И тут сэру Олдингару не повезло. С архитектурой. Дверные проемы в домах камбрийцев были узкими. Чтобы проще оборонять. Но выбегать по тревоге, попутно прилаживая амуницию — тоже неудобно получается. Самым обидным было, что после вчерашнего рыцарь был трезв, как стеклышко. Зато те, кто избежал медицинских услуг — нет. Рыцарь первым оказался в дверях — и это была решающая ошибка. Ему подкатились под колени, навалились на спину и прошлись сверху. А потом позвали мэтра Амвросия. Тот констатировал перелом бедра.

сиду сигнал тревоги застал как раз в саду у врача. Тристан — греческий вариант имени Немайн не понравился — отрабатывал все тот же удар. Сида поддерживала его энтузиазм очередной байкой "про Кухулина". Когда злой богатырь убил его учительницу, потратившую все дротики и сломавшую копье, разрубил пополам вместе с колесницей, тринадцатилетний «Кухулин» подстерег негодяя, и, пока тот насмешничал, выхватил ивовую палку и убил врага несколькими ударами по голове.

Сама сида между россказнями вспоминала защиты, особенно те, в которых участвуют обе руки. И «подлые» приемы, негодные на дуэли, но вполне уместные при абордаже или в кабацкой драке. Крабья походка испанского фехтовальщика уже получалась сама собой, когда звон била и вопли рогов заставили прервать тренировку.

Немайн прибилась к ополчению — что никого не удивило. Состоять в ополчении — привилегия доступная любой приличной горожанке. Отказывать в ней богине войны? Разве сэр Олдингар не захотел бы делиться славой. На палку в руках косились. Но ополченческий топор был для Немайн совершенно чужд. Почему-то отнесённый к категории оружия профессионалов, в отличие от булавы, кинжала или посоха. Который остался в «Голове». О чём Клирик пока не жалел. Поскольку лично драться — не собирался. Прекрасно понимая, что если город возьмут, то Немайн либо прибьют на стене с защитниками, либо поступят так же, как с женщинами, оставшимися с детьми и при враче. Но помогать защитникам города намеревался именно так, как полагалось богине Немайн. То есть — воодушевляя своим присутствием.

Первый натиск пришлось отбивать страже, еще даже не понявшей, кто рванулся к стене из леса, таща в руках лестницы. Стражников было — по двое в угловых башнях, да вдоль стены прохаживались двое. Несколько секунд — и половина напавших уже лезла вверх на стены. За лестницы нужно было держаться, так что щиты они завесили за спины. Вторая половина, вскинув луки, дала залп. Они почти не целились — и почти не попадали. Не в кого было: ополчение на стены ещё не поднялось, а попасть в бойницу башни было совсем непросто. Лучники из башен успели выстрелить — и не по разу. Некоторые — ухитрились попасть. Потом нападающим не повезло. Расчет был — внезапно забросить на стену половину небольшого отряда. А там… Они высоко себя ценили.

И были правы. Когда вместо бегущих вперёди ополченцев перед Немайн на расстоянии локтя возникла перекошенная от натуги и ярости рожа врага с торчащей из-под нащёчников бородой, спас её только "рефлекс боксёра". То есть фехтовальщика. Правая рука положила палку на левое плечо — как увесистый испанский меч. Левая присоединилась к правой — будь это меч, пальцы сомкнулись бы вокруг лезвия. Руки сами сделали тычок вперед, нанося позорящий удар в лицо. "Грубияну и варвару, подошедшему к тебе на расстояние кулачного удара, довольно и эфеса, не стоит марать клинка" — мелькнуло в голове. Срезанный под острым углом кол — это, конечно, не стальной эфес. Но роже хватило — исчезла внизу. Сида упёрлась палкой в лестницу, нажала. Рычаг плюс рычаг: лестница тяжело поехала прочь от стены, поняла, что её ничто более не держит, и освобождённо рухнула назад.

Лез по ней кто, или подгнившие колья во рву не попробовали человечины? Клирик не узнал. Пришлось спрятаться за бруствер — мимо длинного уха свистнула стрела, другая сердито взвизгнула, наскочив на каменную стену вместо мягкой плоти. А сосед по стене уже валится внутрь города, сразивший его воин вырывает топор из пробитого щита ополченца. Перекрестил ноги, сам виноват! Немайн уперлась в каменный бруствер и сделала выпад. Палка толкнула штурмующего торцом в живот, он попытался сделать шаг назад, ноги запнулись сами о себя. Воин потерял равновесие и полетел вслед за жертвой. Вниз было метра четыре: не сгруппировавшись, спиной вперед — верный покойник. Слева и справа снова только свои. Сида осторожно выглянула вниз. Тех, кого убила — или покалечила, по везению, — разглядывать было как-то неудобно.

Внизу стояли типичнейшие представители своего племени. Как на реконструкциях в интернете. Кожаные куртки. Полосатые штаны. Здоровенные топоры. Хотя нет. Здоровенные для маленькой Немайн, для этих бугаёв одноручные, у всех щиты за спинами. В руках почему-то — луки, причём пользуются ими неплохо. Немайн снова укрылась — но повезло не всем, на стене захрипело и рухнуло. Заплетённые в косички бороды торчат из-под шлемов. Один — в кольчуге, на шлеме белые крылья, за спиной багряный плащ. Точно из "Кольца Нибелунгов" явился. Машет мечом и орет. Немузыкально.

сида поджала уши, как напуганный котенок. Норманнов быть не должно было. Но — были. Явились. Клирик мог даже предположить — откуда. Когда он ставил новый пирс в Тронхейме, потомки викингов хвалились разбоем давних времен, и уверяли, что на Оркнейские и Шетландские острова хаживали еще чуть ли не при Риме. Жаль, не расспросил тогда подробнее. Думал, не пригодится.

Ничего удивительного, если кого из давних предков тех весёлых и чуть безалаберных ребят занесло сотней-другой миль южнее. Хотя… Европа узнала о ярости норманнов столетием позже. А значит — этим молодцам оставить наследников не светило. Скорее всего, под стеной собрались живые трупы. Зомби, так сказать. Клирик вполне себе представлял, как это должно произойти. Попытка штурма. Вернувшийся с охоты король. Удар королевской дружины в спину ничего не подозревающих разбойников… Если бы им удалось ворваться на стены с хода — другое дело.

Собственно — удалось. Оглядываясь, сида заметила: ополчение умылось кровью. Полегло больше половины защитников северо-восточной стены. Так что, если б город обороняла только королевская стража — или даже только мужчины — норманны уже взяли бы Кер-Мирддин. Победу ополчению принесло излюбленное героическое оружие врага — топоры. С копьём на стену, конечно, лезть труднее. А меч в эти века по карману только весьма зажиточному воину. Топором же особо не оборонишься. Обычно это не было недостатком. Но — при всём умении викингов, при всей их ярости — щиты у них были ещё за спинами. И это бы не беда — пойми ополченцы, с кем имеют дело, да успей испугаться.