— В ресторане было темно, потому что по случаю праздника прислугу вечером отпустили, — объяснила Мирьям. — Но мне все-таки открыли и даже дали поесть. Между прочим, новая хозяйка ресторана почти девчонка. Для провинции большая редкость, чтобы ресторан содержала молодая женщина. Я заинтересовалась ею, мы сидели на кухне и беседовали о ее работе — мне захотелось сделать о ней репортаж в одном из летних номеров. Не знаю только, под каким соусом ее подать.

— «Женщина недели в Неделю женщины», — предложил Эдуард. — Или: «Первая деловая женщина в краю горнозаводчиков». А может, дать о ней заметку в кулинарном отделе вместе с каким-нибудь рецептом приготовления селедки? Не подходит? Ну, не дуйся, надо же понимать шутки.

— Не выношу, когда ты говоришь свысока о моем еженедельнике.

— Но в глубине души я отношусь к нему очень серьезно, — добродушно сказал он. — Можешь поручить Есперу состряпать статью об этой трактирщице. Он король по этой части, а заголовки и рубрики придут сами собой.

— Еспер? — вспомнила Полли, снова возвращая их к тому холодному праздничному вечеру. — Ведь он тоже был здесь? Как странно, что вы все трое побывали здесь.

— А ты сама? — безжалостно спросила Мирьям. — Разве тебя здесь не было?

Но даже Полли умела иногда срезать противника.

— Я в это время уже ехала домой. Шестичасовым автобусом из Скуги. Потом поездом из Эребру. В Стокгольм приехала в девять пятьдесят пять. А в одиннадцать была уже в постели в своей комнате для прислуги.

— Не забывайте про пасторшу, — напомнил Эдуард. — Она действительно была здесь за полчаса до полуночи.

— Интересно, что она делала здесь в такую поздноту? — сказала Полли.

— А я знаю, — торжествующе объявила Мирьям. — Это стоило мне пятидесяти минут сна, а значит, и красоты, но зато я знаю все, что сказала Лиселотт дяде Рудольфу во время их шумного объяснения, незримой участницей которого я оказалась.

— Да, между этими комнатами абсолютная слышимость, — вспомнила Полли. — Раньше они были смежные. Потом дверь заделали. Альберта еще всегда говорила, что мастер больше разбирался в акустических эффектах, чем в звукоизоляции.

— Так что же тебе удалось услышать сквозь стену? — полюбопытствовал Эдуард. — Как наша уважаемая Лисе-лотт объяснила свой поздний визит к невестке?

— Она хотела занять у Альберты сто крон, — сказала Мирьям.

— Среди ночи? — изумилась Полли.

— Всего сотню? — не поверил Эдуард. — Другое дело, если б речь шла о тысячах.

— Глупость какая-то! А что она вообще делала в городе? — поинтересовалась Полли.

— На кой черт ей понадобилась эта сотня?

— Чтобы взять такси до Лубергсхюттана, — сказала Мирьям. — Я вижу, вы разочарованы. Она была на каком-то дамском ужине в гостинице и обнаружила, что в сумочке у нее всего семь крон. Вот и пошла к Альберте.

— Получила она свою сотню?

— Дальше я слушать не стала, — ответила Мирьям, пожав плечами. — Я постучала в стенку, и в семейном номере воцарилась мертвая тишина.

— Зря, — сказал Эдуард.

— Глупость какая-то, — повторила Полли.

В десять утра в саду, окружавшем коричневую виллу соседей, она уже пересказывала этот разговор комиссару Вийку.

— Да нет, отчего же? — возразил комиссар. — Во всяком случае, многие факты легко проверить. Горный отель в Норвегии, ресторан «Три старушки», дамский ужин в гостинице и рейс такси от стоянки в Скуге до пасторской усадьбы в Лубергсхюттане. Можно проверить и твой путь отсюда до Стокгольма.

— В квартире под Мирьям живет генеральша, — с готовностью сообщила Полли. — Она в курсе всех событий. Может быть, и кондуктор в поезде запомнил меня.

— Опись имущества уже началась?

— Вот-вот начнется. Мне пора. Чует мое сердце, грядет светопреставление. Мы уже ссоримся. А что будет, когда мы примемся делить наследство?

— Если наследник не один, всегда следует оговаривать, кому что достанется из движимости. Альберта не оставила такого распоряжения?

— Ничего похожего. Существует давнишнее завещание шестьдесят шестого года. Мне тогда было девять лет. — Ее серые глаза на мгновение осветила улыбка. — Интересно, что она в то время собиралась оставить мне?

Или что я выбрала бы сама, если б мне тогда дали волю? У дверей розовой виллы стоял молодой адвокат фирмы «Странд, Странд и Странд». Судя по прилизанным темным волосам, он явился прямо из парикмахерской, строгий костюм и жилет на этот раз были светло-серые, а увидев узор на его галстуке, Полли издевательски воскликнула:

— Ты, я вижу, вооружился до зубов. Вон сколько параграфов на галстуке, не галстук, а шпаргалка!

— Продавец в магазине уверял, что это не прозаические параграфы, а веселые морские коньки. Как я рад, что встретил тебя здесь, у меня сегодня на душе неспокойно.

— Не может быть. А почему ты сменил портфель на эту сумку? Что у тебя там? — спросила Полли.

— Документы, — ответил Сванте. — Множество всяких документов. Копии свидетельств о смерти. Тексты завещаний. Опись имущества, составленная после смерти мужа фру Фабиан. Купчая и закладная на недвижимое имущество. Подтверждение права на владение земельным участком и закладная на этот участок. Справка из страхового общества о том, кому Альберта завещала свой страховой полис. Выписка из банковских счетов. Черновик последней налоговой декларации фру Фабиан. Налоговые квитанции. Записи поступлений и расходов уже после смерти и квитанции на них.

— Боже милостивый! — воскликнула Полли. — Ты так подготовился, что все должно пройти как по маслу.

— Будем надеяться. — Новоиспеченный адвокат вздохнул. — Что ж, идем, пора приступать.

Все складывалось не так уж плохо. Назойливый чужак Эдуард Амбрас куда-то исчез, а остальные, расположившись в уютной гостиной, до поры до времени сдерживали свои чувства.

Пастор с супругой образовали сплоченный фронт на красном диване рококо. За круглым журнальным столиком сидела другая группировка — Мирьям и Еспер Эке-рюд. Полли, как всегда, устроилась поодаль, в кресле без подлокотников.

С удивившей всех властностью Сванте Странд предупредил, что сегодняшние и завтрашние переговоры надлежит рассматривать как подготовку к официальной описи имущества. Ее осуществят два доверенных лица фирмы «Странд, Странд и Странд», которые прибудут сюда во вторник, после захоронения урны. Фирма уже воспользовалась услугами компетентного оценщика, чтобы составить перечень и оценить движимость. Этот перечень будет отдельно приложен к описи имущества.

— У меня есть для вас копии этого перечня. Найдется экземпляр и для фру Люнден.

Он порылся в своей сумке с многочисленными отделениями, и скоро в руках у каждого оказался длинный список, в который наследники жадно впились глазами, пропуская мимо ушей объяснения адвоката.

— Цены низкие… это нарочно… чтобы скостить налог. Устная договоренность и соглашение… на этом же этапе… лягут в основу описи и раздела имущества.

Просмотрев списки и цифры, наследники Альберты мало-помалу начали высказывать свои пожелания и надежды.

— Библиотека, — благоговейно вздохнул пастор. — Богатейшая библиотека. Соблазнительная мысль. Подумать только!

— Рояль, — пробормотала Полли. — Нет, нет.

— Персидский ковер на веранде, настоящая ручная работа, — заметил Еспер.

А Мирьям и Лиселотт воскликнули хором, и их возгласы прозвучали как боевой клич:

— Бюро! О, я давно мечтала об этом густавианском бюро!