3. В ПРОСТРАНСТВЕ

Я лежал голышом на матрасе, эластично сопротивляющемся каждому движению моего тела, и чувствовал, как скапливается в порах моего тела испаряющаяся влага. Я не был усталым. Не больше, чем после любого из «иллюзорных» зондажных полетов по орбите Юпитера. Там нас тоже подкарауливали выдуманные неожиданности. Антураж был столь же совершенным. Разве что, влезая в ракету, человек был предупрежден. А сегодня весь этот полет, сражение и смерть я пережил наяву. Тот факт, что все это разыгрывалось всего в пяти шагах от башни, имел значение только для наблюдателей. Не для меня. И хотя я не ощущал усталости, внутри моей нервной системы, должно быть, происходили какие-то регенерационные процессы.

Кто-то постучал в дверь. Я сполз с матраса и с ощущением человека, вынужденного в самый полдень влезать в раскаленную печь в центре Сахары, нацепил на себя легкий, прогулочный скафандр. Поставил ручку климатизатора на ноль и открыл дверь.

На пороге стояла молоденькая девушка в коротенькой юбочке апельсинового цвета. Поначалу у меня в голове мелькнуло, что это дальнейшее продолжение утренних развлечений. Разумеется, на любой из баз были женщины. Со всевозможными научными степенями. На их получение уходит изрядное число лет. У самых способных.

Эта скорее напоминала студентку. Ее коротко подстриженные волосы были цвета светлого, выдержанного вина. Самого удачного урожая. Она улыбнулась. Но не мне. Своими глазами. Они того заслуживали. Они всматривались в меня, словно проверяя, сразу ли я превращусь в огромную и злобную обезьяну или немного подожду.

– Я сегодня уже нагляделся на разных чудовищ, – пробурчал я, не трогаясь с места. – И стал чудовищеустойчивым. Иначе давно бы сделался трупом. Но и представить не мог, что они даже до такого докатятся. Это уже не шутки.

Она улыбнулась. На этот раз глаза ее улыбались тоже.

– Если вам уже ничего не угрожает, – произнесла она тоном, который, по ее мнению, должен был свидетельствовать о полном самообладании, – может быть, вы позволите мне войти. На минуточку, – быстро добавила она.

Я молча пропустил ее, потом закрыл дверь и сделал несколько шагов в ее сторону.

– Что касается этих чудовищ, – сообщила она, разглядывая меня широко раскрытыми глазами, – то я все видела. Я была в диспетчерской башне. Как медик, – пояснила она.

Я указал ей на кресло. Сам вернулся на матрас и удобно вытянулся.

– Изумительно, – буркнул я. – Но не думаю, чтобы я нуждался в медике. Или же вы собрались заменить во мне какую-нибудь детальку?

– Меня зовут Лина, – ее голос неожиданно сделался серьезным и словно бы печальным. – Вам ничего заменять не требуется. Скорее уж это меня я прошу воспринимать как пациента. Мне необходима помощь.

– В самом деле? – поразился я. – Это меня вдохновляет. Ради девушки в юбке я готов на все.

Она опять чуточку повеселела.

– Все это замечают, – пожаловалась она без кокетства. – А мне кажется, что это более женственно, чем брюки или разные немыслимые комбинезоны.

– Рад, что ты так считаешь, – заявил я с полной серьезностью. Теперь юбки носили разве что отдельные манекенщицы и бабушки, склонные, так сказать, к профессиональной экстравагантности. На Земле. Мог бы поклясться, что она была единственной, кто сохранял верность юбке в пространстве. Ножки у нее были как у танцовщицы из кабаре. Такого, где человека дважды осматривают с головы до пят, и только после этого впускают. Может, по этой самой причине.

– Сделать-то я могу немного, – медленно произнес я, не отводя глаз от ее лица. – Если то, что ты видела, им понравится, то уже утром меня здесь не будет. Разве что, – я улыбнулся, – тебе нужна какая-то помощь там.

Она серьезно кивнула головой.

– Да, – прошептала. – Именно там.

Это становилось любопытным. Я приподнялся на локтях и поощряюще поглядел на нее.

– Энн – моя сестра, – тихо сказала она. – Знаешь...

Разумеется, я не знал. Откуда я мог знать. Энн. Полетела с экспедицией контакта. Считалась первоклассным экзобиологом.

– Хочешь, чтобы я привез ее назад? – спросил я чуть погодя, вполголоса. – Для этого мы и летим, – тут я соврал. – Можешь быть уверена, я сделаю все, что только возможно будет сделать. Но ведь прошло уже столько лет и...

– Знаю, – перебила она. – Я не ребенок. Я хотела... – она перешла на шопот. – Ты ничего не добьешься, если сразу начнете стрелять. Извини, – быстро добавила она, но в голосе ее не чувствовалось ни следа смущения.

– Ерунда, – ответил я.

Какое-то время мы молчали. Не было смысла вдаваться в размышления. Она все знала не хуже меня.

– Возможно, ты преждевременно пришла ко мне, – произнес я наконец. – Нас было шестеро...

– Нет, – опять перебила она. В голосе же звучала уверенность.

– Тебе сказали?

Она покачала головкой.

– Им не надо ничего говорить, – серьезно заявила она. – Я видела. Вы были лучшими.

Я встал и прошелся по комнате. Милая девчушка. В ее лице, чуточку излишне полноватом, было что-то от высокогорного цветка. Такого, что тянулся к солнцу, но которому не мешали ни дождь, ни ветер. Я остановился рядом с ней и положил руку ей на плечо.

– Деточка, – произнес я с улыбкой. – Мы такие одинаковые. Все. Среди нас нет лучших. И уж наверняка – худших.

Она гибко повернулась на месте, так что ее лицо оказалось прямо перед моим. Большие, широко расставленные глаза, узкий нос с изящно очерченными ноздрями и темные брови, загибающиеся вверх. Милая девушка.

– Сверхлюди? – вызывающе спросила она. – Или, может быть, даже автоматы? Позабыл, что я медик. Вы были лучше на три пункта. Это значит, что те были втрое ближе к ошибке.

– Но ее не допустили? – подхватил я.

Она перепугалась.

– Так или иначе, – заявила, – полетит твой экипаж. Я знала об этом... – она заколебалась.

– Как только нас узрела? И поняла, что либо мы, либо никто. Была когда-то такая песенка.

Она призадумалась, не обидится ли. Но взяла себя в руки.

– Не вас, – поправила она. – Тебя. Может, вы и в самом деле такие одинаковые. По службе и так далее. Но не для девушки. В любом случае, не для меня. Достаточно, что я знала. И не трактуй это как-нибудь по-другому. Я говорю, поскольку так и есть. И именно тебя я пришла попросить, чтобы ты сделал все для Энн... Все, что окажется возможным... – тихо добавила она.

К этому времени я уже перестал улыбаться. А теперь почувствовал, что в комнате становится холодно. Встал и передвинул ручку климатизатора. Сделал бы еще что-нибудь, лишь бы хоть немного занять время. Но мне ничего не приходило в голову.

Я не спеша вернулся на свой диван и посмотрел ей прямо в глаза. Она спокойно встретила мой взгляд.

– Деточка, – мой голос звучал чуточку тише, чем следовало бы, – не надо слишком на это рассчитывать. Я знаю, что ты хотела сказать. И только это. Понимаешь?

Она кивнула.

– Этого я и хотела, – прошептала. – И не думай, что я так пришла бы к любому. Хотя, – тут она улыбнулась, – все вы такие одинаковые...

Наступило молчание. Я знал, что сделаю, а что нет. Создание накладок на наши программы не входило в счет. Это всегда были бы ошибочные накладки. Ошибочные, а это могло дорого обойтись. С другой стороны странно, что выбрали именно меня. Если по правде, то я ни на минуту не верил, что мои махинации с лакеем остались незамеченными. Контрольная аппаратура стимуляторов в централи должна была что-нибудь зарегистрировать. Я был спокоен. Все время. Может, именно поэтому?

Я посмотрел на девушку. Она сидела неподвижно, внимательно меня разглядывая. Лицо ее было чутким, хотя с него исчезло напряжение. Словно она только что избавилась от грозящей ей опасности.

– Ты давно здесь? – спросил я.

– Шесть лет, – ответила она безразлично. Словно я поинтересовался, выпали ли уже у нее молочные зубы.

Я кивнул. И замолчал.

– Жду, – добавила она чуть погодя. – Мне устроили это место, наверно, из-за Энн. Я... – она заколебалась. – Мы всегда были вместе...