На каждого человека, развращенного собственной известностью, приходятся тысячи пострадавших в его поддержку или в ходе протеста против него.

И ищущий себе славы, и тот, кто не пытается избегать ее, виновен в страданиях тысяч людей в той же степени, в какой он жаждал прославиться.

Анонимность работы великих людей нашей традиции продиктована знанием этих фактов.

Реальная любовь, реальное знание, реальное действие опираются на реальную основу.

Прославление человека легко разрушает эту основу.

Настоящий человек становится выдающимся по мере того, как увеличивается его скрытый вклад в дело общего благоденствия людей.

Тот же принцип верен и в отношении популярности доктрин, догм и общественных институтов.

Помните, важны не человек и не средства, а работа!

Мышление в каком-либо другом ключе тоже приносит результаты, но на более низком уровне.

Работа осуществляется лишь при наличии подлинной рабочей ситуации, присутствующей только в реальных школах.

Если человек просто думает, что «работает» или «готовится к работе», он занимается самообманом.

Мудрость глупца — это когда дурак воображает, что понял нечто только потому, что уверен, будто понял.

От мудрости глупцов страдают не только сами дураки.

Когда авторитетный человек говорит людям, что они уже что-то поняли, тогда как это не соответствует действительности, он тем самым подтверждает свою несостоятельность.

Порождаемое подобным образом заблуждение состоит в том, что люди воображают себя способными понять что угодно лишь потому, что могут понять кое-что, и думают, что раз уж они не законченные идиоты, то, стало быть, во всех отношениях лучше дураков!

Существует четыре состояния, в которых действует человеческое сознание. Они заслуживают особого внимания. В каждом из этих состояний человек может узнавать, изучать, развиваться.

Для каждого состояния характерны свои требования и ограничения. Пока это не понято, не может начаться никакое обстоятельное изучение.

Пока человек не пережил все эти состояния вместе и, в определенной мере, по отдельности, он не может развиваться. Его восприятие реальности, и истинной, и относительной, будет в таком случае неполным.

Маловероятно, что подобное сбалансированное изучение может происходить спонтанно.

Большинство людей на протяжении всей своей жизни ежедневно проходят через каждое из этих четырех состояний, но осознают только некоторые из них, либо способны осознать любое, но далеко не всегда.

Ни одно из указанных состояний люди не способны контролировать в достаточно эффективной степени.

Вот эти состояния:

· состояние обычного бодрствования;

· состояние обычного сна;

· состояние, вызываемое привычкой или тренировкой, например гипнозом и самовнушением;

· в четвертом состоянии становится возможным непосредственное и «сверхчувственное» восприятие.

Существуют специальное обучение и упражнения для распознавания, стабилизации, применения и понимания каждого отдельного состояния.

Большинство людей знают только, как перейти от обыкновенного сна в обычное бодрствование. Некоторые знают, как вызывать гипнотическое состояние. Этим и ограничивается обычное знание, не считая современных исследований человеческой обусловленности.

Если вы испытываете страх быть наказанным, вам нет нужды бояться самого наказания. Сам по себе страх — уже наказание.

Примерно то же самое происходит и с надеждой.

Неумеренная надежда легко переходит в страх, поскольку человек начинает бояться, что мечты не осуществятся. Когда человек чувствует, как владеет чем-то, в некоторый момент он может испугаться что потеряет это.

Чувствуя, что ничем не владеете, вы также порождаете в себе страх.

Если вы боитесь или желаете чего-то в чрезмерной степени, вы теряете свой путь, возможно, навсегда.

Мнимые мудрецы призывают других: «Наполните сосуд ума, а уж потом черпайте из него».

Но этот совет может считаться правильным, если человек, до того как последовать ему, выполнит одно предварительное условие: сосуд можно наполнить, лишь освободив его от уже имеющегося содержимого, иначе новому не найдется места. Даже частично занятый сосуд неразумно наполнять, поскольку то, что уже в нем пребывает, может состоять из элементов, которые вступят в неблагоприятную реакцию с новым и полезным содержимым.

Признавая, что страсть к приобретению глубоко сидит в человеке, как и в других организмах, все известные системы мышления узаконили мораль, которая не искореняет жадность, а только ограничивает ее определенными рамками и направляет в другое русло.

Не будем обманываться словами, которые люди используют в подобном случае. Если, к примеру, вам говорят: «Жадность — порочна, желание совершать добро — похвально», то фактически произнесено совсем другое: «Если ты желаешь чего-то, а мы не хотим такого твоего желания, то ты жадный. Но желать того, что мы считаем «добром», разрешено и даже достойно поощрения».

Сегодня человек в состоянии понять подобную концепцию — современный кризис морали и этических норм фактически не оставляет ему никакого выбора и подталкивает к осознанию упомянутого факта.

Возможно, человек найдет некоторое утешение, исследуя культурное наследие прошлых эпох и открывая для себя, что развитие такого положения дел в обществе было предсказано действиями, высказываниями, писаниями, теориями и учениями мудрецов.

Иногда жадность проявляется настолько ясно и гротескно, что становится очевидной для каждого. Люди, презревшие материальную выгоду и сделавшие из этого вывод, что преодолели и искоренили в себе жадность, часто становятся еще большей обузой для окружающих из-за своей неутолимой жажды «добра». Их собственной вины в этом почти нет. Их так научили, и они прекрасно усвоили, что жить надо в системе. А система основана на убеждении, что есть и добро, и зло.

При любом виде человеческого взаимодействия каждому свойственно желать чего-то для себя, психосоматическое заболевание является тому ярким примером. Желание лести рождает лидеров, жажда внимания создает последователей.

Многие не согласятся с подобной концепцией, но только потому, что какой-то внутренний голос подсказывает им, что и они, в свой черед, могут подвергнуться анализу, так лучше уж им притвориться, будто определенные устремления или поступки вполне альтруистичны.

Эту проблему можно решить только путем постоянного изучения и практики.

В моей компании время от времени оказываются люди, которые говорят: «Я не люблю теорий», — или: «Я устал от собраний», — и тому подобное. Возможно, они не любят теорий, которые приходили к ним неверным способом или в неправильных пропорциях. Но если реакция на неудачный опыт порождает вывод, что «любая теория им не подходит», они остаются в таком состоянии ума, в каком ни я, ни кто-то другой ничему не сможет научить их.

Опять-таки, возможно, они и в самом деле устали посещать собрания, потому что мероприятия, в которых они прежде участвовали, ни к чему не привели, но это не означает, что все собрания бесполезны. Пока они, культивируя в себе подобный подход, находятся в соответствующем состоянии ума, я ничему не смогу научить их.

В лучшем случае эти люди будут привлечены каким-нибудь учением, которое пообещает им «отсутствие теории» и «запрет на собрания».

Именно это, а не какая-то сверхъестественная сила стоит за готовностью или даже радостью, с которой огромное количество людей бросаются сегодня в объятия различных безумных культов, обещающих технику без усилий и переживания без размышлений; подобные «искатели» вырастили в себе эмоциональность и победоносно окрестили ее трансцендентным опытом.