешила ей остаться, почему вообще открыла перед ней дверь? Уж не пытается ли она таким образом извиниться за Вику? Но разве она виновата?