Наступил вечер, мы расселись вокруг стола, положив на него руки определенным образом, как нам показал Кузьмин.

Минут через двадцать стол начал двигаться. И инженер спросил его о возрасте каждого из присутствующих, и он отстучал ножкой соответствующие цифры.

Мне трудно описать, какое сильное впечатление произвело на меня это событие. Передо мной открылся целый мир неизведанного, непостижимого.

Все, что я увидел и услышал, так поразило меня, что я думал об этом всю дорогу домой и целую ночь не спал, размышляя над тем, что случилось.

В конце концов я решился спросить обо всем увиденном у отца Борша.

Услышав мой подробный рассказ, отец-настоятель ответил: "Все это полная чепуха. Не забивай себе голову подобными глупостями. Подумай сам, если духи действительно имели бы возможность стучать ножкой стола - это значило бы, что они обладают физической силой. А если это так, то почему они прибегают к такому идиотскому способу заявить о своем присутствии".

Но хотя я очень уважал своего учителя, я не смог безоговорочно принять его ответ. Мне подумалось, что мой молодой репетитор и его друзья, которые окончили высшие учебные заведения, гораздо более образованны, чем старый человек, который учился во времена, когда наука еще не достигла такого прогресса, как теперь. Я решил, что мои молодые друзья наверняка знают о некоторых вещах гораздо больше, чем мой старый учитель.

Чтобы глубже разобраться в этом вопросе, который меня заинтересовал, я обратился к книгам, которые мне давали Богаевский и его друзья.

Но моя напряженная учеба оставляла очень мало свободного времени, и в конце концов я забыл обо всем этом.

Время шло. Я очень усердно занимался со своими учителями, а во время недолгих каникул ездил к дяде в Александрополь, где завел много друзей. Целью моей поездки было желание подзаработать, так как я постоянно испытывал нужду в деньгах. Мне необходимо было покупать еду, одежду, книги и т.п., а также материально поддерживать некоторых членов семьи.

В Александрополе меня ценили как мастера на все руки и часто просили починить то одно, то другое. Один человек хотел починить замок, другой - старые часы, третий просил собрать печь особой конструкции из местного камня. Кому-то необходимы были богато вышитые подушки для приданого своей дочери, кто-то хотел украсить поделками свою гостиную. Короче говоря, у меня была обширная клиентура, и моя работа щедро оплачивалась.

В Карcе я вращался в среде интеллигентных людей и из-за своих предрассудков не хотел, чтобы они узнали, что я простой ремесленник, и заподозрили, насколько бедна моя семья. Мне было бы неприятно, если бы они увидели, как я зарабатываю себе на жизнь. Мое самолюбие было бы сильно уязвлено.

Итак, на Пасху, как обычно, я отправился в Александрополь, который находился примерно в шестидесяти милях от Карса, с намерением остановиться в доме моего дяди, который всегда относился ко мне очень хорошо.

На следующий день моя тетя за обедом вдруг сказала мне: "Послушай, будь поосторожнее, чтобы с тобой ничего не случилось".

Я удивился: "А что со мной может случиться?"

"Да я и сама толком ничего не знаю, - смутилась она. - Но часть предсказания сбылась, и я боюсь, как бы и остальное не осуществилось", - и она рассказала следующее.

В начале зимы полоумный Иунг Ашох Мадиросс приехал в Александрополь, и почему-то моей тетке пришло в голову узнать о том, что ожидает меня в будущем. Она пошла к нему и услышала предсказание моей судьбы, причем некоторые описанные события действительно уже осуществились. "Но, слава Богу,- добавила тетя, - кое-что не сбылось: первое - у тебя должен был заболеть правый бок, и второе - несчастный случай на охоте. Пожалуйста, будь осторожен с огнестрельным оружием и не ходи на охоту, - попросила эта добрая женщина. - Он хоть и не в своем уме, но лучше не рисковать".

Я очень удивился всему услышанному, потому что два месяца тому назад у меня на правом боку и вправду появился карбункул, от которого я избавился только через несколько недель ежедневных хождений в военный госпиталь на перевязку. Но я об этом никому не рассказывал, и даже у меня дома об этом не знали. Как же могла моя тетя, которая была так далеко, проведать об этом случае?

Однако я не придал значения этой истории, так как не верил в предсказания, и вскоре вообще забыл обо всем.

В Александрополе у меня был друг по фамилии Фатинов, который в свою очередь имел приятеля Горбакяна, сына управляющего одной компанией в бакинском районе.

Примерно через неделю после того, как тетя удивила меня своим рассказом, Фатинов зашел ко мне и предложил пойти вместе с ним и его приятелем на озеро, чтобы поохотиться на уток. Это озеро располагалось у подножия большой горы. Я не раздумывая согласился составить им компанию, так как нуждался в отдыхе. Перед этим я усердно штудировал труды по нейрофизиологии и был очень утомлен. К тому же я с детства обожал стрелять.

Однажды, когда мне только что исполнилось шесть лет, я без разрешения взял отцовскую винтовку и отправился стрелять воробьев. И хотя из-за сильной отдачи первый же выстрел свалил меня с ног, это никак не охладило мой пыл и даже усилило страсть к огнестрельному оружию. Конечно, ружье у меня отобрали и повесили очень высоко, чтобы я не смог до него добраться, но я изготовил себе другое - из старых гильз. Это ружье стреляло картонными пульками от моей игрушечной винтовки. Оно же, заряженное свинцовым шариком, попадало в цель так метко, что очень заинтересовало моих товарищей по играм. Они стали мне заказывать такие же винтовки, и, заслужив репутацию отличного "ружейного мастера", я стал неплохо зарабатывать.

И вот через два дня Фатинов со своими приятелями зашел за мной, и мы вместе отправились на охоту. Так как до озера было не меньше пятнадцати миль, выйти нужно было на рассвете, чтобы к вечеру, не спеша, добраться до места.

Нас было четверо, вместе с присоединившимся солдатом - денщиком Горбакяна. Мы все захватили ружья, а Горбакян даже казенную винтовку. Вовремя добравшись до озера, мы разложили костер, приготовили ужин и легли спать.

Проснувшись на рассвете, мы разошлись по берегу, заняв каждый свое место, и стали ждать, когда взлетят утки. Слева от меня расположился Горбакян. Выстрелив по первой утке, он взял слишком низко, и пуля попала мне прямо в ногу. К счастью, рана оказалась сквозной, кость не была задета.

Конечно, охоту пришлось прервать. Нога сильно кровоточила и начала болеть, и так как я не мог идти, мои друзья несли меня всю дорогу на импровизированных носилках.

Некоторое время я пролежал дома, и хотя рана вскоре зажила, хромота оставалась еще длительное время.

Совпадение того происшествия с предсказаниями нашего местного "прорицателя" заставило меня задуматься. Заехав к дяде в очередной раз, я узнал, что Иунг Ашох Мадиросс сейчас находится в Александрополе, и попросил тетю пригласить его. Он произвел на меня впечатление не вполне нормального человека, время от времени вздрагивал и непрерывно курил. Определенно, он был очень болен.

Весь процесс "прорицания" выглядел следующим образом. Сидя между двумя зажженными свечами, он держал перед собой отставленный большой палец руки, пристально глядя на его ноготь, пока не погрузился в состояние, подобное сну. Тогда он начал рассказывать, что он видит на ногте, сперва описывая, во что человек одет, затем его черты лица и только потом предсказывал то, что ждет этого человека в будущем.

Если приходилось предсказывать судьбу отсутствующего человека, медиум просил описать его внешний вид, назвать возраст и показать направление, в котором он сейчас находится.

По моей просьбе медиум описал мое будущее. И когда-нибудь я расскажу вам, сбылось ли его предсказание.

В Александрополе я столкнулся с другим феноменом, которому не могу найти объяснения. Напротив дома моего дяди росли тополя, это было очень красивое место, и я любил ходить туда, прихватив с собой книгу или какую-нибудь работу. Здесь всегда играли дети, которые приходили сюда из разных районов города. Тут можно было встретить ребятишек с любым цветом кожи: греков, курдов, татар. Их игры подымали невероятный шум и суматоху, которые, впрочем, мне совсем не мешали. Однажды я сидел под тополем, погруженный в работу, заказанную мне соседом, свадебным подарком его племяннице. Я должен был вырезать на дощечке монограмму, состоящую из инициалов племянницы и ее будущего мужа, а также день, месяц и год этого памятного события. В то время, когда я усердно трудился над выполнением заказа, вдруг раздался пронзительный крик. Я вскочил, уверенный, что с одним из играющих детей произошел несчастный случай. Я увидел мальчика, который стоял в окружении детей, громко рыдал и делал странные движения. Другие ребятишки смеялись над ним. Подойдя поближе, я спросил у них, что случилось, и узнал, что плачущий мальчик был езидом, вокруг него нарисовали круг, из которого невозможно выбраться, пока его не сотрут. Ребенок изо всех сил пытался выйти из круга, но у него ничего не получалось. Я подошел и стер часть круга, что позволило мальчику выйти из него.