Он замолчал, размышляя.

— Ищут девушку… На двух мужчин не обратят внимание.

— Морок заметят. А иначе она не сойдет за мужчину, — сказал Эльрик. — Рост, кожа, фигура…

— За мужчину — нет. За мальчика, еще не начавшего бриться — может сойти.

— Не пойдет. Отощала сильно, конечно, но грудь никуда не денешь.

Я зарделась под холодными оценивающими взглядами:

— Эй, я вам не племенная кобыла!

Никто не обратил внимания.

— Грудь перетянем. Поддоспешник, кольчуга — какая там фигура… — Тайрон не отступал. — Волосы…

— Волосы не дам!

Эльрик развернулся ко мне:

— Нашла из-за чего переживать. Вырастут.

— Ага. Давай тогда заодно морду исполосуем. Шрамы я тоже свести могу. А чтобы совсем никто не узнал — ногу оттяпаем. Она, правда, не вырастет, ну да переживу.

— Да ты понимаешь, что вся стража поднята на ноги! О твоей ведь жизни речь идет.

— Волосы не дам, — упрямо повторила я.

— Аларика…

Тайрон присел напротив, отнял мои руки от лица. Бережно отвел рассыпающиеся пряди.

— Аларика, милая… Волосы — вырастут. Голова — нет. Прошу тебя…

— Знаю, — беспомощно прошептала я, хватая его за запястья. Ну как им объяснить? Как объяснить мужчине, что легче решиться рискнуть головой, чем… Косы стригут гулящим девкам.

Тайрон спокойно ждал. Я глубоко вздохнула, словно перед прыжком в холодную воду.

— Ладно.

— Лавки открываются через час, — Эльрик выглянул в окно. — Мне пора бежать. Еда в погребе, возьмете в дорогу, сколько нужно. Дверь зачаруете, ключ оставите под крыльцом. Не знаю, откуда вы пришли, и не желаю знать, куда и зачем направляетесь. Там, на воротах — подсоблю, если что.

— Рик… тебя видели со мной. Может…

Он вымученно улыбнулся:

— Все будет путем. Парни не сдадут. Да и… как Айлин одну брошу? У нее никого нет, кроме меня.

Шагнул ко мне, сгреб в охапку.

— Удачи, сестренка. Возвращайся. Я буду ждать.

— Спасибо, Рик.

Он снова натянуто улыбнулся, напоследок взъерошил мне волосы и скрылся за дверью.

Звонко щелкали ножницы. Я, закусив губу смотрела прямо вперед, стараясь не вздрагивать, когда холодное железо касалось шеи.

— Если вдруг буду умирать от голода — подамся в цирюльники. — Хмыкнул Тайрон за спиной. — Можешь на себя посмотреть.

В зеркале отражался несчастный мальчишка с огромными перепуганными глазами. Не слишком ровно обрезанные прядки завились крупными кольцами, концы торчали в разные стороны. Так коротко стригут только рабов или отроков. И… Я провела пятерней по непослушным вихрам. Голова казалась легкой-легкой.

— Покажись.

— Нет! — я поспешно отвернулась, пряча лицо в ладонях.

— Аларика?

— Не смотри на меня! — Снова прикусила губу, отчаянно стараясь не расплакаться. Услышала сзади тихий смешок:

— Теперь весь оставшийся путь мне придется видеть только твой затылок?

Я помотала головой, не отрывая рук от лица. Если скажу хоть слово, точно зареву.

Тайрон коснулся моих пальцев:

— С руками тоже нужно что-то сделать. У мальчишек не бывает таких.

Я вскинулась, с вызовом глядя ему в лицо обгрызла ноготь.

— Так?

— Хотя бы так.

— А сажей перемазаться не надо?

— Нет.

Тай разглядывал меня, точно впервые видел — оно и немудрено. Но почему у него такой изумленный вид? Между тем, удивление на его лице сменилось безудержным весельем.

— Да что с тобой? Неужели всерьез считаешь, что такая мелочь может меня оттолкнуть?

Да, он видел меня, что называется, во всех видах. В крови — чужой и своей. Напуганной до полусмерти. Умирающей. Но…

— И это тоже. Только… дело не только… Обрезать косу… это позор… Девки сразу в петлю лезут — все равно житья не дадут.

— Вон оно что… не подумал, прости. — Мягко обнял, прижал к себе, провел рукой по стриженой макушке.

— Ты знаешь, что это не так. Я знаю. Все остальное не имеет значения.

Я шмыгнула носом. Тай приподнял за подбородок, заглянул в лицо:

— Я никому не позволю тебя обидеть. А волосы… вырастут, еще красивее чем прежде. Все будет хорошо.

У ворот творилось что-то невообразимое. Орущая, ругающаяся толпа запрудила улицу. На праздник и ярмарку обычно приезжала куча народа из соседних деревень. И сейчас эти люди пытались разъехаться по домам. На измученных стражников было жалко смотреть. То один то другой по очереди вытаскивали из толпы мгновенно начинающую рыдать светловолосую девицу примерно моего возраста, и провожали в сторожку. Рядом со стражниками стоял маг с измученным лицом. Неужели в таком большом городе нашелся только один, способный видеть сквозь морок? Нет, из сторожки вышел другой, сменил товарища. Ворота летом открываются через час после рассвета, сейчас был полдень. Все это время безостановочно обшаривать толпу, пытаясь уловить отзвуки наложенного морока на фоне амулетов от сглаза, порчи, воров и прочего магического барахла, толку от которого чуть, но фонит… Да уж, не позавидуешь.

Маг повелительным жестом отозвал в сторону портшез. Из-за занавесок выглянула красавица, усыпанная драгоценностями. Я пригляделась внимательнее — вокруг дамы клубилась аура морока. Интересно, как она выглядит на самом деле? Я с трудом удержалась от соблазна заглянуть под заклинание.

Тайрон рядом хмыкнул:

— Прикрывать морщины иллюзией — потрясающе осмысленно.

— Эй, кто-то говорил о том, что нужно вести себя как можно незаметнее, — прошипела я.

Я не колдую, — тихо ответил он. — Просто вижу сквозь морок… созданный людьми морок. Ты бы, наверное, тоже смогла, если бы знала, как смотреть.

— С чего это? Я же не…

— Ты и не человек, — ответил он. — И хватит болтать.

Я заткнулась. Хотя сказать хотелось много чего.

Тем временем маг, разочарованно вздохнув, отпустил даму. И снова принялся ощупывать толпу. Нет, подумать только — столько хлопот из-за одной меня — при этой мысли стало даже весело.

Наконец, мы достигли ворот. Страха не было. Только какой-то странный азарт: получится или нет?

Рик посмотрел сквозь меня. Его товарищ окинул нас безразличным взглядом. Маг, стоящий по ту сторону ворот, даже не удостоил внимания.

За воротами булыжная мостовая сменилась обычной пылью. Здесь дорога расходилась на несколько сторон. Большинство людей ушли на север или юг. Мы повернули на запад — в сторону столицы. Шли молча до тех пор, пока город не скрылся из виду.

— А теперь объясни, что за ерунду ты нес? — поинтересовалась я.

Тайрон поднял бровь:

— Что ты не человек? Не совсем человек, если быть точным. Полукровка.

— Перестань выдумывать. Я знаю свой род и по матери и по отцу до самой войны магов.

Он рассмеялся:

— Пятьсот лет! Всего-то. Нет, все началось гораздо раньше. Когда эльфийская дева полюбила человека.

— То-то ее родичи были в восторге, — не удержалась я.

Тайрон хмыкнул:

— Угадала. Запретить родители не могли… у нас это не принято — но услать к дальней родне — запросто. Так они и поступили, под предлогом «подумать хорошенько». Если учесть, что смертные слишком недолговечно это могло бы решить проблему. Для семьи, разумеется. Но влюбленным всегда было море по колено. Девушка просто сбежала из дома. Когда родители нашли их, она ждала ребенка. Пришлось признать брак законным и свершившимся. Это было достаточно давно, чтобы их потомки стали жить недолго — даже не разменивая века. Но, похоже, две ветви рода снова соединились и кровь взяла свое.

Понятно о чем он, И не могу сказать, что мне понравился ход его мыслей.

— Тай, — я как можно тщательнее подбирала слова, — это предположение оказывает мне честь, но…

— Но привычней и проще считать себя просто человеком, да? Как ты говоришь — просто деревенская девочка. Не получится. Люди не работают с магией так, как ты. Даже элементарное заклятье ночного зрения, которое ты поняла с полуслова, им недоступно.

— Шутишь? — изумилась я.