Итак, мастер не может дать вам правил. Если мастер дает вам правила, знайте хорошенько, что он — псевдомастер. Бегите от него! Мастер может дать вам только понимание и показать вам, как понять себя, — тогда придут правила, но они придут из вашего понимания.

"Как должен ты обращаться с морской птицей? Как с собой или кок с птицей? Не позволять ей гнездиться в чаще леса или летать среди болот и лугов? Не позволять ей плавать в реке или пруду, кормясь угрями и рыбами, летать в стае с другими водяными птицами и отдыхать в камышах?

Плохо морской птице быть окруженной людьми и пугаться их голосов! И это было бы еще ничего. — они убили ее музыкой! "

Каждого убивают музыкой. Эта музыка идет от добрых пожеланий, от добрых пожелателей, от добродетелей. Все кажется таким абсурдным и безумным. Если вы сажаете тысячу деревьев и лишь одно из них расцветает, а остальные гибнут, назовет ли кто-нибудь вас садовником? Похвалит ли кто-нибудь вас за одно дерево, которое расцвело? Скажут, что оно расцвело вопреки вашим усилиям, так как вы убили 999. Вас не похвалят за одно дерево — оно просто спаслось каким-то образом, оно должно было бежать от вашего умения, вашего опыта, вашей мудрости.

Из миллиона людей один становится Буддой и расцветает. Что происходит? Почему столько деревьев должно жить без цветов?

И посмотрите на деревья, когда на них нет цветов, когда цветы никогда не появляются: это — печаль, поселившаяся на дереве. Оно не может смеяться, оно не может петь, оно не может танцевать. Чтобы танцевать, нужны цветы. Как вы можете танцевать? Даже если я говорю вам "танцуйте!", как вы можете танцевать? Ведь танец — это переливающееся через край наслаждение, так что каждая клеточка тела начинает танцевать, вы становитесь танцующим космосом. Как вы сможете это? Энергия не течет, никакая энергия не течет к вам.

Вы кое-как несете себя, тащите себя. Как вы можете танцевать? Цветы появляются тогда, когда дерево имеет в себе так много, что оно может давать. Цветы — это дар, они то, чем делятся. Дерево говорит всей вселенной: "У меня больше, чем мне нужно". Это — песня. Дерево говорит: "Теперь я иду в мир роскоши, мои нужды удовлетворены". Дерево имеет больше, чем ему нужно, и тогда происходит цветение.

Но вы неудовлетворены, у вас нет даже того, что вам нужно. Как вы можете танцевать? Как вы можете петь? Как вы можете медитировать? Медитация — это окончательное цветение, экстаз, который приходит только тогда, когда вы изливаетесь потоком, когда у вас так много энергии, что вы не можете сидеть, вы можете только танцевать; у вас так много энергии, что вы не можете делать ничего, кроме как делиться и приглашать гостей разделить с вами вашу энергию и наслаждение, ваше пение и ваш танец.

Случилось так, что ко мне пришел один из моих университетских учителей. Он сказал: "Вы должны помнить, что я был вашим учителем". И я сказал ему: "Да, я помню, как я мог бы забыть? Ведь это благодаря вам я тот, кто я есть. Со мной вы не добились успеха. Вы пытались, и я всегда буду благодарен вам за то, что вы потерпели неудачу и не смогли добиться успеха".

Он действительно любил меня и любыми способами пытался принудить меня к жизни в академическом мире. Он настолько любил меня и настолько обо мне заботился, что когда бывали экзамены, он утром приезжал за мной на машине и забирал в экзаменационный зал. так как всегда боялся, что я могу не прийти или что я могу медитировать. Перед экзаменами он приходил и говорил мне: "Читай это. читай это, читай это". Это давало всходы, так как я — книжный червь. И вновь и вновь он напоминал мне: "Прочел ли ты это или то?" И он хорошо знал, что я — бумажный червь и что это дает всходы. Он всегда боялся, что я его не слушаю.

Он любил меня, ваши родители вас тоже любят, ваши учителя тоже вас любят, но они бессознательны, они не знают, что делают. Хотя они любят вас. что-то происходит не так. и это что-то в том, что они пытаются дать вам нечто в соответствии с ними самими.

Он хотел, чтобы я стал великим университетским профессором в каком-нибудь великом университете, главой отдела или деканом, или вице-канцлером. Он представлял себе это всё, а я смеялся всегда и спрашивал его: "Чего я при этом добьюсь? Чего добились вы? Вы глава отдела, декан со столькими степенями, и почетный доктор литературы, и это, и то, — чего вы достигли?" А он улыбался со значением и говорил: "Просто ждите и делайте то, что я говорю". Потому что от этого вопроса "чего вы добились?" он всегда чувствовал себя немного сбитым с толку, в замешательстве. Что он мог сказать? Он не достиг ничего, и теперь его смерть была близка. Он хотел, чтобы его амбиции реализовались через меня, он хотел, чтобы я понес его амбиции.

Отец умирает неисполненным, но он надеется, что по крайней мере его сын достигнет цели. И таким образом это тянется и тянется и никто не достигает. Любви еще недостаточно, нужна сознательность. Если любовь без сознательности, она становится тюремным заключением, а если любовь с сознательностью, она становится свободой, она помогает вам быть самим собой.

"Плохо морской птице быть окруженной людьми и пугаться их голосов. И это бы еще ничего — они убили ее музыкой!"

Вода для рыб, а воздух для людей. Изменится природа, а с ней и потребности. Поэтому мудрецы древности не устанавливали одну мерку для всех.

С вами нельзя обращаться, как с вещью. Вещи могут быть подобными, души нет. У вас может быть миллион машин Форда, совершенно одинаковых. Вы можете заменить одну машину другой, и не будет никакой беды, но вы не сможете заменить человеческое существо. Когда исчезает человеческое существо, тогда то место, которое оно занимало, будет всегда оставаться незанятым. Никто не сможет занять его, это невозможно, так как никто не может быть в точности таким, каким был этот человек. Каждый уникален, так что никакие правила неприменимы.

"Мудрецы древности...". Но если вы пойдете к сегодняшним мудрецам, вы найдете правила и предписания, и схемы. Они сделают вас солдатом, но не саньясином. Солдат — это мертвый человек, так как вся его функция — приносить в мир смерть. Ему нельзя позволить быть очень живым, иначе как же он будет приносить смерть? Смерть может приходить только с помощью мертвого человека. Он должен убивать, а перед тем. как он будет убивать других, он должен быть полностью убит сам с помощью правил. Поэтому вся армейская подготовка состоит в том, чтобы убивать жизнь личности, сознательность личности, делать из нее автомат. Вот они и продолжают командовать ему: "напра-во, нале-во, напра-во, нале-во" в течение многих лет.

Что за чепуха происходит? Зачем направо, зачем налево? Но в этом-то и дело: они хотят сделать вас автоматом. "Направо" — и вы каждый день, в течение нескольких часов делаете это. Это становится телесным феноменом. Когда вам командуют "направо!", вам не надо думать об этом, тело просто двигается. Теперь вы — механизм, и когда они говорят "огонь", вы стреляете, тело движется, сознание на это не накладывается.

Главное в армейской подготовке по всему миру — это отрезать сознание от ваших действий, чтобы эти действия стали автоматическими. а вы стали более эффективными, более умелыми. Ведь с сознанием всегда беда: если вы убиваете кого-то и думаете, вы утратите это. Если вы подумаете: "Зачем убивать этого человека? Он мне ничего не сделал, я даже не знаю, кто он такой, он — чужой", если вы подумаете, у вас возникнет чувство, что дома у вас есть жена, мать, маленький ребенок, который ждет вас, и то же самое в случае другого: где-то его должна ждать мать, жена молится, чтобы ее муж вернулся назад, ребенок надеется, что его отец вернется. Зачем убивать этого человека, убивать надежды ребенка, жены. матери, отца, брата, друзей? Зачем убивать этого человека? Если вы бдительны, сознательны, для вас будет невозможно стрелять и убивать.

Таким образом, вся армейская подготовка состоит в том, чтобы разделить сознательность и действия, разрезать их и создать разрыв. Тогда сознательность продолжает свое, а действия — свое, и они становятся параллельными, они никогда не встречаются. В подготовке саньясина как раз обратное: она в том, как разрушить разрыв, который существует между сознанием и действием, как свести их вместе. Они не должны быть параллельными линиями, а должны стать одним. Она в том, как быть сознательными в любом вашем действии, как нс быть автоматом. А когда весь ваш автоматизм исчезает, вы должны быть просветленным: тогда вы — Будда.