Он приземлился практически одновременно с русским. Если бы не дети его Тени, то русский сломал бы себе шею.

И вот тут-то злобные духи его заметили, эфир наполнился пронзительным животным визгом. Духи знали характер силы Красных Мокасин, знали, что он более опасный враг, нежели вооруженная обычным ружьем девушка.

Встав на землю, Красные Мокасины почувствовал присутствие скальпированного воина, мимо просвистела пуля, пущенная кем-то из темноты.

В два прыжка он подлетел к русскому. Тот только что поднялся на ноги и держал цепи перед собой. Красные Мокасины не подозревал, что он такого высокого роста.

– Иди за мной! – крикнул Красные Мокасины.

Вместо ответа русский начал яростно размахивать цепями. Красные Мокасины увернулся.

– Viens avec moi, si vous voulez vivre![24] – попробовал обратиться он к нему по-французски.

Ярость в глазах русского потухла, он кивнул и сказал:

– Bien![25]

С корабля их поливали дождем пуль. Пытаясь их избежать, они пробирались, прижимаясь к самому борту.

Обогнув нос корабля, они увидели девушку, ее куда-то вели четверо вооруженных людей. Она заметила Красные Мокасины во вспышке прогремевшего выстрела.

Он выстрелил, не раздумывая, и в венах стражников закипела кровь, с криками ужасной муки они попадали на землю. Вокруг продолжали палить из ружей, освещая небо фейерверками искр.

Девушка растерялась, Красные Мокасины сунул ей в руку крафтпистоль и резко кивнул в сторону, что означало "Следуй за мной".

Они бежали по лагерю, за ними гнались люди и демоны. Красные Мокасины чувствовал – приближается скальпированный воин, пока невидимый, он был где-то рядом.

14

Направление выбрано

Около полуночи Адриана постучала в дверь Креси.

– Меня нет! – выкрикнули из-за двери.

– Вероника, это Адриана, я вхожу… – Она толкнула дверь.

Креси сидела на постели, подтянув простыню к подбородку, рядом подозрительно топорщилось одеяло.

– Подожди минуту, пожалуйста, – сверкнула глазами Креси.

– О, прости. Но у меня к тебе важное дело, Вероника.

– Ну разумеется. Ты не могла бы выйти всего на несколько минут?

Адриана вышла и вскоре услышала шаги человека, спускавшегося по потайной лестнице. Она вновь вошла в комнату Креси:

– Прости за вторжение.

Креси накинула халат, не сделав попытки застегнуть пуговицы, налила себе бокал вина и хлопнулась в кресло, закинув стройную белую ногу на подлокотник.

– Ничего не потеряно навечно, стоит захотеть, и все вернется.

– Что говорят наши агенты? Нам что-нибудь угрожает?

Креси слегка нахмурилась:

– А что, с этим вопросом нельзя было подождать час или хотя бы минут пятнадцать?

– Кажется, нельзя. До утра точно нельзя.

– Агенты темнят. Думаю, некоторым вообще нельзя больше доверять. И причина в том, что те, кто захватил власть, пытаются перевербовать их на свою сторону, как только они это сделают, сразу же тебя арестуют.

– И когда это может произойти?

– Полагаю, им потребуется для этого несколько недель, в течение которых они будут тебя всячески компрометировать. По городу уже пущен слух, что ты была фавориткой Меншикова и что вы сговорились убить царя.

– Я ожидала чего-то подобного. Они ослабили мои позиции и в Академии. Я не думаю, что они позволят Елизавете долго оставаться на свободе.

– Есть еще кое-что, – сдержанно продолжила Креси. – Я узнала об этом всего час назад. Хотела сразу же рассказать тебе, но решила, что ты уже легла спать, да и не в силах уже что-либо предпринять.

– Что случилось?

– Колесо Иезекииля украли.

– Украли?

– Нет, лучше сказать "конфисковали". Руку приложили князь Голицын, митрополит и Сведенборг.

– И куда же они на нем отправились?

– На небо, – фыркнула Креси.

– О, черт! – выругалась Адриана. – Это все меняет.

– У тебя что, есть план контрпереворота? – спросила Креси. – Возможно, из этого и вышло бы что-нибудь, пока Голицына нет, но Долгорукие – внушительная и грозная сила. Если мы будем медлить…

– Нет. – Решение выкристаллизовалось, словно по законам химии. – Нет, Креси, я не думаю, что этой троице удастся высоко подняться на моем колесе. Более того, у меня есть подозрения, что мой сын и царь втянуты в одну и ту же игру. Я не собираюсь ни сидеть здесь, ожидая ареста, ни затевать кровавый переворот, претендуя на трон, на который у меня нет никаких прав. Нет, я должна покинуть Санкт-Петербург. Подготовкой к этому мы займемся немедленно. Очень тихо соберем вещи, самые необходимые книги, приборы, предупредим телохранителей. Через два дня, ночью, мы захватим три воздушных корабля и оставим город.

– И в какую сторону мы направимся?

– Остановим Сведенборга и найдем моего сына. Надеюсь, вместе с ним и царя.

– А что, если все они находятся в разных местах?

– Сориентируемся по ходу дела. Но я почти уверена, что мой сын, исчезновение царя и происходящие здесь события – звенья одной цепи. Царь бесследно исчез где-то на востоке, и сына я видела на востоке, в китайском плену. Можно предположить, что в ту же сторону, сразу после переворота направились Голицын и митрополит. Путь туда неблизкий, поэтому им и понадобилось мое колесо. Все эти события не могут быть простым совпадением.

– Похоже, так оно и есть, – согласилась Креси. – И нам с тобой действительно пора трогаться в путь. Нам потребуется дополнительная информация, раз мы собрались в далекие и неизведанные края. Насколько мне известно, Китай – огромная страна.

– Думаю, кое-что мы могли бы узнать от Меншикова. Уверена, ему многое известно о происходящих здесь событиях.

– Меншиков в тюрьме, если вообще жив.

– Это не может служить нам препятствием. Ты сделаешь го, о чем я тебя попрошу?

Креси задумчиво кивнула:

– Это будет трудно. Возможно, без боя нам не удастся заполучить воздушные корабли.

– Мы можем это сделать с наименьшими потерями?

– Они в любом случае будут значительно меньше, чем если бы мы устроили новый переворот. И мы должны забрать с собой всех наших людей, иначе здесь на них после нашего отъезда отыграются сполна.

– Да. И я хочу взять с собой еще кое-кого из своих студентов и, конечно же, Елизавету. И Меншикова.

– Ты уверена, что он тебе нужен?

– И даже очень. Мне не нравится Меншиков, но царь никогда не простит мне, если я брошу его здесь на верную смерть.

– Да выбраться отсюда будет нелегко.

– Но остаться еще хуже.

– А как же Эркюль? – тихо спросила Креси. – У него жена и дети, и, если он бросит их здесь, им несдобровать. И у многих из наших телохранителей здесь семьи.

– Им будет предложено сделать выбор. Оставаться здесь для любого из моих людей опасно. Но если они будут дурно обо мне отзываться, у них появится шанс избежать притеснений. И Ирину никто не тронет, если она будут лить на меня грязь. Эркюль…

– Эркюль оставит жену и поедет за тобой. И ты это прекрасно знаешь.

Креси допила вино и вновь наполнила бокал. В тусклом свете алхимической лампы ее рыжие волосы казались кроваво-красными, под стать цвету вина в бокале.

Адриана потерла лоб.

– Я так устала, – вздохнула она. – Что ж, придется захватить четыре воздушных корабля. Заберем с собой жен и детей тех, кто не захочет с ними расставаться. Но они должны быть в назначенное время в назначенном месте. Я не смогу никого ждать.

Адриана направилась к двери, но вдруг остановилась.

– Постарайся сделать так, чтобы освобождение Меншикова произошло перед самым вылетом кораблей. Я пойду с группой освобождения, так что предусмотри для меня роль в своем плане. Спокойной ночи, Вероника.

Адриана испытала особую радость, услышав, как каменная стена затрещала и рухнула. Тяжелая дверь стала падать в их сторону, и, чтобы она не наделала шуму, грохнувшись на каменный пол коридора, двое из ее taloi успели ее подхватить. Фиолетового цвета мышцы на руках taloi напряглись, когда они осторожно опускали дверь на пол. Из-за сложности структуры камень трудно трансформировался. Разрушить дверь было бы значительно легче, но тогда коридор сделался бы хорошо освещенным, и это позволило бы противнику с дистанции беспрепятственно вести огонь по заполненному людьми коридору.